- Спрячьте его.
Обескураженный, я неловко взял флаконы, но потом решительно сжал их. Они были теплые, гораздо тяжелее, чем я ожидал. За неимением других тайников поблизости, я сунул их за пазуху своей рубахи и положил руки на край стола, чтобы заслонить образовавшуюся выпуклость, пока он шел открывать дверь.
- А, ваш обед, - объявил он, пропуская слугу, который смерил его пораженным взглядом, прежде чем подошел к столу и начал раскладывать передо мной еду. Его лоб и щеки в районе скул были покрыты чешуей, губы тонкие и натянутые, как у рыбы, а когда он приоткрыл рот, внутри мне удалось разглядеть плоский серый язык. Глаза его также странно двигались, когда он посмотрел на меня. При виде этой безмолвной мольбы я отвел взгляд. Мне хотелось извиниться за то, что не могу помочь ему, но я не решился даже затронуть эту тему. Мне было стыдно, но в душе я благодарил его. Он молча кивнул и вышел прочь, скользнув взглядом по Рапскалю. Слухи о моем госте быстро дойдут до кухни, а оттуда разнесутся повсюду.
- Не отобедаете ли со мной? - предложил я генералу, но он покачал головой:
- Нет. Думаю, через пару минут здесь начнет шмыгать друг за другом прочая обслуга, чтобы убедиться, что я не причинил вам вреда. Какая жалость, я так рассчитывал узнать, как вы путешествуете через колонны. И почему Хеби говорит, что вы пахнете так, словно вы связаны с драконом, хотя и ни с одним из тех, что ей известны. И, пожалуй, я знаю много чего, что могло бы пригодиться вам, - он вздохнул. - Когда нет доверия, мы столько теряем. Прощайте, принц Фитц Чивэл Видящий. Надеюсь, торговый и магический союзы, которые вы предложили, принесут пользу нашим народам. И не выльются в войну.
Эти холодящие душу слова были его прощанием. Как только за ним закрылась дверь, я встал и упрятал флаконы со Скиллом в свой рюкзак, но сначала как следует взвесил в руке каждый сосуд и понаблюдал, как содержимое идет завихрениями от моего прикосновения, проверил обе пробки - они выглядели прочными и слегка тягучими, как будто их просмолили. Каждый флакон я засунул и завязал в носок, носки завернул в шапку из толстой шерсти, после чего уложил все на дно рюкзака. Стекло флаконов выглядело толстым и прочным, но я решил не рисковать. Конечно, в одном я с Рапскалем согласен: об этих штуках не буду говорить никому, тем более Шуту. Не знаю, зачем Янтарь понадобилось просить о драконьем Серебре. Пока она не сочтет нужным посвятить меня в свои планы, я не собирался отдавать Серебро в ее распоряжение. Меня тревожило, что она посеребрила кончики своих пальцев, и я пока не решил для себя, как относиться к тому, что она обновила отпечатки, некогда украшавшие мое запястье. Я вздохнул. Конечно, мое решение было разумным, тогда почему я чувствую себя виноватым? Пожалуй, даже хуже. Коварным и скрытным.
Остальные в отличном настроении собрались ближе к вечеру, полные рассказов о городе. В старинном дендрарии от деревьев, конечно же, ничего не осталось, зато сохранились статуи, которые медленно меняли свои позы, и фонтаны, звенящие, словно радостные детские голоса. Лант и Спарк видели неясные тени Элдерлингов, гуляющих среди призрачных деревьев и взбирающихся по лианам. Янтарь им поддакивала, но Персиверанс выглядел несчастным.
- Почему я ничего не вижу и не слышу? - возмутился он. - Даже Янтарь слышит их шепот! Когда над нами пролетают драконы, все говорят, что слышат, как они перекликаются друг с другом. В основном, оскорбления или предупреждения, чтобы не лезли на их охотничью территорию. Но я слышу только рев, как у лося в брачный сезон.
Возмущение в его голосе граничило с гневом.
- Вот бы и ты видел и слышал то же, что и мы, - тихо промолвила Спарк.
- Так почему я не могу? - пристал он ко мне.
- Точно не знаю. Но, похоже, эта такая штука, с которой надо родиться. Некоторым присуща восприимчивость к магии. К Скиллу или Уиту. Если есть такая восприимчивость, ее можно развить. Как у пастушьих собак родятся щенки, которые еще до обучения в общих чертах представляют, как надо загонять овец, а у ищеек - как идти по следу.
- Но собак можно научить, как пасти или охотиться, даже если они другой породы. Можете меня тогда научить, как видеть и слышать то, что могут другие?
- Боюсь, не выйдет.
Пер бросил взгляд на Спарк, и я почувствовал в нем, возможно, соперничество или просто желание делать что-то вместе. Лант спокойно сказал:
- Я вижу и слышу не так много, как другие.
- А я - вообще ничего! - буквально вскричал мальчик.
- А может, это не недостаток, а дар. Возможно, тебе стоит подумать о нем, как о броне, которая сдерживает магию. Благодаря твоей невосприимчивости ты смог противостоять порыву присоединиться к остальным в ночь, когда было совершено нападение на Ивовый Лес. И поэтому смог помочь Пчелке прятаться, попытался увезти ее. Ты глух к Скиллу и магии Кельсингры, но это не столько слабость, сколько твой щит.
Если я надеялся этим успокоить его, то напрасно.
- О да, это так здорово помогло ей, - с горечью ответил он. - Пчелку все равно схватили. И все равно погубили.
От его слов у всех упало настроение, мы впали в угрюмое молчание. Любые милые чудеса, увиденные в волшебном городе, перекрывало мрачное облако воспоминаний о том, почему мы оказались здесь.
- Сегодня меня навестил генерал Рапскаль, - сказал я, бросая каждое слово, словно камни в тихий пруд.
- Что ему было надо? - спросила Янтарь. - Он тебе угрожал?
- Отнюдь. Он сказал, что пришел пожелать нам успеха в нашей мести. И эта его драконица, Хеби, видела во сне Служителей. И Клеррес, - так я вкратце пересказал им суть сказанного Рапскалем.
После моих слов снова повисла тишина. Первым заговорил Пер:
- И что все это означает?
- Рапскаль подозревает, что драконов некогда постигла большая беда. По его словам, Хеби ненавидит Служителей из Клерреса, потому что они каким-то образом убили выживших драконов. По крайней мере, всех, кого смогли.
Лицо леди Янтарь снова стало лицом Шута, и уже своим голосом он прошептал:
- Это столько объясняет! Если Служители предвидели грядущую катастрофу, нависшую над Элдерлингами и драконами, они могли все усугубить. Если их целью было уничтожить всех драконов в мире, и они преуспели, тогда они могли предвидеть также, что мы попытаемся вернуть драконов. И поэтому они создали Бледную Женщину и послали ее в мир вместо меня, а меня держали в школе. Чтобы драконы пропали из мира навсегда и окончательно, - при этих воспоминаниях взгляд его сделался отстраненным. - Все сходится, Фитц, - и тут улыбка озарила его лицо. - Но у них не вышло, и мы вернули драконов этому миру.
По спине у меня прошла дрожь, и волосы на загривке встали дыбом. Насколько глубоко просчитали Служители свою стратегию? Однажды Шут уже намекал, что они использовали его, чтобы выманить меня из Ивового Леса и похитить Пчелку. Видят ли они во снах, что мы сейчас идем по их следу? Какие еще препятствия и преграды они для нас приготовят? Эти страхи душили меня.
- Мы до сих пор не знаем, почему они решили уничтожить драконов, - сказал я и получил в ответ насмешливый взгляд Шута.
- Я сказал, это объясняет многое, но не все. Служители очень давно начали эту игру с миром и живущими в нем. И стараются они только на свое благо. Я бы поговорил с этой Хеби и посмотрел, что еще она может вспомнить.
- Не думаю, что это разумно. Считаю, всем нам следует держаться как можно дальше от генерала Рапскаля. Он не внушает мне... уверенности. Сегодня он был вежлив, даже любезен. Тем не менее, я ему не доверяю. Он прямо заявил, что не верит нашим словам о том, как мы добрались сюда, и как твои пальцы оказались в Серебре. Он твердо уверен, что мы пришли через колонну. Он видел, как ты опускаешь руку в драконий колодец той ночью, Шут. Ради всех нас, держись от него подальше.
Некоторое время он молчал. Потом его лицо снова приобрело черты Янтарь.
- Согласен, это более мудро. Ты сказал, Хеби разговаривает только с ним? Как думаешь, другие драконы могут вспомнить что-нибудь о Служителях?
- Сомневаюсь. Но откуда нам знать наверняка? - я подумал немного. - Айсфир помнит. Что бы ни обрушилось на драконов, он пережил это и по своей воле похоронил себя во льдах. Он должен помнить те времена. Если бы Служители были причастны к исчезновению драконов, он бы знал. Возможно, он поделился своими знаниями с Тинтальей.
- Но его здесь нет. Многие драконы на зиму улетают в теплые края. Некоторые улетели два или три года назад. По-видимому, Айсфир отбыл туда и до сих пор не возвращался.
Холодным ужасом свело мой желудок. Мне пришлось постараться, чтобы это не отразилось на моем лице.
- Шут. Леди Янтарь. А каков климат на Белом Острове и поблизости?
Она остановила на мне свой слепой взгляд:
- Там тепло. Не жарко. Я никогда не видела зимы, пока не попала на север, в Шесть Герцогств, - она улыбнулась, снова обретая черты Шута. - Там очень красиво, Фитц. Не только на Белом Острове и в Клерресе, но и на других островах и на большой земле. Это благодатный край, жить там куда проще, чем тебе когда-либо доводилось. О, Бакк прекрасен в своем роде - суровая, дикая красота, и люди там обретают твердость камней. Но моя родина - это плавные изгибы холмов, широкие речные долины, тучные стада скота и овец - совсем не таких, как те поджарые твари, которых вы зовете скотом в Оленьем Замке и везде в Герцогствах. Большие бурые коровы с закрученными рогами и черными мордами, в холке высотой с человека. Это богатая и щедрая земля, Фитц. Вглубь от побережья лежат озера с золотыми берегами, кишащие рыбой, а в лесистых холмах много горячих источников, - он вздохнул и, казалось, потерял счет времени, окунувшись в воспоминания детства. И вдруг на меня снова смотрела Янтарь: - Ты думаешь, когда здесь все замерзает, драконы отправляются именно туда? Или некогда отправлялись?
Я представил себе волнистый ландшафт пастбищ, тучных коров, спасающихся в ужасе от пикирующих драконов.
- Это могло бы объяснить, почему Служители решили извести их. Драконы и в Шести Герцогствах уже показали себя не с лучшей стороны. Возможно, Служителям они стали доставлять большие неудобства.
Известно ли Служителям, как убивать драконов? Есть ли такие драконы, которые больше не вернутся в Кельсингру?