Я травлюсь воздухом. Ещё пару вдохов и всё.
Ланкмиллер не просто вжимает в простыни – вколачивает в них.
Все звенит от кайфа, а потом – потом я вообще перестаю соображать хоть что-нибудь связное.
***
Сначала меня скручивает жуткий, нечеловечески страшный холод, а осознание приходит только потом, секунды через две.
Он снится мне.
Он, блять, снится мне.
Всего две недели, с тех пор, как я начала нормально спать.
Стакан с водой я не просто опускаю – опрокидываю себе на голову, не заботясь о простынях. Все равно намокнут от слёз.
Я знала, что так случится. Но думала, что это будет с Вестом. Не с Кэри.
Застыла, словно собираясь по кусочкам обратно из разбитого состояния и точно так же собирая увиденное, чувствуя, как оно врезается в меня не хуже битого стекла. Прямо острыми краями, прямо по живому и даже ещё не до конца зажившему.
Выть от боли?
Выть я уже не могу. Голоса нет.
Кэри. Такой явный, такой отчётливый, что даже его запах до сих пор стоит в горле. Застрял. Скрутился в тугой комок.
Но что ещё хуже, это ощущение невероятной бездонной пустоты, которая наваливается следом, едва только пелена сна соскальзывает окончательно, обнажая меня реальности.
И я не знаю, как вдохнуть. Я по правде говоря, вообще ничего не знаю.
Ланкмиллер, ну зачем ты так со мной? Какого хуя тебе, мудаку, от меня нужно?
Я не хочу снова рыдать до хрипов в глотке всю ночь. Больше всего тянуло напиться до беспамятства, но у меня на кухне был только чай и просроченная газировка, что, в общем, совсем не поможет свершиться алкогольному опьянению.
Ладно. Ладно. Я верю, что ты не нарочно. И даже в то, что все будет хорошо, тоже верю.
Так что к черту выпивку.
Завтра станет полегче.
</p>