Когда игла коснулась кожи Кейлин, она даже не вздрогнула. В резиновых перчатках, я не мог ощущать ее, но мог видеть легкие мурашки.
- Неужели тебе не больно? – После очередного нанесения, я смазал прохладной мазью.
- Вовсе нет. Я думаю, что рассказы об этой боли слишком преувеличены.
- Согласен.
Я продолжил, а Кейли громче прибавила музыку, практически полностью заглушая дребезжание машинки.
- Когда я буду красить, - крикнул я, - будет больно. Без этого никак, чертенок.
Она беспечно улыбнулась, подпевая солисту. Кейли любила яростную музыку. Она сходила с ума от ню-метала, и откровенно скучала от классического панк-рока.
Я полностью ушел в работу, когда заиграла песня «Blessed With a Curse». Кожа светлой карамели превратилась в мой холст, на котором я создавал. Игла вбивала ей под кожу тушь, создавая настоящее произведение.
И все это под моими руками.
- Мы закончим сегодня? – Кейли вывела меня из транса.
- Думаю, да. Но это займет много времени.
- Я написала Лукасу, что остаюсь у тебя. Ты ведь не против?
- Конечно, нет.
Какое-то время она молчала, но потом снова спросила:
- Ты снова с Аарен?
Я улыбнулся. Долго она тянула с этим вопросом. Учитывая то, что она видела, придя сюда.
- Ты ведь знаешь, что нет.
- Тогда ты с ней просто спишь?
- Любопытный маленький чертенок. – Я отложил машинку и схватил ее за розовую пятку, слегка ущипнув.
Кейлин взвизгнула и стала вырывать ногу. Но я держал ее крепко.
- Все тебе нужно знать.
- Ну скажи мне, Картер, - смеялась она.
- Нет. – Я отпустил ее ногу и, смазав мазью поврежденные участки кожи, снова включил машинку. – Она пришла в неподходящий момент, когда я принимал душ.
- Но вы оба выглядели как после сумасшедшего траха. – Откинув голову, Кейли снова принялась смеяться.
- Осторожней со словами, - улыбнулся я, продолжая работу.
Аарен снова «была поблизости» и зашла ко мне. Ничего не было, и быть не могло. Но со стороны, выглядело иначе. Она была неплохим другом. Я думал, что не смогу с ней больше общаться после того, что она мне сказала. Но я ошибался. Аарен не стала мне больше этого говорить. Напротив, она извинилась.
Но я не мог этого объяснить чертенку. В ушах еще звенели жестокие слова ублюдка Брэдли.
Перекусив, мы снова вернулись на диван и продолжили начатое. Я начал красить розы и Кейли недовольно проворчала. Ей было больно.
Я послал ей ехидную ухмылку.
Было слишком поздно, когда я закончил. Она спала, полулежа на диване, пока я покрывал ее ногу стерильной пленкой. Красный диск поднимался над Сан-Диего, освещая комнату багровым светом.
Кейли тихо застонала, когда я взял ее на руки.
- Жжет…
- Ш-ш-ш.
Я пронес ее на импровизированный второй этаж, который полностью представлял спальню. Кейли не открывая глаз, растянулась на кровати.
- Черт, как жжет, - снова простонала она, неуклюже пытаясь снять шорты.
- Могла бы подождать, когда я выйду, - сказал я, поднимаясь
Она распахнула глаза и схватила меня за руку.
- Не уходи.
- Я всю ночь разрисовывал тебя, чертенок. Нужно поспать.
Возбуждение от вида ее голых ног и бессонная ночь давали о себе знать. Веки наливались свинцом, а давление в области паха стало совсем невыносимым, когда Кейли все же стянула с себя шорты. Ее черные кружевные трусики эротично сочетались со свежим рисунком на ноге. Делая этот рисунок, я будто знал, какое у нее белье.
Пока я любовался этим зрелищем, маленькая ножка опустилась на мой член. Я стиснул зубы.
- Что ты делаешь?
- Я терпела всю ночь, - Кейлин облизнула губы, моргая густыми темными ресницами. – Что-то происходит между нами. Прямо сейчас. Опять.
Она стала потирать ногой эрекцию, и из моего горла вырвался стон.