Дамблдор вновь сделал паузу.
— Уверен, что среди всех собравшихся я единственный, кто знает, что первым шагом Министерства было смещение Корнелиуса Фаджа с поста Министра Магии.
— Так ему и надо, болвану! — не сдержался Фред.
— Фред! — осекла его мать.
— Возможно, ты прав, Фред, — подметил Дамблдор, но продолжил серьезным тоном. — Министерство Магии вновь предложило мне занять этот пост. Я снова отказался.
В этот раз, похоже, все были согласны с Дамблдором, потому что никто не проронил ни звука.
— В связи с этим, Министерство будет проводить внеурочные выборы на пост Министра Магии. Члены правительства Магии попросили меня о возможной помощи им сделать правильный выбор. Не секрет, что после того, как целый год Министерство во главе с Фаджем отрицало возвращение Лорда Волдеморта, потом повергло всю общественность в шок, заявив, что тот, действительно, вернулся.
Дамблдор говорил на редкость спокойно, переводя взгляд на каждого сидящего за длинным столом.
— Я предоставил Министерству Магии список из нескольких имен наиболее подходящих на эту непростую должность кандидатов. Остается надеяться, что они прислушаются к моему совету в этот раз.
— Профессор Дамблдор, а почему вы отказались? — спросил Рон, несмотря на то, что мать дергала его за рукав, пытаясь остановить.
— Дело в том, Рон, что мне нужна свобода действий в Ордене Феникса, — спокойно ответил Дамблдор. — К тому же, ты хочешь видеть в этом году в школе другого директора, Рон?
Глаза Дамблдора озорно блеснули, и маг улыбнулся.
— Остальное я скажу вечером на собрании для членов Ордена, — сказал Дамблдор, оглядывая взрослых. — Теперь я прошу остаться Гарри и тех, кого он пожелает видеть рядом с собой в этот момент.
Все сначала переглянулись между собой, затем посмотрели на Гарри. Тот явно не понимал, что Дамблдор имел в виду.
— О чем вы говорите, профессор? — спросил он.
— Я должен прочесть тебе завещание Сириуса, Гарри, — ответил директор, — ты вправе попросить удалиться всех.
Гарри осмотрел сидящих за столом людей. Он никого не хотел обижать, но это было личным, поэтому он сказал:
— Пусть останутся мои друзья и преподаватели Хогвартса, если они захотят, — Гарри машинально задержал взгляд на Снэйпе; он был уверен, что Мастер Зелий захочет уйти.
Все, кого юноша не назвал другом или преподавателем встали со своих мест и потянулись к выходу. Снэйп так же поднялся со своего места, как Гарри и предполагал. Он явно не питал нежных чувств к крестному Гарри Поттера.
— Профессор Снэйп, я хотел бы, чтобы вы остались, — неожиданно для себя сказал Гарри.
Эти слова так же стали полной неожиданностью для тех, кто остался сидеть за столом. Рон и Гермиона многозначительно переглянулись между собой и уставились на друга. Их взгляд был весьма красноречивым — ты спятил, Гарри?
Снэйп явно не ожидал такой просьбы, поэтому замешкался и посмотрел на Дамблдора. Тот ему снова ответил, видимо, мысленно, и Снэйп вернулся на свое место за столом.
— Хорошо, — начал Дамблдор и достал небольшой свиток пергамента официального вида. Еще раз оглядев сидящих за столом, развернул пергамент и продолжил, — Я, Сириус Блэк, в случае моей смерти по любой из нижеприведенных причин (Дамблдор не стал зачитывать эти пункты), все свое денежное состояние, находящее в сейфе номер 711 Банка Гринготтс; а так же мой родовой дом, находящийся по адресу площадь Гриммо, 12, Лондон, Англия; и все, что в этом доме находится (вновь Дамблдор опустил перечень) завещаю своему крестному сыну, Гарри Джеймсу Поттеру, проживающему по адресу Прайвет Драйв, четыре, Литтл Уиннинг, графство Сюррей, Англия. Настоящее завещание составлено в присутствии должностного ответственного лица (Дамблдор не назвал фамилии чиновника) и удостоверено моей подписью.
Дамблдор свернул свиток обратно и протянул Гарри.
— Теперь, Гарри, ты — хозяин этого дома, — тихо сказал директор, — и если ничто не помешает, то ты теперь будешь жить здесь.
— Я смогу приехать сюда на каникулы, профессор? — спросил Гарри, смотря на свиток в своих руках.
— Конечно. Теперь я должен спросить у тебя разрешения размещать здесь Штаб Ордена Феникса, Гарри, — добавил Дамблдор.
Гарри поднял глаза на директора, затем оглядел остальных, сидящих за столом теперь его кухни. Он не чувствовал себя здесь хозяином — все напоминало о Сириусе.
— Я… я…, - в уголках глаз снова защипало, Гарри не хотел, чтобы все видели его настроение, поэтому вскочил с места и выбежал из кухни.
— Не надо, Рон, оставь его. Ему очень тяжело было все это воспринять адекватно, — Дамблдор остановил попытку Рона догнать друга.
После небольшой паузы директор печально посмотрел на всех, кто сидел за столом.
— Я не знаю, как помочь Гарри в его горе — я бессилен, — сказал Дамблдор и сев на место Гарри, закрыл лицо ладонями.
В кухне стояла тишина, прерываемая только тихими всхлипываниями представительниц женского пола. Джинни, Гермиона, миссис Уизли, профессор Макгонагал, Тонкс не смогли сдержать слез.
— Дамблдор, кто-то должен проверить, как он, — неожиданно для всех тихо сказал Снэйп.
Он вызвал полную тишину за столом — никто не ждал от него таких слов.
— Не думаю, что Поттер будет рад меня видеть, поэтому, пусть кто-нибудь сходит к нему. На всякий случай, могу еще дать успокаивающего зелья, — закончил Снэйп более привычным для всех голосом, вынул из мантии пузырек с зельем, поставил на стол и удалился.
Люпин схватил зелье и быстро вышел вслед за Мастером Зелий.
Удивительно, когда нам кажется, что все кончено, что нет сил бороться с силами и чувствами, которые сильней тебя, и тебе кажется, что еще чуть-чуть, и ты умрешь, перестав бороться с неизбежным — вдруг в тебе зарождается какая-то новая, неведомая тебе доселе сила, и ты осознаешь, что можешь жить дальше.
Первые два дня после оглашения завещания Гарри не выходил из своей комнаты; практически все это время он спал. Его не мучили кошмары, потому что он пил успокаивающее зелье, которое делал для него профессор Снэйп. Каждый раз просыпаясь, Гарри снова пил зелье и старался как можно быстрее заснуть снова, чтобы не думать, не чувствовать — у него не было на это никаких сил — ни физических, ни душевных. В короткие минуты бодрствования к юноше возвращались мысли о родителях, которых он потерял, почти не помня их, но, безусловно любя; он отгонял от себя воспоминания о крестном, которого он любил, наверно, даже больше, чем отца и мать, потому что Сириус был с Гарри рядом, хоть и недолго. Но все чаще его посещала грусть о прожитых годах в доме номер четыре на Прайвет Драйв. Нет, конечно, Гарри не любил Дурслей даже крошечной частичкой той любви, которую он испытывал к крестному, нет, это были другие чувства. Перед ним стояла тетя Петуния с красными от слез глазами, просящая у него прощения за все обиды. Гарри корил ее за то, что она не поняла этого раньше — может, тогда, они и смогли бы стать друг для друга кем-то очень близко напоминающим родственников. Но теперь все потеряно. Гарри так мечтал уехать от Дурслей навсегда и забыть об их существовании, а теперь, после разговора с тетей Петунией… снова отогнав от себя эти мысли, юноша заснул.
На третий день Гарри проснулся в пять утра и понял, что очень голоден. Решив пойти на кухню в надежде найти что-нибудь съестное, оставшееся от вчерашнего ужина, Гарри вышел из комнаты. Внизу было темно. Гарри вернулся в комнату, зажег свечу и вышел обратно на лестницу. Оказалось, что рядом с его комнатой было еще четыре двери; решив, что он осмотрит теперь уже свой дом позже, стал спускаться вниз. Когда Гарри почти достиг кухни, он увидел, что дверь приоткрыта, и из появившегося промежутка между дверью и косяком пробивается слабый луч света — кому-то тоже не спится, — подумал Гарри.
Он приоткрыл дверь и, сделав шаг внутрь кухни, замер от удивления — за столом сидел Снэйп и что-то читал. Меньше всего Гарри хотел бы сейчас видеть Мастера Зелий, хотя тот в последние несколько дней не проявлял к ученику откровенной привычной неприязни. Наоборот, тот стал к Гарри более терпимым, что ли. Но этого было для Гарри не достаточно. Голодный желудок юноши напомнил о себе, и, стиснув зубы, Гарри сделал несколько шагов к столу.
— Похоже, ты выспался, Поттер, — тихим глубоким голосом сказал Снэйп, слегка растягивая слова. Он по-прежнему читал, не поднимая головы. — Или ты просто проголодался?
Гарри вспомнил, что профессор Зельеделия может читать мысли. Неужели его голод виден на таком расстоянии, — подумал Гарри. По-прежнему, не желая вступать в диалог со Снэйпом, Гарри оглядел кухню в надежде увидеть еду.
— Если ты хочешь есть, Поттер, скажи об этом прямо, может быть, я даже вскипячу тебе чай, — все тем же бархатным голосом продолжил Снэйп, не отрываясь от чтения.