Но это же всего три мешка! Не десять, не двадцать. Тогда, конечно, потребовалась бы помощь старого мистера Доджа, такого привереды! Но лучше бы работать с Доджем, обрабатывая нескончаемый поток писем от возмущённых граждан, чем копаться во всего-то трёх мешках отзывов, среди которых далеко не все были дружественными и соболезнующими положению оборотней.
… Лорда Малфоя слегка подташнивало от описания того, что сделали Ауроры, хочешь-не хочешь, а с его племянницей. Слава Мерлину, своим появлением на свет она опозорила лишь семейство жены, а не род Малфоев. Сейчас ему было искренне жаль свою полукровную родственницу. Но Ремус… так живописал, как в анус и влагалище Нимфадоры засовывали волшебные палочки и проворачивали там до крови, протыкая ей внутренности. Как ей сунули палочку в ухо, и оттуда стала хлестать тёмная жидкость, как её пытались принудить к оральному сексу, как её имели сразу двое мужчин - один в анус, второй в вагину et cetera, et cetera.
Наконец, Люпин начал каяться, а делал он это с чувством, с толком, с расстановкой. Выходило, что нет нелюдя подлее, чем он, волшебника трусливее. Наконец, он возвысил глас свой на всю залу и сказал горько:
- Я подлюка, раздери меня Мордред да зацелуй Дементор! Так, что Тонкс пришлось вместо меня пережить маггловский Ад наяву.
- Ну, что Вы, профессор Люпин, сэр, в Вас просто взыграл присущий всем живым существам инстинкт самосохранения. И это естественно для любого… человека.
- Вы, Вы назвали меня человеком, лорд Люциус?!
После того, что я сделал?! Вернее, не сделал? Отчего Вы так великодушны ко мне, лорд Люциус?!
- Ну-ну успокойтесь, Рем… профессор Люпин, сэр, мы же не одни. Нас слушают внимательные, ловящие каждое слово из уст чистокровных магов, ушки, - произнёс Малфой в полголоса.
- Да плевать я на эти ушки хотел! Если у них есть желание, пускай их слушают!
Ремус взревел на всю залу так, что слушатели попятились от столов с закуской, которую они жадно пожирали, согнав первую порцию угощения за танцами до упаду.
- Нет, уважаемый господин Директор Хогвартса, у меня… так себя не ведут. Вы же всё-таки не в своём Маленьком Домике с Большим Подвалом.
- Откуда? - задыхаясь от нервной дрожи, спросил Люпин. - Откуда Вы, сэр, знаете о моём домике?!
- Я знаю много о Вас, профессор Люпин, многоуважаемый сэр. Очень много. Не зря же моя партия победила в исходе голосования за кандидатуру нового Директора школы, всеми нами столь ценимой и уважаемой.
- Так это Вы, сэр, возвели меня на столь высокую должность, которой, право, я не заслужил ровным счётом ничем?
- Ещё как заслужили. Нет, конечно, не пропади профессор Снейп, наш общий друг Северус, в кресле Директора оказался бы, без сомнения, он. Но… Так сложились звёзды Вашего личного гороскопа, сэр.
- Но у меня нет гороскопа, Люц… Люциус. А давайте, всё же, на «ты»? А то заколебали эти лорды, Директора, сэры и прочая хуйня.
- Да Вы снова опьянели, мистер Люпин! Вам достаточно и той смеси, которую Вы так смело употребили, не боясь за свою печень. Так что, поставьте-ка бокал на столик - эльфы уберутся - не беспокойтесь.
- Да я не о выпивке вовсе беспокоюсь, я о нас с тобой, Люц.
- Не многого ли Вы хотите, сэр? Чтобы я фамильярничал с Вами, должно осуществиться, скажем так, нечто большее, чем тур вальса и простой разговор, пусть и пьяный, по душам.
- Так почему бы этому «нечто» не произойти?! Вы ведь тоже нечисты на руку, а я, так вообще, отъявленный Злодиус Злей. Почему бы нам с тобой, Люц, не пройти в, я уверен, твою уютную спаленку, а не хочешь в свою оборотня пускать - так в любую из гостевых и не предаться друг другу?
Али брезгуешь ты оборотнем?! А, Люц?!
- Представьте себе, профессор Люпин, сэр, брезгую. И впредь попрошу обращаться ко мне на Вы. Хорошо, пусть по имени, но с титулованием.
Малфой наклонился к Люпину и прошептал заманчиво:
- Не будь здесь столько грязной толпы…
Ремус ответил с замиранием сердца также тихо:
- Тогда что?..
- Тогда, возможно, я и пересмотрел бы некоторые свои моральные устои.
- Это ты об оборотнях, Люц? Ты бы переспал со мной?
- Возможно.
- И ты отказываешь мне в этом истинном счастье только из-за этой гнусной, неряшливо одетой пародии на общество?
- Пожалуй, да.
- Но не будем о вероятностях, профессор Люпин, сэр. Это негожая тема для разговора чистокровных магов. Вероятности, неуверенность в себе, неопределённость в завтрашнем дне, конфузы всякого рода - это удел толпы.
Люциус завершил шептание жизнерадостным, громким тоном чтобы… слышали все, кому стало вдруг интересно, о чём, так близко склонясь друг к другу, разговаривают чистокровнейшие волшебники.
Лорд Малфой действительно увидел такой свет в необыкновенных глазах оборотня, что, если бы не предстоящая бурная ночь с сыном, он мог бы и вправду пересмотреть взгляды на табуированное - секс с оборотнем. А ночка с Драко, потребующим у отца полной сатисфакции за обжимание с вервольфом, будет, не в пример остальным, чрезмерно насыщенной, так чувствовал Малфой.
Просто было интересно, правы ли те, кто спят с оборотнями. Так ли уж любвеобилен господин Директор Хогвартса? Ведь, по сведениям лорда Малфоя, Люпин - девственник, да не совсем. Ему просто никогда не удавалось переспать с мужчиной. Так что в этом отношении он - невинный агнец. Что же касается личной жизни в спальне профессора Люпина, то пояснения подкупленных эльфов Хогвартса были чрезвычайно туманны. Они подглядывали в апартаментах Люпина по приказу переманившего их мастера, пообещавшего каждому из них стать единственным супругом для прекрасной эльфихи на всю жизнь, но в его имении.
… И эльфы Хогвартса предали такого ласкового, вежливого, своего самого, что ни на есть любимчика мастера Люпина, сэра, в обмен на неземное счастье. Ведь только там, где вечно живут их прекрасные, высокие, стройные, длинновласые боги - на Дальнем Западе, каждому эльфу, бывшему многотерпеливым и послушным супруге, будет дарована девственная, юная эльфиха. А их земные жёны, будучи злоречивыми и заносчивыми, вечно недовольными своими мужьями, останутся навечно с самыми старыми супругами. Такова была вера домашних эльфов в справедливость загробной жизни. Им же, избранным домашним эльфам старого, холостяцкого Хогвартса, предложили рай уже при жизни.
Глава 8.
Но рассказывали они лишь о том, как мастер Люпин, сэр, изволит кушать много мяса и рыбы, и яичницу с большим количеством бекона из полудюжины яиц - они даже это посчитали - а вот в спальне мастер Люпин, сэр, долго дёргает, бывалоча, себя за член, такой красивый. Ах, как же им обоим не больно! И члену, и мастеру Люпину, сэру, обладателю такого сокровища. Сейчас же, сменив должность, но всё так же оставаясь профессором любимой ЗОТИ, он страшенно устаёт и просто, неинтересно совсем, заваливается на бок, потом переворачивается на спину и громко храпит.
На провокационный вопрос нового мастера Малфоя, сэра, не было ли в спальне рядом с мастером Люпином, сэром, кого-то постороннего, эльфы только разводили длинными, нескладными руками с ладонями - «прихватками» и говорили, что мастер Люпин, сэр, накрывается одеялом после онанирования, иногда получасового и мирно спит, но всегда в одиночестве.
Даже пропавший, такой высокомерный, противный и недобрый мастер Снейп, сэр, друг мастера Люпина, сэра, никогда не заходил в спальню последнего, хоть и пили они в обнимку и весело, заливисто смеялись над россказнями мастера Люпина, сэра. А вот у мастера Снейпа, сэра, проживает единолично в апартаментах своего Хозяина, некий домашний эльф Линки не из Хогвартса, а из замка мастера Снейпа, сэ…
Но на этом месте новый почти-что-Хозяин прекратил их несуразную болтовню. Он узнал только, что Северус не брезговал, хоть и в пьяном виде, обниматься с вервольфом. А это многое значит и для него, Люца. Надо брать пример в простоте общения с этим изжелта-кареглазым, симпатичным и таким… пылким волчком.
В общем, эльфы оказались совершенно бесполезными. Один только факт смущал лорда Малфоя. Эльфы пока-что-Хогвартса говорили, что когда мастер Люпин, сэр, дёргает себя немилосердно за член, вторая рука его отведена всегда за спину, а иногда именно с этого непонятного движения руки с ещё более загадочным предметом и начинаются сладострастные стоны мастера Люпина, сэра. Но вот, что там зажато в руке, они ни разу разглядеть не сумели потому, как руку он засосывает всегда назад, ближе к стенке.
Люциус, конечно, много знал о маггловских реалиях, он даже начал скупать лоты с Sotheby`s и Christie`s, где бы ни проходил последний аукцион - в Женеве, Париже, Новом Йорке. Это там, где самая крупная фондовая биржа с его неким «индексом» Доу Джонса - королём Западного маггловского мира. На Токийскую, крупнейшую на Востоке, биржу, лорд Малфой решил не соваться. Ну их, этих азиатов со своим, мало того, что маггловским, так будто бы, как поговаривают, особенным менталитетом. Упаси Мерлин от невостребованного пока риска! Денег хватает, ведь на всяческого рода биржах - торгово-промышленных, фондовых, сырьевых так легко играть, когда есть в наличии замечательный «карманный» прорицатель!
Он занимает несколько комнат западного крыла Малфой-мэнора на непочётном четвёртом, последнем этаже и довольствуется тем, что всегда может принять участие в раутах и балах, проводимых в имении. Сам Люциус, знакомя его с гостями, представляет невзрачного прорицателя аж своим дальним родственником голубых кровей. А ещё эта загадочная персона любит со вкусом поесть.