(Севериан): Какой правды?
(Севериан): Я знаю, что мне ещё не встречался человек, который был бы достойнее Хоруса Луперкаля. Он никогда не обратился бы против своего отца!
(Севериан): Не рассказывай мне, во что я верю!
Севериан промолчал, понимая, что Нагасена прав. То немногое, что он знал о резне на Исстване V, сводилось к тому, что это была грандиозная ловушка, которой Хорус мог бы начать мятеж.
(Севериан): Тогда почему ты не сбил меня выстрелом со скалы?
(Севериан): Я так не думаю!
Севериан снова полез вверх.
Голос Нагасены постепенно исчез из шлема, затерявшись в шквале помех от тестового запуска генераторов пустотных щитов Дворца. Севериан продолжал карабкаться вверх, приближаясь к вершине. Каждый миг подъёма он задавался вопросом, не собьёт ли его Нагасена выстрелом со скалы, но вскоре перестал рассматривать эту возможность. Если бы охотник хотел его убить, он был бы уже мёртв.
Солнце уже зашло, и скальная стена освещалась лишь тусклой дымкой звёздного света, да дуговыми лампами палаточных городков Бхабхара и корабельных кузниц Механикум на равнинах Тераи-Дуара. Приблизившись к кромке утёса, он вжался щекой в чёрную скалу и сосредоточил свой взгляд на границе между камнем и небом.
Как и ожидалось, он увидел трепещущую опушку взбудораженного воздуха. Едва различимое марево от лазерной растяжки охватывало край утёса по всей его длине. Севериан крепко стиснул скалу одной рукой и повис в воздухе. Он развернулся кругом, восстановил захват рук и прижал к скале подошвы стоп — колени согнуты, мускулы напружинены. Он сделал неглубокий вдох и сконцентрировался, воспроизводя запланированную последовательность действий в своей голове, оттачивая длительность каждого мышечного сокращения и броска конечностей до тех пор, пока не стал уверен в успехе.
Севериан оттолкнулся, с силой выбрасывая ноги наружу и вверх. Он использовал свои стиснутые на скале пальцы как шарнир, вокруг которого его тело описывало дугу, точно перераскачанный маятник. Проделав половину пути, он отпустил руки и изогнул тело, сгруппировавшись как гимнаст в своём стремительном перевороте. Он приземлился в метре за кромкой утёса и упал на колени в песчаном внутреннем дворе — одна рука прижата ладонью к земле, вторая собрана в кулак. Он ждал вопля тревожной сигнализации, "хватай-лови" часовых, или стрёкота автоматизированной орудийной системы. Ничего. Тишину нарушали лишь вздохи ветра, да его собственное свистящее дыхание.
(Севериан): Я ждал от тебя большего, военный каменщик. Если ты и есть архитектор Дорна, то Воитель просто-напросто войдёт в Тронный Зал Императора прогулочным шагом.
Внутренний двор был с трёх сторон окружён ярусными ступенями, которые вели наверх, к обрамляющей его крытой обходной галерее. Ночецветные растения с белёсыми листьями раскинулись под луной, и их терпкий миндальный запах наводил на мысли о генной инженерии индивидуального заказа. Дорожка, вымощенная каменными плитами, вела вдоль краёв двора, в центре которого булькал и пенился фонтан с навершием в виде циркуля и наугольника. Её многочисленные ответвления отгораживали песчаные прямоугольники, внутри которых были исполнены в миниатюре разрезные строительные макеты блокгаузов, высот и бастионов. Пересекающиеся линии вычерчивали на песке карты простреливаемых и мёртвых зон вместе с цеховыми пометками, которые не имели для Севериана никакого смысла. Он узнал в одной из них Дхаулагири, Врата Вечности во второй и растущие укрепления, которые раскидывались всё шире у прогалины Мохана.
Севериан поднялся к галерее, мягко ступая по полированному мозаичному полу. Головки цветов разворачивались вслед за ним. Галерея вывела его к центральному корпусу виллы, обширному возвышению с высокой башней в его центре, с которой военный каменщик мог обозревать свои грандиозные стройки. Посадочная платформа и принадлежащий Сингху челнок-конвертоплан на реактивной тяге располагались на приподнятом плато у фронтальной части главного здания. Севериан обладал лишь самыми базовыми знаниями о том, как управлять подобным аппаратом. Он мог пилотировать его, но не настолько хорошо, чтобы оторваться от неизбежных перехватчиков и их самонаводящихся боеголовок. Нет, если он намерен добраться до орбитальных платформ живым, он должен мотивировать своих преследователей на то, чтобы они его не сбили. А что может быть лучшей мотивацией, чем военный каменщик самого Императора?
Севериан почуял едва ощутимое, трудноописуемое изменение в воздухе и остановился. Запах миндаля успел исчезнуть, сменившись чем-то аммиачным. Его рука в тот же миг метнулась к клинку, и он вжался в стену. Панель сбоку от него скользнула в сторону, и наружу вылезла многоствольная пушка на круговом карданном шарнире. Её дальномер обвёл двор своим зелёным объективом, и Севериан увидел, как из противоположной стены появляется её близяшка. Луч целеискателя мазнул по Севериану, и зелёный мгновенно сменился красным. В воздух ударил шквал снарядов. Пушка рядом с Северианом развернулась кругом, и он оттолкнулся от стены, прыгая вверх и выворачивая её ствол. Противостоять её брыкающимся движениям было всё равно что бороться с зеленокожим.
Её сервоприводы сопротивлялись, но он крепко удерживал захват и подводил её выстрелы к противоположной пушке, пока высокоскоростные снаряды не прошили её насквозь, вырвав из стены в пламени попаданий. Севериан вогнал свой клинок во вращательный механизм первого орудия и бросился в сторону. Снаряды, взорвавшиеся в казённике, разнесли пушку на части, разбрызгав град шальных выстрелов.
Севериан перекатился на ноги и бросился к краю галереи. Он оттолкнулся от одной из её поддерживающих колонн, взлетел вверх и втащил себя на черепичную крышу. Внизу показывались из укрытий новые орудия. В этом месте его единственным союзником было движение. Он побежал по коньку крыши галереи. Протяжно завопила сирена, поднимая тревогу, и гору затопило светом. Скрытые прежде дуговые лампы развернулись вверх и залили виллу ослепительным освещением, не оставив Севериану теней.
Всё те же ночецветные растения в богато украшенных цветочных горшках были расставлены на равных интервалах друг от друга. Их головки туманились от спор, и Севериана замутило от вони. Теперь он понял, каким образом был выявлен так быстро: эти растения были созданы биоинженерными методами и, по-видимому, были ориентированы на то, чтобы реагировать на любой незнакомый генетический образец.
Севериан запрыгнул ещё выше, на крышу главного строения. Из ниш, вделанных в изножье башни, появились четыре фигуры. Автоматоны, выполненные из глянцево-чёрного флекс-металла и двигающиеся с пластичностью, которую могли обеспечить лишь связи с верховными магосами Механикум. Внешне они напоминали людей; в их головах с пустыми лицами манекенов скрывался смертоносный комплект боевого биообеспечения[4], приживлённого к остаткам выжженной коры человеческого головного мозга. Каждый из них был вооружён длинным клинком-плетью и имплантированным энергетическим оружием.
Двое направились прямо к нему, третий и четвёртый поднялись в воздух на репульсорных ранцах. Воздух вспорол шквал выстрелов. Севериан нырнул вниз и перекатился, на каком-то инстинктивном уровне зная, куда будут смотреть прицелы их систем наведения. Он бросился к первому киборгу, в одно движение выхватывая пистолет Чёрного Стража и делая из него выстрел. Оружие выглядело до абсурда маленьким в его кулаке, но ближайший автоматон упал с расколотой головой. Второй отпрыгнул в сторону, аккурат под гранату, которую Севериан запустил по дуге в тот же самый момент. От взрыва автоматон закувыркался вниз во двор, охваченный пламенем.
В спину Севериана ударил выстрел, и он крякнул от боли, когда луч пробил его доспехи. Его старая боевая броня выдержала бы, но сейчас на нём были латы более ранней эпохи. Он перекатился и вскочил, открывая огонь. Автоматоны уже рассредоточились, и его выстрелы прошили пустой воздух.
Севериан не останавливал своё движение, слыша, как залязгали в своих нишах новые стражники, которых бросали в схватку. Нарастающая реакция на угрозу: чем больше он убьёт, тем больше на него насядет. В него ударил ещё один выстрел, и на этот раз жгучий жар оставил на нём прижжённую рану. Севериан развернулся на гудение приближающегося противника. Пустолицый автоматон грохнулся рядом с ним, и Севериан вскинул два пистолета. Автоматон выбросил вперёд свой имплантированный меч, пронзая тело Волка сквозь нижние рёбра. Тот обрушил кулак вниз, ломая клинок у основания, и разрядил в киборга магазин одного из пистолетов. Удары выстрелов отшвырнули его вниз по склону крыши, но безукоризненные гироскопические стабилизаторы не дали ему опрокинуться с её края. Автоматон прицелился в Севериана, но брошенная ему под ноги граната смела его с крыши в водопаде пламени и битой черепицы. Севериан вырвал из своего тела флекс-клинок. Четвёртый автоматон спикировал вниз в десяти метрах позади него. Он видел уничтожение первых трёх и не спешил разделить их судьбу.
Севериан побежал к башне, преследуемый оружием. Выстрелы обжигали воздух вокруг него, и он увидел новых пустолицых стражников, огибающих башню. Севериан затормозил, останавливаясь и пригибаясь к земле. Его рука поднялась и рванулась вперёд. Сверкнула чёрная наноуглеродная сталь, и окровавленный флекс-клинк вывел из строя киборга, пробив ему череп. Когда он рухнул на колени, Севериан уже двигался дальше. Он нырнул в нишу, из которой прежде вышел ближайший к нему автоматон.
Ясу Нагасена следит за битвой на крыше с увлечённостью охотника. Он впечатлён тем, что Севериану удалось проникнуть так далеко. Вадок Сингх отмахнулся от его предупреждения как от ненужного, и всё же вот они, стоят здесь, в Зале Экстремис у военного каменщика, в окружении трёх плавающих пикт-изображений, генерируемых голосферой. Свита Вадока Сингха состоит из мигу той породы, что сражаются в бойцовых ямах, и двух его глянцево-чёрных автоматонов. Боевые киборги были сработаны в кузницах магоса Луки Хрома — адепта Механикум, который теперь считается предателем. Сингх, очевидно, ставит работу Хрома выше его репутации.
Военный каменщик высок и тонок, его тело проектировали в угоду рослости и цеховой работе. Оно выглядит слишком слабым и хрупким для терранской гравитации. Нагасене не раз и не два доводилось бывать в обществе генетически сконструированных, но в фигуре Сингха есть что-то, что выбивает его из колеи сильнее, чем любой примарх, легионер или химерический адепт Механикум. Сингх бросает на него взгляд, поглаживая вощёную бумагу с чертежами, которые спрашивал Нагасена. В его голосе мешаются раздражение и восхищение.
(Сингх): Он находчив, но он — всего-навсего один воин!
(Нагасена): Один воин, который уже улизнул от кустодиев Императора и Чёрных Стражей. Поверьте, вы не знаете этого человека!
(Сингх): И вы тоже!
(Нагасена): Охотиться на человека — значит его знать.
Разумеется, его присутствие в этом месте делает самоочевидной истинность его слов. Взрыв на крыше на долю секунды ослепляет экраны. Сингх подаётся вперёд. Военный каменщик хмурится, в смятении водя вокруг пиктерами на крыше. Севериана нигде не видно.
(Сингх): Где он?!
Нагасене нечего ему ответить. Севериан исчез, и он ничего не может сделать, запертый в Зале Экстремис. Он осознаёт, что совершил ошибку, положившись на заверения военного каменщика об отсутствии в его укреплениях "слепых" зон.
(Нагасена): Откройте дверь! Немедленно!
Руки Сингха нетерпеливо жестикулируют, перелопачивая бесчисленные голограммы посредством тактильно-чувствительной аугметики.
(Сингх): Не будьте ослом!
(Нагасена): Откройте! Мне нужно быть там, снаружи!
Сингх набивает код на плавающей клавишной панели, сотканной из света.
(Сингх): Ну что же. Но эта дверь больше не откроется! Ни для вас, ни для кого-либо ещё!
(Нагасена): Я понимаю.
Бронированная противовзрывная дверь метровой толщины медленно отворяется, и Нагасена проскальзывает сквозь проём, как только тот становится достаточно широким. Коридор пуст, как и комната за ним — зал с высоким потолком, утопающий в роскоши инопланетных мехов, изысканной мебели из исчезнувших пород деревьев и архитектурных планов в золочёных рамах, которые, как утверждалось, были подарком самого Пертурабо.
Из-за спины доносится звук чего-то тяжёлого и металлического, и в первый момент Нагасена решает, что это закрываются дверные замки Зала Экстремис. Затем он слышит крик и осознаёт свою ошибку. Он оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как из двери выпадает один из автоматонов Сингха. Остатки его разнесённой в пыль головы искрят печатными платами и сочатся мозговым веществом. Охотник моментально понимает, что произошло: Севериан проник в башню военного каменщика и вломился в Зал Эктремис через самую незащищённую точку — крышу. Изнутри доносится голос Сингха, пискляво молящий о милосердии, и Нагасена спрашивает себя, осталась ли в Севериане хотя бы капля. Коридор освещается стробоскопическими вспышками выстрелов, и до Нагасены доносятся рыки боли и звуки яростной потасовки.
Сингх испускает вопль, внутри что-то взрывается. Бронированная дверь всё ещё пытается затвориться, но тело автоматона пока что удерживает её открытой. Сквозь зазор пролетают два предмета размером с кулак, направленные под идеальным углом, чтобы отскочить от стены и приземлиться по обе стороны от Нагасены. Он бросается прочь, утаскивая за собой тяжёлый стол из розового дерева. Осколочные гранаты взрываются. Волны пламени и осколков, усиленные замкнутым пространством комнаты, разносят стол в щепки. Нагасену ожигает резкой болью, вниз по его бедру бежит кровь. Он пытается встать, но нога отказывает, и он падает, вскрикивая от боли. Сквозь дым от взрыва ему виден огромный силуэт, направляющийся к нему. Нагасена крепко вжимает в плечо свою лазерную винтовку и быстро делает три выстрела подряд. Ему кажется, что все они пришлись в цель, но прежде чем он успевает в этом удостовериться, его сметает с ног страшным ударом.
Полёт Нагасены кончается сокрушительным приземлением на изваяние золотого льва. Он сваливается с его спины на мягкие меха. У него сломаны рёбра, его нога ни на что не годится. Его винтовка лежит рядом с ним, каким-то чудом не получив повреждений. Как только он протягивает к ней руку, одетая в ботинок нога впечатывается в пол, ломая оружие напополам. Нагасана перекатывается на спину и тянется за мечом, но успевает извлечь его лишь наполовину, когда кулак, слишком большой, чтобы принадлежать смертному человеку, берёт его руку и выворачивает её. В вопле Нагасены звучат страдание и потеря, поскольку вместе с его запястьем ломается и Сёдзики. Крутящиеся осколки разлетаются по полу, и сквозь плавающую в глазах кровавую пелену Нагасена видит лицо Севериана. Оно жестокое и угловатое, с резко очерченными чертами, тогда как у многих из его генетических братьев они чудным образом сглажены.
(Севериан): Ты оставил меня в живых на скале. Сейчас я возвращаю любезность.