— Тут что-то… — начала Элиас, но тотчас добавила: — Нет, это просто лис. Здесь все чисто.
Караманц глянула на переносной приемник. Сигнал от бедняги охотника был по-прежнему четким и поступал из одного места — из руин большого зала собраний.
«Где ты, Мириэль?» — гадала Караманц. Только на деле она думала не об этом. На деле вопрос звучал так: «Что с тобой сотворили? Что сотворили силы Хаоса, когда ты угодила к ним в лапы?» Вердикон — вот, где это случилось. Мириэль Сабатиль считали погибшей в кровавом сражении с нечестивыми Детьми Императора.
А потом такое… Мириэль вернулась из мертвых. Измененная. Измененная так, как не меняли ни одну из Сестер Битвы.
После могучих Адептус Астартес, воинов-космодесантников, Адепта Сороритас, Сестры Битвы — совершеннейшие бойцы Империума Человечества. В отличие от Астартес, ни одна из Сестер прежде не позволяла себя растлить. Какая добыча для Хаоса! Сколь коварен совративший ее!
— Канонисса! — позвала Элиас.
— Говори, дитя.
— Во флигелях никого. Я захожу с запада.
— Иди на цель! — велела Караманц и включила энергетическую булаву — в снежной мгле она засветилась голубым. — Бернадет?
— Я к востоку от вас. Приближаюсь к цели.
Канонисса вошла в большой зал. Сквозь голые балки и поперечины, снятые с древнего космического корабля, снег сыпал, точно мука. Теперь источник сигнала был прямо перед ней. С булавой наготове, Ольга шагнула вперед, ожидая увидеть труп Теггета.
Трупа не было — лишь кровавые брызги на черных плитах.
Кровавые брызги и мигающий приборчик…
— Берегитесь! — закричала канонисса в переговорное устройство, сориентировавшись мгновенно.
Мгновенно, но слишком поздно для сестры Бернадет, которая кралась по раскуроченным плитам восточного трансепта. Услышав гул, сестра повернулась и подняла меч. Из темноты на нее спикировал псибер-манок. Ястребиные когти и клюв содрали шлем, разбили лицо, размозжили череп. Бернадет пошатнулась, машинально схватилась за растерзанную голову — меч и огнемет упали на битый камень. В разорванном горле негромко захлюпало, и Бернадет упала замертво.
Элиас услышала грохот падения и бросилась на помощь. До тела оставалось шагов десять, когда огнемет Бернадет выстрелил сам собой. Огненная струя ударила Элиас, словно молот, мгновенно опалив ей одежду, вуаль, кожу на лице. Пламя пожирало Элиас — она пошатнулась и закричала от гнева. Штурмовой болтер она подняла рукой, которая плавилась на глазах.
Выстрел из охотничьего лазгана снес ей череп и Элиас рухнула. Неподвижный, искореженный, ее труп продолжал гореть.
— Элиас! Бернадет! Сестры!
В ответ тишина. Треск в онемевшем переговорном устройстве. Треск пламени. Свист зимнего ветра.
— Мириэль? — Караманц медленно развернулась, держа булаву наготове.
— Меня было так легко найти? — спросил голос из темноты.
— Да, — процедила Караманц.
— Вот и хорошо.
— Пожалуйста, Мириэль, я хочу тебе помочь.
Во мраке проступила тень. Лишь тень, сгорбленная, похожая на марионетку, с длинными патлами, подсвеченными сиянием снега.
— Я знала, что ты придешь за мной, — сказала тень. — Знала, что будешь вечно на меня охотиться.
— Я хочу помочь.
Тень засмеялась.
— Властью Трона и Бога-Императора… — начала Караманц.
— Замолчи! Это я больше слышать не желаю.
— Мириэль…
— Я столько хочу сделать. Я столько должна сделать, но пока ты за мной охотишься, настоящей свободы мне не видать. Так что это — мера вынужденная.
— Что «это»?
— Почему ты меня так быстро нашла? Как думаешь, госпожа моя?
Ольга Караманц застыла, стиснув рукоять энергетической булавы.
— Я хотела, чтобы ты сюда явилась, хотела решить проблему раз и навсегда.
Тень приблизилась. Это была не Мириэль, а крепыш-охотник в бронекостюме, бледный, раненый, шатающийся. К груди он прижимал лазган, но поднять его даже не попробовал.
— Мириэль!
— Бальзарофт, мой господин, имеет на меня большие планы, — донеслось из мрака. — Пока ты на меня охотишься, мне их не осуществить. Поэтому я заманила тебя сюда. Проблему нужно решить раз и навсегда.
Канонисса Ольга Караманц развернулась и подняла булаву, чтобы защищаться. Ослепительный, как снег горных вершин, луч лазгана коснулся ее и пронзил — сквозь плащ и доспехи до самого позвоночника.
Канонисса упала, поливая обледеневший пол кровью, такой горячей, что стал подниматься пар. Ее рот беззвучно открывался и закрывался под вуалью.
— Тш-ш! — зашипели из мрака. — Не будем больше об этом.
— Мне холодно, — пожаловался Лоуэн Теггет. Он сел на пол и опустил голову на колени. Теггет устал. В большом зале мерзко воняло кровью — запах точь-в-точь как от горячего железа.
— Холод можно вытерпеть, — прозвучало из мрака.