Она кивает:
— Глупая история, бьюсь об заклад.
— Вовсе нет.
— И бестолковая.
— Нет.
— Папа!
Я отбрасываю лопату, опускаюсь на колени и шлепаю ее по попке. Неуклюжий жест, умоляющий, словно я прошу у нее прощения. Я что-то внушаю. Говорю, что все это ерунда. Просто яма, так, маюсь дурью. Без всякой цели Не срабатывает. Она скептик, верит только в абсолютную истину. Санта-Клаус для нее пустой звук.
Что мне остается делать?
Я смотрю на горы и рассказываю ей все как есть. Мир в опасности, может случиться непоправимое, нам необходимо безопасное убежище, место, где можно укрыться.
— Застраховаться, — говорю я мягко, — как… как крысы или кролики. Им всегда есть где спрятаться.
Мелинда улыбается.
— Ты хочешь жить там? В крысиной норе?
— Нет, маленькая. Это только…
— О, господи!
— Вот богохульничать не надо.
— Ну ты даешь!
Она шмыгает носом. Пожимает плечами, вскидывает голову, отворачивается от меня и застывает в гордой позе. По-моему, она разочарована.
Канзас в огне.
Как это объяснить ребенку?
— Да, — вздыхает она. — Это на самом деле глупо. Одно скажу тебе точно — маму сразу подбросит до потолка.
— Похоже на то.
— Господи, она же разведется с тобой.
— Уж с этим мы уладим.
— Я тебе говорю, она скажет, что это глупо, вот увидишь. Кому охота жить в земле?
— Ты не понимаешь.
— Представь себе.
Это для безопасности, — говорю я.
В ее улыбке ни тени жалости Кивает на яму и поддает ногой ком земли:
— Дурачок.
— Ну-ка пошли спать.
Хочу взять ее на руки, но она увертывается. Говорит, что я потный. Тащу ее за руку. В доме пахнет воском и дезодорантом «Виндекс». Моя супруга крайне щепетильна в таких делах; она у меня поэт, личность творческая. Верит в прозрачность метафор и чистоту языка. Структура должна быть четкой, все по полочкам.
Ямы чистотой не блещут, безопасность может оказаться довольно грязной. Мелинда, конечно, права. У меня есть кой-какие проблемы дома — по сути дела, в разгаре война нервов, — и чтобы мой проект увенчался успехом — а он должен им увенчаться — мне придется действовать с большим тактом и изобретательностью.
Начнем.
Я увожу Мелинду в спальню. Укрываю одеялом, смахиваю с ее лба комочки глины и, поцеловав, желаю крепкого сна. Делаю все нежно, но внушающе.
— Пап?
— Что, родная?
— Нет, ничего.
— Говори, говори, — подбадриваю.
Она отрицательно качает головой:
— Нет, ты с ума сойдешь!
— Не сойду.
— Точно сойдешь.
— Ну не томи.
— Да нет, ничего, — бормочет Мелинда. — Кроме того, что…