— От тех мужиков и, услыхал… А, что ты докопался? Плохие экземпляры, что ли?
— Да нет, хорошие…, — Боня взял пистолет в руки, осмотрел со всех сторон и заглянул в ствол, — выглядит — как, почти новый…
— Ну, ты скажешь тоже! Это очень редкий тип куркового пистолета: двуствольный, так называемый — «андерхаммер», фирмы Эштона, — это я уже в инете пробил, оттого такой умный, — вот видишь, курки снизу расположены… Выпускались до тысяча восемьсот сорокового года. Не в каждом музее, такие есть!
Боня понюхал ствол:
— Да из него недавно стреляли, причём чёрным порохом! Что, на это соврёшь?
Вот, чёртов Боня!
— Знать ничего не знаю… Видишь, в стволе дырки? Так, что стрелять из него нельзя… Ну, может, засунули в ствол китайскую петарду! Где ещё в наше время используется чёрный порох? Я без понятия…
Боня по очереди поддержал в руках кистень, топор на длиной ручке — которым Первый из Молодцов пытался меня заколбасить, древний топор одного из трёх мужиков — первыми мне встретившихся в прошлом и, всякую другую мелочь, притащенную мною из прошлого.
— Этими топорами недавно пользовались…
— Может, кого-нибудь зарубить пытались?
— Странно всё это… Что-то, тут не так.
— Вся Солнечная Пустошь — очень странное место, чего же удивляться? Всё тут «не так», забыл, что ли? На вот, кстати, твой роман. Прочитал от корки до корки! Очень интересно, кстати… Когда собираешься опубликовать?
— Да ладно, хорош стебаться!
— Достал ты этим словом! Что, в русском языке других нет? Роман, действительно хорош — в определённом смысле. Читать, его конечно не будут… Тем, кто в сельском хозяйстве ничего не понимает, он неинтересен, потому что — они ничего не понимают в сельском хозяйстве… Те, кто в сельском хозяйстве всё понимает, его читать тем более не будут — потому, что им некогда читать! Они занимаются сельским хозяйством…
Боня расхохотался:
— Ну, спасибо — обнадёжил перспективой! Тебе бы, где-нибудь в хосписе работать… Жмуров, перед зажмуриванием утешать.
— Боня, а вот вправду, без подъё…ки: попади ты в то время… Хотя, нет не в то. Чуть позже — в начало девяностых девятнадцатого века… Смог бы ты всё это провернуть, что в своём романе написал?
— Один, конечно, нет. Если ты читал, то в романе главный герой на пару с Генералом действует. У Генерала власть, крепостные и деньги…
— А, если ты будешь действовать-злодействовать на пару с сыном Генерала?
— С каким, это сыном? Выродилась их фамилия. Последняя — внучка Генерала была, но и она к тому времени уже умерла…
— Да вроде, в народе говорят: у Генерала был внебрачный сын. От одной нижегородской купчихи… Если у Сына Генерала будет власть, деньги и… Вольнонаёмные мужики. Смог ли бы ты, с ним провернуть то — об чём в своём романе, так увлекательно написал? Али, одни только маниловские мечты и, ничего более?
— Да, ты никак погнал, Ваше Благородие!
— Может и, погнал… Лучше гнать, чем быть гонимым! А ты, Боня, всё-таки подумай…
«А, вдруг пригодится? — это я уже про себя подумал, — подумай, подумай на досуге!»
…Осталось только напоследок озадачить работой Лузеров и Громосеку и можно в путь. Работы, в принципе, у них валом! Продолжать обустраивать дом Лузеров, например. Решил сделать им печь — подобие моей, что в Замке мы с Громосекой соорудили, только немного побольше. Я всё же из расчёта на одного себя печь мастырил, а у Лузеров большая семья…
Все, конечно, слышали о знаменитой русской печи, некоторые её даже видели… В кино — особенно в сказках о Емеле. Но не все понимают, что это такое. Некоторые, даже думают, что русская печь — это символ вековой русской отсталости от остального «цивилизованного» мира. Вплоть до Африки…
А вот фиг, вы угадали! Вот, по этой позиции, то — мы как раз и, были впереди Европы всей!
По сути, русская печь была настоящим «кухонным комбайном» в те времена. Отопление избы крестьянина — это только одна из её функций. Русская печь позволяла томить, выпекать, запаривать, сушить, варить и жарить еду в своей прожорливой утробе. Современники русского крестьянина из Западной Европы, знать не знали и, слыхом не слыхивали про большинство из этих способов приготовления пищи! Очень длительное распаривание и томление в сухом жару русской печи делало съедобными — даже, совсем уж несъедобные растительные органики. Практически все природные яды — токсины, попав в такой «реактор», распадаются на безвредные индигриенты! Поставленные в глубину печи продукты долго не портятся — по причине, что никакая бацилла, грибок или плесень в её раскалённой утробе не выживает. В русской печке наши достопочтимые предки мылись и лечились, на ней они спали и… Да, да! Детей на печи делали. Здоровых детей, между прочим! Тех детей, что дошли пешком до самого Тихого океана.
Одна беда — дров жрёт много русская печь! И, площадь обогреваемой поверхности невелика — только для небольшой деревенской избы… Но, ещё в середине двадцатого века энтузиасты — которых на Руси всегда хватало, придумали усовершенствованную русскую печь. Их дело продолжили и, я как-то скопировал в инете — ну, просто охренеть, какую современную конструкцию! Сохранив, по большей части все достоинства старой русской печи, энтузиасты-конструкторы избавили её — по большей части, от недостатков. Так и, просится эта конструкция в конец девятнадцатого века! Если и, есть у ней какие недостатки, так это — чрезмерная сложность для того времени, в котором я планирую сделать её повсеместной на своих землях… И, ещё множество металлических деталей.
Ну, с этим делом поможем… Любая техническая сложность для Громосеки — не сложность, если есть чертежи. Металлические части заказал у Бугра и потом перекинул в прошлое. Бэушного кирпича в Замке и селе пока хватает, огнеупорного немного им тоже — со своего времени натаскал, как и песка. Глина в Солнечногорске имеется в избытке. Что ещё? Ну, вроде всё… Наказал, после доделки печи заниматься постройкой бани и, разборкой домов — что похуже на дрова.
На всякий пожарный, купил у ментов конфискованную двустволку-вертикалку двенадцатого калибра — старую, но исправную. «Отксерил» её через портал и вручил один экземпляр Лузеру — вместе с двумя десятками патронов. Один десяток патронов — синего цвета, перезарядил крупной солью вперемежку с крупными металлическими опилками, другой — красного цвета, оставил заряженным крупной дробью. Научил, как стрелять. Степан, оказывается, побывал на срочной — «на царской службе», как он говорил, поэтому научился стрелять довольно-таки быстро. Подивился, правда «Ижевке» — но, не очень сильно. Похоже, привыкли они — общаясь со мной ко всяким чудесам… Наказал ему стрелять только в «лихих людей», больше ни в кого. И, то: сначала в воздух, только потом — по ногам солью. На поражение дробью — только тогда, когда и «лихие люди» тоже с огнестрелом.
Снабдил Лузера водкой для Громосеки на два месяца, сам пообещал вернуться не позже, чем через месяц и выехал в Нижней для легализации.
…Выехал из Солнечногорска ночью. Во-первых: ночью попрохладней — движок необкатанный, не так греться будет… Во-вторых: чтобы поменьше народу меня и, главное — автомобиль мой видело, пока не легализуюсь…
До Волги — по хорошо накатанной, хотя и сильно местами заросшей дороге старинного трата, доехал без приключений. Скорость держал, где-то на глазок, километров сорок-сорок пять в час. Изредка приходилось открывать-закрывать жалюзи, регулируя температуру двигателя… Ну, это всё фигня. Как только поехал по дороге вдоль Волги, по её ухабам, да колдо…ёб…ёб…ёбинам… Извиняюсь, вырвалось! На ней самой — на колдоёбине, подкинуло… То, сразу же начались дорожные приключения. Ну, конечно, первым делом, скорость пришлось скинуть до — на тот же глазок, до тридцати. Потом, вторым делом — погасла правая фара. Остановился, вылез… Посмотрел — сгорела лампочка. Петрович, козёл старый, китайскую подсунул. Заменил, поехал дальше. Дальше — погасла левая фара… В этот раз дело не в лампочке… А, в чём, же? А, хрен его и Автопрома знает… Не могу понять. Ладно, поехали с одним «глазом»… С одной фарой скорость пришлось ещё больше скинуть.
Сзади, что-то затрещало… Да, что за чёрт?! Выскочила рукоятка «кривого стартера»! Из походного положения в рабочее… Хорошо, что ничего не раздолбила. Дел, то — на пять минут! Ну, или на полчаса…
Едем дальше… Сзади, что-то громко треснуло и затрещало — в этот раз не по детски! На этот раз, мать его Автопрома, за ногу — надолго встал… Изобретатель фуев! Нет, за чё я тридцать тысяч «зелени» отдал?! Давненько меня так жестоко не кидали…
Однако, в чём же дело? …Ага! Не сработала муфта сцепления пружины стартёра, которая отключает его, когда пружина полностью заведена… После чего, пружина выскочила из своего крепления — хорошо, что не лопнула! Понятно. Всё из-за того, что от тряски гайка ослабла и открутилась… На месте не исправлю — сниму стартер и, буду при нужде заводить вручную…
Справедливости ради — Автопром, всё же молодец! Всё снимается и разбирается действительно — легко и быстро, как я и заказывал… Машина, как первый в жизни автомобиль для тех людей, кто до этого никакого автомобиля даже и, в глаза не видел — ну, просто золото!
Пилим потихоньку, мимо спящих убоищных — даже в темноте видно, деревень… Пару раз заблудился, не туда свернув. «Джи-Пи-эСа», то нет! А бывшая со мной карта Нижегородской губернии конца девятнадцатого века — что в Инете нагуглил, очень приблизительная. Заехав в уездный центр — Балахну и, вообще, заблудился: улицы, то не прямые — как я привык и, уличного освещения ни хрена нет, кроме нескольких керосиновых фонарей на «главной площади».
Хорошо ещё, мужик какой-то, выскочив из избы на гудок и рёв двигателя моей «Хрени» и лай своей собаки, не онемел и не убежал, а с перепугу показал направление. Перед самым Нижним, треснуло что-то, уже спереди. Машина рывком встала. Хорошо, что скорость небольшая, а то бы перевернулась… Что за фигня? Ага, переднее левое колесо стоит раком… Болт рулевой тяги лопнул. Сейчас поддомкратим, заменим болт и дальше поедем… Немножко затянулось… Светает уже. Какой-то мужик подъехал на телеге.
— Ну, что варежку раззявил? Автомобиля ни разу не видел?!
Мужик отчаянно тряс бородой…
— Ну, так на! Смотри! А лучше помоги, десять копеек дам…
При волшебном слове «десять копеек» мужик перестал трясти бородой, шустро соскочил с телеги и помог засунуть мне долбанный болт в, не менее долбанное отверстие рулевой тяги… Первым делом, как вернусь «к себе», напишу рекламацию долбанному Автопрому и потребую компенсации за моральный ущерб!