Эта победа меня не радует, мне лишь противно, так противно, что я на минуту забываю, зачем сюда пришел, и порываюсь тоже уйти. Возвращается Варвара. Она не смотрит в мою сторону и устало говорит:
— Вы уж извините. — Она вдруг улыбается: — А Толик ведь за милицией собрался бежать.
Я холодею. Только этого еще не хватало. Я на минуту представляю себе, как ляжет на стол Кузьмича рапорт о моей героической схватке, и мурашки бегут у меня по спине. Ведь я Кузьмичу ничего не сказал о своем визите, не получил от него санкции на это, а между тем ввязался в драку и чуть не искалечил человека. И никакое свидетельство Варвары тут не поможет. Я грубо нарушил служебную дисциплину.
— Ну и что, побежал? — спрашиваю я, с трудом сохраняя спокойствие.
— А я ему сказала, что вы сами из милиции, — смеется Варвара. — Ох и рожа у него стала, вы бы видели. — И раздраженно заключает: — А ну его! Думать о нем не хочу! Вы только… — она виновато смотрит на меня, — если можно… Паше не пишите. Я этого на порог больше не пущу.
— Ладно, — говорю, — условились.
А сам чувствую, как гора у меня сваливается с плеч. Нет, я, конечно, ничего не скрою от Кузьмича. Но одно дело доложить самому, а другое…
— Вот что, Варя, — уже совсем другим тоном, деловито и спокойно говорю я. — Скажите мне, чье платье вы вчера сдали на комиссию?
— Я?..
Для нее мой вопрос полнейшая неожиданность, и застает он ее врасплох. Она еще не успела прийти в себя, она совсем не готова вести такой опасный разговор и сейчас совершенно растеряна.
— Да, вы, — говорю. — Кто вам дал это платье? И откуда у вас чужой паспорт?
Варвара молчит, опустив глаза, и нервно теребит край скатерти.
— Где вы познакомились с этим человеком? — настойчиво спрашиваю я. — Рассказывайте, Варя. Сейчас самое лучшее для вас все рассказать.
— Нечего мне рассказывать, — наконец выдавливает она из себя. — Дура. Заработать хотела. Вот и все.
— Нет, не все. Кто этот человек?
— А я знаю? Встретились…
— Как встретились?
— Он за мной в метро увязался. Слово за слово. В кафе пригласил. Обходительный…
— Как его зовут?
— Михаил Семенович.
«Не иначе как наврал», — решаю я. Такой не назовет свое настоящее имя первой встречной.
— Опишите мне его, — говорю.
Варя начинает припоминать внешность своего нового знакомого. Да, это тот самый тип, все сходится.
— Где он живет? — спрашиваю я на всякий случай.
И Варя неожиданно сообщает:
— Тут, недалеко. На Плющихе.
— На Плющихе? — недоверчиво переспрашиваю я. — Это он вам сказал?
— Да нет. На такси меня вечером домой завез. А потом, я слышу, говорит водителю: «Теперь на Плющиху».
— Когда же он вам платье передал?
— Вчера.
— Сказал, чье платье?
— Сказал. Сестра прислала продать. Из другого города. Пятьдесят рублей обещал. И паспорт ее дал. «Чтоб, — говорит, — шуму потом не было».
Я понимаю, почему он так щедро решил с ней расплатиться. Ведь платье оценили всего в семьдесят рублей. Он затянуть ее хочет, привязать к себе. Расчет тут примитивный и точный. Понял, кто перед ним.
— Дура я, дура, — горестно произносит Варвара.
— Как же он деньги у вас получит? — спрашиваю.
— Обещал позвонить.
— Куда?
— На работу. Куда же еще?
— Ну вот что, Варя, — говорю я наконец. — Вам уже ясно, надеюсь, что он вор. Самый обыкновенный вор, хотя и обходительный. Платье это краденое. И вы пытались его сбыть.
— Что ж теперь будет, господи? — упавшим голосом спрашивает Варвара.
— А будет то, что мы с вашей помощью его задержим. Обязательно с вашей помощью, — подчеркиваю я — Потому что, если мы поймаем его сами, тогда… он, пожалуй, успеет еще немало бед причинить. И это тоже будет на вашей совести.
Я не хочу и не могу ей что-нибудь обещать за помощь. Не могу потому, что это не от меня зависит. Хотя преступление ее, конечно, невелико. Но решать тут должен наш Кузьмич А не хочу я ей ничего обещать потому, что нельзя, чтобы она подумала, что я ей какую-то лазейку предлагаю или, еще хуже, сделку. И я рассказываю про ту актрису. Даже еще подробнее, чем Светке. И вижу, как Варвара кусает губы.
Неожиданно она говорит:
— Ну что у меня за несчастливая жизнь такая? Почему я все в грязи да в грязи? Почему я отмыться не могу?