— Господи… — у Тира внезапно сел голос. — Не смотри на них! Пожалуйста, не смотри им в глаза, слышишь?!
— Кто ты, дитя? — мягким бархатом разлился голос Темного Владыки, и по его знаку слегка ошалелые воины синхронно отступили на шаг, открывая невероятное зрелище всем желающим.
По залу пронесся взволнованный ропот, в котором чувствовалось удивление, восхищение и искренняя оторопь, потому что никто из Перворожденных прежде не встречался ни с чем подобным. Милле… она была по-настоящему прекрасна. Действительно неповторима, потому что несла в себе бесспорную гармонию черт истинных бессмертных, но, в то же время, было понятно: эльфийкой она не являлась. Особенно потому, что на ее безупречном лице двумя громадными бриллиантами горели пронзительные синие глаза — крупные, поразительно яркие, манящие. А пепельные волосы играли и переливались под мягким магическим светом настолько ярко, неправильно, но, одновременно, и так красиво, что это никого не оставило равнодушным. Казалось бы, обычная человеческая девчонка… но на нее хотелось смотреть еще и еще, преклоняясь и восхищаясь. И это было так странно, так волнующе, что присутствующие застыли в искренней оторопи.
Мелисса быстро отвернулась и вжалась лицом в напряженное плечо Тира, страшась даже представить, чем может обернуться ее невнимательность, когда она по глупости решила помочь и выхватила свой нож. Да, поранить-то поранила одного из напавших, но за его ответным ударом не уследила — упустила момент, когда ее сильно дернули за плащ, и вот тебе на… теперь ясно, чего они вдруг остановились: побоялись ее зацепить.
— Подойди ко мне, девочка, — неожиданно подал голос один из Хранителей. — Приведите ее.
— Нет! — рыкнул Тир. — Каждый, кто посмеет коснуться ее, умрет!
Из-под низко надвинутого капюшона отчетливо сверкнули два алых огонька, от которых бывалых воинов пробрала новая оторопь, а Мелисса неожиданно вздрогнула, как от холода: ей было знакомо это чувство. Странное чувство творящейся поблизости магии. Но сейчас ее мог коснуться лишь один мужчина в этом зале. Точнее, два, но первый был чересчур ошарашен, чтобы о ней даже думать, а второй… Тир, кажется, слишком разозлился, чтобы контролировать свою быстро растущую ярость.
— Нет!! Не смей! — ахнула она, резким движением разворачивая эльфа к себе лицом. — Ты что делаешь?!! Так нельзя! Даже не вздумай!!!
К несчастью, она не ошиблась: в изумрудных глазах юноши уже бушевал настоящий пожар, и если он не сдержится, если выпустит ЭТО на волю… Милле страшно побледнела и в искреннем ужасе уставилась на его искаженное лицо.
«Если они только тронут ее… если только посмеют коснуться, как тот урод на дороге… если все повторится, то я спалю этот Лес дотла! Выжгу вместе со всеми Родами, Домами и прочей гадостью!! Уничтожу его!! Сожгу, как сжег в прошлый раз!! И никто… меня… не остановит…»
В его глазах отчетливо полыхнуло лютое пламя, а Мелисса в отчаянии всхлипнула, уловив обрывки чужих мыслей.
— Не надо… пожалуйста, Тир, не надо! Успокойся! Только не сейчас!
Боже, боже! Что же делать?! Он же снова сделает ЭТО! Призовет ЕГО! Уже зовет и может запросто погибнуть, потому что совершенно не умеет контролировать этот Огонь! Мама… зачем мы ушли из дома?! Зачем только выпросили себе свободу?! Мама, прости нас… прости, мама! Что бы сделала ты, если бы вдруг оказалась рядом и увидела этот кошмар? Как бы поступила? Конечно, вмешалась бы. Заставила бы Тира остановиться, переборола эту ненависть, забрала на себя и так вернула бы его в чувство. Но она сильная и хорошо знает, как с ЭТИМ бороться. Она все-все умеет, а я…
Милле до крови прикусила губу.
«Я должна быть сильнее его гнева, должна пересилить его ярость, должна остановить эту злость, потому что я не хочу, чтобы он пострадал. И потому, что я очень его люблю. Тир!! Остановись!!!»
Нет, так он не слышит.
— А НУ, ХВАТИТ!! — вдруг рявкнула девушка, резким движением притянув к себе дрожащего от гнева спутника. — ТИР, ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО!!!
Ее глаза коротко вспыхнули, наливаясь опасной зеленью, и буквально проткнули юного эльфа насквозь — властно, жестко, уверенно. Так, как подсказывало чутье. Хищно, диковато и немного страшно, но… другого выхода не было.
— ОСТАНОВИСЬ!!!
Тир вздрогнул. Он непонимающе моргнул и вполне осмысленно взглянул на перепуганную девушку. Даже головой помотал, пытаясь избавиться от тяжелого гула в ушах. Он почти справился, почти успокоился, загнал свою ярость на самое дно… но именно в этот момент один из воинов Владыки, повинуясь требовательному взгляду повелителя, решил вмешаться. Неуловимым движением скользнув к замешкавшемуся юноше, он уверенно оттеснил Мелиссу и сорвал с ее спутника длинный плащ.
Перворожденные тихо ахнули.
Проклятье!!! Иррадэ воррек!!! Да что ж за гадость творится сегодня?!!!
Тир, поняв, что самое ужасное уже произошло, быстро обернулся и, устав от подлых подножек судьбы, душевно ударил ошарашено застывшего дурака в лоб. Просто и без затей. Так, как любил и умел делать Вал.
— Ах ты, гад ползучий… что ж тебе спокойно-то не стоялось, а?!
Раздался звучный шлепок, и незадачливого бойца с легкостью унесло на противоположную стену, смачно припечатало об нее же и даже немного вмяло в зеленую растительность. После чего несчастный без звука сполз на пол и больше не шевелился — сила Перворожденных действительно вошла в легенды. А Тир уже давно научился ею пользоваться.
Оглушительная тишина, царившая в зале до этого момента, стала просто зловещей. Темные судорожно вздохнули, все еще не в силах поверить. Но это лицо… это поразительно красивое и правильное лицо, на котором яростно горели алые глаза Владыки Изиара, просто не могло лгать: перед ними стоял молодой, полный бешеной силы, но никому не известный маг. Эльфийский маг!! Необученный, но невероятно мощный!! Чудом нашедшийся потомок Изиара, о котором никто и никогда раньше не слышал!! Единственный, кто еще не достиг второго совершеннолетия и кто мог дать им надежду… но КАК это возможно?!! Откуда?!! Где он прятался, этот молодой бессмертный?! Как сумел так долго быть незамеченным?! Кто, в конце концов, смог, если младший наследник трона безвозвратно утратил эту способность еще двадцать лет назад, а старший…
У Владыки Л'аэртэ непроизвольно вырвался полустон-полувздох.
Неужели?!! Неужели Талларен все-таки сумел добиться своего?!!! Неужели смог скрыть от Рода свой триумф?!! Спрятал каким-то чудом обретенного наследника, скрыл за прочной магической завесой… да вот же она!! как я раньше не увидел!!.. промолчал, не стал будоражить Лес этим открытием… ведь все уже знали, что за эксперименты творил этот безумец над человеческими женщинами и однажды даже преуспел… неужто не в первый раз?!! Разве был кто-то еще, кого он смог Изменить?!! И этот мальчик… конечно, совсем еще мальчик… сейчас он стоит здесь — живой, злой, как Торк, с бешено пылающими глазами… но совершенно такой, каким и должен быть истинный наследник Изиара!!
По Тронному залу пронесся ошеломленный гул: поразительное сходство юного эльфа с их Владыкой не могло не броситься в глаза. А этот свет… этот потрясающий красный свет в глубине его радужек просто кричал: да!! Да, это правда!!!
Тир подчеркнуто медленно обвел собравшихся хищным взглядом зеленовато-алых глаз, в которых еще не угасли отголоски знаменитого Огня Жизни. Удовлетворенно отметил полное отсутствие там всякого присутствия. Поразительно хладнокровно осознал, что больше ни капли не боится их — хватит, надоело! Затем резво пробежался по бледным лицам вокруг, хмыкнул при виде дружного ступора Хранителей Знаний. Деланно не заметил окаменевшую фигуру на деревянном троне, на белом от волнения лице которой (его собственном лице, только старше и мудрее!!) изумрудные глаза вдруг загорелись безумной надеждой. Наконец, легким движением поднял свой плащ, небрежно стряхнул с него пыль, накинул на плечи и, ободряюще подмигнув Мелиссе (а все равно больше нечего терять!), демонстративно сложил руки на груди.
«Мамочка… что же теперь будет?!!» — задрожала Милле, пряча лицо в его длинных смоляных волосах.
«Не волнуйся, маленькая. Вот теперь они нас и пальцем не посмеют тронуть. Веришь?»
«Я… боюсь, Тир. Боюсь за тебя — они ведь уже поняли!»
«Ничего. Я знаю, как разговаривать с этим народцем. Чувствую, как надо. Теперь, когда они поняли, кто я, нам не причинят вреда. Наоборот, будут носиться, страшась даже пальчик прищемить. В глаза заглядывать. Юлить и всячески задабривать. А меня неплохо учили с этим справляться. Поверь, я смогу сделать так, чтобы Вала вылечили, а нас потом отпустили».
«А если они будут против? — подняла испуганные глаза Мелисса. — Если захотят нас остановить?»
«Захотят, — неохотно согласился эльф. — Но, во-первых, я все равно сильнее. А, во-вторых, нам надо только дождаться, когда Вал поправится, и уж тогда-то мы спокойно улизнем — он, как ты знаешь, мастер устраивать всякие гадости. Подыграешь мне?»
Она слегка посветлела лицом и незаметно кивнула.
«Конечно, как всегда».
Тир окончательно успокоился.
Его всегда учили, что лучшая защита — это нападение, а Вал при этом неизменно добавлял, что наглость — твое второе счастье. Надо ковать, мол, пока горячо. Пользоваться ситуацией ровно в тот неуловимый миг, пока еще есть такая редкая возможность. Брать быка за рога. С ходу вышибать любые двери, особенно тогда, когда жутко хочется сбежать и забиться в какой-нибудь тихий уголок. Бороться со своими страхами, гнать их подальше. Импровизировать, одним словом, и тем самым добиваться успеха. А в сложившемся тупике, когда он все равно так неудачно прокололся и опрометчиво показал свое лицо, терять действительно было нечего. Все открыто, многое этим нелюдям стало известно, о чем-то они могут только догадываться, потому что правды я им никогда не скажу. А страхи — вот они, в количестве семи штук стоят и сидят напротив, силясь издать хоть один внятный звук. И, пока они не пришли в себя, надо сделать все, чтобы нас воспринимали всерьез. Причем, сегодня, сейчас, немедленно.
Тир отбросил прежние колебания, уверенно задавив подкатившую волну паники, пинками затолкал сомнения поглубже и, все еще старательно закрывая собой Мелиссу, дерзко усмехнулся:
— Ну? Чего уставились, остроухие? Следующего, кто рискнет со мной пошутить, испепелю на месте. А того, у кого хватит ума коснуться моей девушки, разорву от горла до паха. Руками. Вопросы есть? Нет? Прекрасно, тогда начнем, пожалуй, а то я проголодался…
Линнувиэль, как никогда в жизни, устал ждать рассвета. Всего за одну бесконечно долгую ночь он неожиданно понял, что хваленому спокойствию и невозмутимости (которыми он искренне полагал, что обладает в полной мере) в его бессмертной душе нет ни одного мало-мальски приемлемого уголка. Казалось, его целиком затопила неопределенность, отвратительное чувство неуверенности, смутной тревоги и стремительно подкрадывающегося отчаяния.
Всего за несколько часов, что показались эльфу настоящей вечностью, он извертелся на жестком топчане, измял белоснежную простынь, искусал все губы и построил внутри десятки, если не сотни предположений о том, что будет делать, если завтра ничего не получится. Потому что просто не имел права вернуться ни с чем, не мог подвести Владыку, не мог оставить свой народ погибать, а значит должен, просто должен что-нибудь сделать… ну, хватит!!