Милле подозрительно покосилась, но он был предельно серьезен. Ни тени насмешки, ни толики ехидства на ошеломительно красивом лице. Зеленые глаза смотрели очень спокойно и даже покровительственно, словно он мысленно добавил, что ни за что не даст ее в обиду. Ни людям, ни гномам, ни (тем более!) эльфам. А если и смеялся сейчас, то лишь для того, чтобы ненавязчиво подбодрить.
Вал покачал головой и уже собрался отчитать заигравшегося мальчишку, чтобы впредь думал прежде, чем открывать рот, но не успел: чуткое ухо неожиданно уловило какое-то движение впереди, и он молниеносно подобрался. Неужели предчувствие не обмануло? Неужели вот ОНО? То самое, что подспудно тревожило его со вчерашнего вечера и все никак не могло оформиться во что-то конкретное?
— Плащи! Быстро!
Дети, мгновенно переняв его беспокойство, безропотно повиновались и мигом закутались до самых бровей.
— Милле, сдай назад. Тир, держись слева. Прикроешь ее, если что. Капюшоны не снимать, в разговоры не лезть, по сторонам смотреть, как в хмеровой Впадине! И не смейте поднимать глаза! Поняли? Это обоих касается!
Они торопливо кивнули и, поддавшись безотчетной тревоге Стража, послушно перестроились. Юный эльф с невероятно сосредоточенным видом занял место по левую руку от друга, одновременно прикрывая уязвимую девушку, а та испуганно юркнула за надежные мужские спины.
Тир машинально погладил ее похолодевшую кисть и легонько коснулся своих парных мечей поразительной работы одного малоизвестного мастера-гнома. После чего некстати подумал, что именно они и бросятся в глаза в первую очередь, если вдруг слетит капюшон, потому что ни один Перворожденный НИКОГДА не возьмет в руки гномий клинок. Даже на поле боя, даже если от этого будет зависеть жизнь. А у него таких клинка целых два — легких, прочных, покрытых мощными защитными, исконно гномьими (о позор!) рунами. Но настолько удобных, что даже дураку было понятно: специально скроены под его изящные ладони. Эти необычные мечи, безупречно повторяющие знаменитые сак`раши и с`сирташи Темных, были его второй сутью, его жизнью и настоящей парой, кто бы что ни говорил. Он доверял им свою судьбу и еще ни разу не пожалел об этом. Точно так же, как не жалел, что имел среди верных друзей и наставников одного сварливого, не к месту ворчливого и довольно вспыльчивого бородача, который несколько лет назад не пожалел потраченного времени и магии, чтобы выковать это неповторимое, поразительное, единственное в своем роде оружие. Удивительное самим фактом своего существования, потому что никогда прежде ни один представитель Подгорного Народа не делал ничего подобного ни для одного остроухого.
Тир настороженно замер, позволяя скакуну следовать за притихшим жеребцом Вала, а сам пристально следил за пышными зелеными кустами и густым переплетением веток на обочинах, которые вдруг стали казаться недобрыми и подозрительными.
Страж осторожно потянул ноздрями воздух, вытянувшись всем телом, как настоящая гончая на охоте. Привстал в стременах, шевельнул ушами, пытаясь уловить так не понравившийся ему шорох, а затем решительно дернул поводья.
— Поворачиваем!
— Опять в город? — вполголоса уточнил эльф.
— Нет. Возьмем южнее.
— Ты что-то почуял?
— Нет, — медленно повторил Вал, шаря резко сузившимися глазами по сторонам. — Пока еще нет, но мне неспокойно. Лучше сделаем крюк.
— Но ведь в той стороне Темный Лес! — тихо ахнула Милле. — Нам туда нельзя! Тиру и так не по себе!
— Окраина Леса останется в неделе пути отсюда, — успокаивающе сказал Страж. — А до Священных Холмов Иллаэра и Чертогов еще больше. Не волнуйся, мы свернем гораздо раньше.
— Но Тир…
— Все в порядке, — поспешно перебил ее эльф, бросив предостерегающий взгляд. — Просто мне не нравится Юг, вот и все. Я справлюсь.
Вал долгую секунду смотрел прямо в зеленые глаза юноши, чуя некую недоговоренность, но тот выглядел спокойным и уверенным в себе. Никаких сомнений, никаких колебаний: ради Мелиссы он был готов потерпеть даже растущее день ото дня мерзкое сосущее чувство под ложечкой и становящиеся все более настойчивыми сны, в которых раз за разом мелькала оскаленная Драконья морда на фоне какого-то раскидистого дерева. Он звал к себе, манил на юг, настойчиво подталкивал приблизиться, становясь с каждым разом все сильнее и явственнее, а теперь вот чудится даже днем. Юный эльф всем сердцем чувствовал, что что-то происходит в далеком Темном Лесу, но Вал об этом не должен узнать. По крайней мере, не тогда, когда на кону стояла безопасность Мелиссы.
Тир упрямо поджал губы и первым повернул в сторону.
Он успел сделать ровно десять шагов, когда в груди что-то противно сжалось. Да так неожиданно и сильно, что юный эльф невольно охнул и, прижав руки к судорожно дернувшемуся сердцу, едва не свалился с седла. В последний момент все же удержался, намертво вцепившись в конскую гриву и прильнув похолодевшей щекой к мускулистой шее скакуна. Но именно поэтому вылетевший из-за поворота огненный сгусток не прошил его насквозь, а лишь обжег кожу на лбу и взъерошил непослушные волосы.
Тир вздрогнул всем телом и стремительно обернулся, расширенными глазами следя за тем, как свирепый огненный смерч накрывает его спутников жарким пламенем. Встретился взглядом с побелевшей, как полотно, Мелиссой, нашел исказившееся от ужаса лицо Вала — верного друга, не раз выручавшего его семью. В то же мгновение понял, что не может шевельнуть даже пальцем, и мысленно взвыл от унизительного ощущения собственной беспомощности.
«Милле!!!»
«Ти-и-р…» — донесся до него отчаянный вскрик девушки, и все остальное потонуло в бешено ревущем огне.
Сознание возвращалось медленно и неохотно. Сперва оно неторопливо бродило где-то по округе, затем лениво коснулось самых задворок затуманенного болью разума. Несколько томительных минут (или часов?) помешкало и снова ненадолго сбежало, но вскоре, видимо, устыдилось своего порыва и с повинной вернулось обратно. Но на этот раз принесло незнакомые, странно изломанные голоса.
— …мерзавец! — яростно выдохнул кто-то в нескольких шагах левее.
Тир вяло трепыхнулся, силясь сообразить, почему вокруг так темно, и какого иррда он не может шевельнуть даже пальцем. Ни вдохнуть нормально, ни глаза открыть, ни встать по-челове… гм, по-эльфийски. Пора бы давно привыкнуть к своему происхождению, да как-то не получается: слишком долго он прожил среди смертных. Каких, спросите, смертных? Он и сам еще не помнил, но откуда точно знал, что так оно и есть.
— Как ты посмел?!!..
— Ну, что за тон, мой дорогой братец? — томно промурлыкал чей-то новый голос, и Тир окончательно вернулся в реальность. — Какое неуважение, сколько пафоса… ты не мог бы быть повежливее, пока я не велел тебя проткнуть?
— Сволочь!! Ползун гадливый! Зачем ты это сделал?!!
— М-м-м… тебе правду сказать или как?
Тир судорожно сглотнул, чувствуя странный жар в теле, и внезапно понял, что отчего-то искренне ненавидит этот вкрадчивый, мягкий голос. Не зная, за что и почему, но точно ненавидит. Причем, так сильно, как никого в жизни. Не потому, что по его, похоже, вине оказался в таком неприглядном положении, не потому, что не может даже глаз открыть. Не потому, что руки и ноги словно чугуном налились, а… просто голос был по-настоящему отвратительным. Мерзким, гадким, каким-то скользким. И он, видимо, полностью соответствовал своему обладателю. Ну вот, опять рот открыл…
— Кажется, у тебя появилась новая подружка? Ого, какая милашка! Не возражаешь, если я вас разлучу?
— Нет!! — это уже девичий вскрик — тонкий и испуганный, а за ним — отвратительный звук рвущейся ткани.
— НЕ СМЕЙ!!! — взревел следом неузнаваемый первый голос. — Коллин!! Не смей ее трогать!!!
— Ну что ты, мы всего лишь поиграем. Вдвоем. Наедине. Ты же не будешь против? Смотри, какая красотка! Мимо такой грех пройти мимо! Ты ведь тоже не стал, а? Да не смотри на меня так! Перед ней трудно устоять, а я, дурак, сперва не поверил, что ты нашел себе подружку! Хвалю, брат: у тебя отличный вкус…
Тир вздрогнул и, наконец-то, вспомнил важное: Вал!! Коварная Гончая! Рыжий хитрец, который на самом деле был вовсе не рыжим! Это он привел его сюда на торжество, согласился показать славный город Аккмал, знаменитые Сады, аллею скульптур в самом центре древнего творения Светлого Владыки. Торк! Как же это можно было забыть?! Неужели так сильно по голове шарахнуло?! Но стойте-ка, подождите: Вал же привел сюда не меня одного, а с…
Он неожиданно вспомнил остальное и мигом покрылся холодным потом, который, попав на неестественно горячую кожу, немедленно испарился. Тир испытал мгновенное облегчение от того, что магический огонь, похоже, не коснулся его друзей. Затем снова взмок от новой мысли, что все-таки пострадал сам, потому что внутри словно углями жгло. Наконец, сообразил, что они выжили, но попались в какую-то ловушку и теперь, похоже, завязли в ней по самое горло. С огнем неизвестный недоброжелатель промахнулся, потому что на Вала, как известно, почти не действует наведенная магия, но если он все еще не может остановить этого Коллина (и почему тот назвал его братом?), значит, сильно ранен и надежно связан. Иначе давно разметал бы нападавших по разным частям света и ловко удрал, прихватив по пути подопечных, за которых отвечал головой. А я… я по зову крови не поддаюсь магии огня. Это правда. Но почему же мне тогда так жарко?! Почему ничего не вижу, кроме злого пламени? И почему с каждым вздохом боль от его прикосновения только усиливается, будто я лежу в центре гигантского костра?!
— Надо же, какое чудо! — между тем приятно удивился Коллин, шурша тканью чужого плаща. — Никогда не видел ничего подобного: она просто совершенство!
— Нет!!
— Оставь ее, урод!! Не смей ее трогать!!! Мелисса…
Мелисса!! — молнией проскочила в воспаленном мозгу верная мысль. Мелисса!!! Наша маленькая Мелисса, завораживающая своей нечеловеческой красотой! И она была там сейчас совсем одна! Беззащитная! Испуганная! Может быть, даже раненая!!
— Тир!! Тир, что с тобой?!! — снова вскрикнула девушка. — Что ты с ним сделал?!!
— Ничего, моя красавица, — промурлыкал все тот же отвратительно мягкий голос. — Как же ты хороша, когда злишься… м-м-м… такая сладкая, нежная…