— Конечно, есть. Через два часа мы собираемся встретиться с гендиректором «Метро-ТВ» Расселом Крабсом. Вы ведь с ним знакомы?
Надо было видеть, как побагровел Фрай в те секунды. Более всего он походил на генно-модифицированный помидор с прилавков овощных магазинов.
— И… и сколько же предложил Крабе? — совладав с гневом, спросил Коллин. — Или он пока не делал вам конкретных предложений?
— Крабе предложил двадцать пять тысяч в месяц, — спокойно сказал Райс.
«Так что же мы сидим?!» — хотел заорать я, однако вовремя взял себя в руки.
Возможно, Райс всего-навсего блефовал.
К несчастью, так же подумал и Фрай.
— Это неправда, — усмехнувшись, заявил он. — Вы не говорили о цифрах!
— Да? Ну, пусть так. — Райс поднялся из-за стола и сказал: — Пойдем, Марти. Думаю, наш разговор с мистером Фраем окончен.
— Как окончен? — удивился Коллин.
Судя по всему, он до сих пор не верил, что мы можем не согласиться на его предложение.
— А вот так. Мы пойдем к Крабсу и подпишем контракт на двести сорок тысяч. Думаю, очень скоро рейтинги «Animal Planet» взлетят до небес. Надеюсь, ваши при этом упадут не слишком низко.
— Подождите! — воскликнул Фрай, когда Райс развернулся, чтобы уйти.
— Что-то еще? — с постной физиономией уточнил коммивояжер.
— Сколько вы хотите? Я готов дать двадцать семь… нет, тридцать тысяч в месяц! Вас это устраивает.
У меня дыхание перехватило.
— Дайте подумать… М-м-м… А, черт с вами! Отправлю представителю «Animal Planet» сообщение, что мы не сможем прийти.
— Значит…
— Значит, договорились, мистер Фрай, — улыбнулся Райс.
Они жали друг другу руки, радовались тому, что сумели заключить отличную сделку, а я сидел и тихо повторял:
— Тридцать тысяч…
И даже за вычетом тех трех… да черт с ними — пяти тысяч, которые я отдам великолепному мистеру Райсу, это была величайшая сумма, на которую я мог рассчитывать. По крайней мере так мне казалось тогда, за столиком в кафе «Черная орхидея».
Кто же знал, что это было только самое-самое начало?..
— Где ты?
— Я… я не смогу прийти, — сказал я, глядя на кровать.
— То есть как это не сможешь? — удивился отец.
— Ну, тут возникли кое-какие дела… — протянул я, на ходу лихорадочно придумывая, что бы ему сказать.
— Ты у своей девчонки?
— Э-э-э… Да. У нее.
— И когда ты придешь домой?
— Честно говоря, не знаю. — Происходящее на кровати заставило меня нервно облизнуть губы. — Видимо… не сегодня.
— Что? А как же наш ужин? Это ведь наша традиция, Марти, — рождественский ужин сына и отца. Ты и я за столом, DVD с лучшими фильмами Белуши и Робина Уильямса…
— Па, — перебил его я. — Мне уже двадцать.
— Ах, то есть ты вроде как взрослый, да? Ты ведь об этом?
— Ну… да.
— Что ж, ладно. Все понимаю, сам такой был… Самостоятельный.
— Па…
— Ладно-ладно. Говорю же — понимаю. Эх… Ну заезжай, когда освободишься. Счастливого Рождества!
— И тебе, па, — сказал я и, отключившись, швырнул телефон на тумбочку.
— Ты идешь, малыш? — спросила Жанна.
Она лежала на спине, абсолютно голая, и смотрела на меня своими огромными голубыми глазами. Ее пепельные волосы были растрепаны, а роскошная грудь приковала мой взгляд, едва Жанна избавилась от майки.
Никогда прежде мне не доводилось видеть такую красоту. Похоже, это было начало новой жизни.
Тридцать тысяч в месяц…
— Иди же скорей! — нетерпеливо воскликнула девушка.