— И как давно?
— С января. Я подписал контракт в Сочельник.
— Контракт, значит… И сколько же берет твой агент, Мистер Коммивояжер?
— Пятнадцать процентов.
— Угу. А твоя зарплата?
— Триста шестьдесят тысяч в год.
Я думал, цифра его поразит, обрадует и заставит резко подобреть ко мне, простить мою ложь…
Но вместо всего этого он сказал просто:
— Угу.
— Что «угу», папа? — не выдержал я. — Что?
— Ничего.
— Ты получаешь восемьдесят тысяч в год, я — триста шестьдесят. Ты хочешь сказать, я зря бросил колледж и занялся телевидением?
— Поверь, деньги, которые тебе платят, интересуют меня в последнюю очередь. Получай хоть триста миллионов, я на них не претендую — мне хватает моих восьмидесяти штук.
— Да при чем тут это?! Почему ты не можешь просто за меня порадоваться?
— А потому что нечему радоваться, Марти. Как я уже говорил, большие деньги — большие проблемы. Пока ты этого не понимаешь, но через несколько лет поймешь… если не откажешься от этого сейчас.
— Откажусь?
— Да. Я советую… да что там — я прошу тебя бросить все это, вернуться в колледж, доучиться и найти себе нормальную работу.
Я открыл рот, пораженный услышанным.
— Ты… предлагаешь мне… все бросить? — спросил я.
Каждое слово давалось мне с трудом, будто мой язык был сделан из тантала.
— Да. Пойми: то, что ты имеешь сейчас, — это не «все». Это лишь малая толика, вершина айсберга, понимаешь? Сейчас он на виду, а в следующий миг может скрыться под водой, как и не было. И что ты будешь делать тогда?
— Что-нибудь придумаю, — процедил я. — Уж точно без тебя разберусь.
Это прозвучало грубо. Однако отец отреагировал не криком, не возгласом, как поступал обычно, когда его что-то не устраивало. Он тихо пробормотал:
— Вот как ты заговорил… Что ж, ладно… Надеюсь, ты все же образумишься… рано или поздно.
— Могу пожелать тебе того же! — сказал я и бросил трубку на рычаг.
Злость во мне бурлила, будто колдовское варево. Пузыри претензий поднимались в воздух и лопались с оглушительным хлопком, еще долго напоминая о себе гулким эхом.
Да как… как он вообще мог такое мне сказать? Он, обычный человек, который зарабатывает жалкие восемьдесят тысяч в год? Ха! Да я через год буду получать столько же за месяц! Что он скажет тогда?
Да ни черта он не скажет. Сделает вид, будто ему все равно, и начнет свою излюбленную песню «Про грядущие большие проблемы».
Почему он не может порадоваться? Что это? Неужели зависть? Может, он и вправду завидует мне, юному парню, который даже колледж не окончил, но при этом получает по тридцать штук в месяц? К сожалению, очень похоже на правду… А я-то думал, мой отец лучше, выше всего этого! Но он оказался заурядным завистником. Райс говорил, что таких я встречу немало, но я и подумать не мог, что одним из них окажется мой собственный отец!..
Я прошел в кабинет, достал из холодильника в углу бутылку пива и, открыв ее, присосался к горлышку. Пил я быстро и жадно; причиной тому, конечно же, была не только духота, но и общая возбужденность после неприятного разговора. Говорят, алкоголь не заглушает боль, а напротив, усиливает ее… Что ж, может быть. Но я буду верить в обратное.
Впрочем, даже в этом случае мне не обойтись без чего-то более крепкого.
Я достал мобильник и набрал номер Райса.
— Поговорил?
— Я хочу выпить, — вместо ответа заявил я.
— О. Видимо, разговор не задался.
— Ты оглох? Я хочу выпить, Фил. Ты привезешь виски? А то у меня только пиво в холодильнике.
— Пить будешь сам или мне тебя поддержать?
Я усмехнулся.
— А сам как думаешь?
— Думаю, через пару месяцев мы получим еще два шоу на «Дорожном Путнике», — сказал Райс, вытаскивая из пачки сигарету.
— Звучит интересно. Что на это сказал Фрай?
— Я пока что ему не говорил. Думаю, его удар хватит.
Я засмеялся. Он поддержал меня.
— Черт. — Райс утер проступившую слезу. — Помнишь, как он кричал, когда я сказал ему, что нас хотят подписать «Первое свидание» и «На пределе»?