После ввода сил Советской Армии в декабре 1979 стал генеральным секретарём ЦК НДПА, председателем Революционного совета и председателем Совета министров (последний пост занимал до 1981). 4 мая 1986 по решению 18-ого пленума ЦК НДПА Б. Кармаль был освобождён "по состоянию здоровья" от обязанностей генерального секретаря ЦК партии при сохранении за ним членства в Политбюро. Смещение с должности было вызвано переменами в СССР, где к власти пришел Горбачев. В конце 1986 был снят и с поста председателя Революционного совета.
После ухода со всех постов был вынужден эмигрировать и проживал в Москве, в первые годы эмиграции -- на даче в Серебряном Бору. Бабрак Кармаль пользовался большим уважением афганцев: до эмиграции во время первой после отставки демонстрации в Кабуле люди, проходя мимо трибуны, бросали цветы не новому партийному руководителю Наджибулле, а Кармалю; после заявлений Наджибуллы о "национальном примирении" и необходимости переговоров с контрреволюционерами армия была деморализована и недовольна столь резким и непонятным поворотом, губительным для революции и немыслимом при правлении Кармаля. Популярность Кармаля, ещё больше возросшая на фоне политики Наджибуллы, вызывала опасения советских руководителей, которые боялись возвращения Кармаля во власть, поэтому к Кармалю приставили охрану и строго контролировали его круг общения. Так продолжалось до конца правления М. С. Горбачёва. В последние годы жизни состояние здоровья Бабрака Кармаля резко ухудшилось (болезнь почек), он регулярно проходил курс лечения. Умер 1 декабря 1996 года в 1-й городской больнице города Москвы, похоронен в Афганистане, в Мазари-Шарифе.
Белые ночи кончились - и на город наступала осень, в Ленинграде вообще климат мягкий и погода меняется плавно, без четких переходов. Нежаркое, приятное лето сменяла тихая, прозрачная осень - ну а пока город наслаждался последним, выпавшим на его долю в этом году настоящим летним теплом...
Этого учебного заведения не было ни в одном списке, в него не принимали документы пришедших с улицы абитуриентов, в нем не сдавали экзамены. Замаскированная под один из факультетов Ленинградского университета, эта школа готовила разведчиков. И не просто разведчиков - а военных разведчиков. В отличие от других заведений, где готовили (а точнее проводили переподготовку) офицеров для работы в главном разведывательном управлении генерального штаба, здесь в основном брали абитуриентов с Москвы и готовили с нуля, а не переучивали обычных офицеров на разведчиков. Результаты это давало - хорошие. Помимо прочего, в том что ленинградское заведение готовило слушателей из Москвы был еще один резон. С одной стороны - столичный, почти привычный город, а с другой стороны - за время обучения слушатели рвали все дружеские контакты в Москве, что руководство ГРУ вполне устраивало. Также частенько поступало и КГБ.
Помимо этого, в том, что генерал отправил меня учиться в Ленинград, был еще один резон - о котором не знали тогда ни он, ни я. Если бы знали... Учась в Ленинграде, а не в Москве, в военно-дипломатической академии, я не попал на глаза подонку и предателю, генералу Дмитрию Полякову. Вернувшись из загранкомандировки и уже будучи завербованным ЦРУ - вроде как "по идеологическим мотивам", советский строй люто ненавидел, хотя мало верится, скорее всего за деньги - он пошел преподавать в эту военно-дипломатическую академию и "засветил" американцам несколько курсов ее выпускников. Кому, к чертям нужен разведчик, если еще до начала его активной деятельности противная сторона знает о нем, как о разведчике? Вот так вот. Несколько лет работы ВДА - псу под хвост пошло, и кое-какие провалы восьмидесятых тоже проистекали корнями отсюда. Ладно, не будем о плохом, сдал этого поддонка Эймс вместе с еще несколькими десятками американских агентов, Полякова судили и расстреляли - демократии тогда не было. Туда предателю и дорога...
Занятия в школе делились на три части: теория, практика и физподготовка. С физподготовкой вообще с каждым индивидуально занимались, у кого что хромало то и подтягивали. У меня с физподготовкой все было в порядке - но еще при поступлении сюда я имел глупость громогласно заявить, что являюсь мастером спорта по стрельбе, а это то, что нужно разведчику. Гнобили меня после этого на физзанятиях три месяца, вбивая в дурные головы нашего курса одну простую истину: разведчик, доставший пистолет и выстреливший - провалившийся разведчик.
Теория была достаточно нудной - приходили различные преподаватели, читали спецкурсы. Какие-то выглядели откровенно глупыми, какие-то наоборот стали откровением. "На ура" была встречена лекция о "медовых ловушках" и как надо соблюдать бдительность, чтобы в нее не попасться. Мучили теорией социализма, марксизмом-ленинизмом, читками книг Брежнева...
Сейчас, когда получилось то, что получилось, я почему то вспоминаю именно эти уроки, глупые и ненужные. Уже тогда все - по крайней мере все, кого я знал - на уроках марксизма-ленинизма держали фигу в кармане, в аудитории с глубоким вниманием слушали, конспектировали, а выходя из аудитории - едко прикалывались, стебались над сказанным там. Да, молодежь. Да, ничего святого нет. Да, и в самом деле нудно долбить одно и тоже - не выдержат никакие нервы. Но теперь, когда мы потеряли свою страну, когда ее убивали, и никто не пришел ее защищать я задаюсь вопросом - ведь когда-то то же самое, то что мы воспринимали со смехом, наши отцы воспринимали совсем без смеха. Они верили в это - фанатично, отдавая вере всего себя, их веру ничто не могло поколебать. Даже когда "сталинские воронки" забирали одного соседа за другим - оставшиеся ведь верили. Верили! Верили в то же самое, над чем мы надсмехались. И страна, народ - выдержали то, что не смог бы выдержать никто. Выдержали, выстояли, восстановили страну.
А мы ее просрали...
Собственного жилья, общежитий у этого учебного заведения не было - каждый снимал жилье в городе. И это было правильно - общежитие сплачивает, начинаешь лучше узнавать своих одногруппников, знакомиться дружить - а этого всеми силами старались избегать. В аудиториях рабочие столы на одного, жилья общего нет, совместно праздники и мероприятия отмечать запрещено. Нас готовили как одиночек, индивидуалистов, не нуждающихся в человеческом общении - и это было правильно. Разведчик "на холоде" всегда одиночка, он всегда один, он не может никого посвятить в свои проблемы, он не может искренне ни с кем дружить, он должен всех и всегда подозревать. Поэтому - каждый снимал квартиру сам для себя.
Первой парой сегодня была криптография, мне, привыкшему работать с документами, она давалась проще, чем остальным. Криптографический кабинет представлял собой обычное, похожее на школьный кабинет помещение - только вот вместо парт здесь стояли длинные столы - и каждый курсант был отделен довольно высокой перегородкой друг от друга - чтобы не подслушивали и не подглядывали. На каждом рабочем месте была телефонная трубка, специальная счетная машина - механический прообраз современного калькулятора, подставка со справочниками, набор ручек, карандашей и бумага. Криптография тогда была делом сложным, муторным - компьютеры уже были, ламповые, величиной с небольшой дом - но работе с ними нас не учили, по крайней мере пока.
С криптографией мне удавалось справляться на самом деле неплохо - удивительно, учитывая мои весьма посредственные способности в математике. Тут - либо идет у тебя этот предмет - либо не идет. У меня - шел, по крайней мере, по скорости и правильности пользования средствами шифрования я всегда держался на твердую четверку.
Дальше сразу две пары - эти занятия всегда шли двумя парами. Вот это посложнее - наружное наблюдение! Вели его сразу несколько преподавателей, практически все - бывшие нелегалы. Один - пожилой старичок, которого звали Виктор Семенович - в молодости еще в Львовском гестапо успел побывать.
"Наружка" и уход от наружки - это целая игра, причем игра командная. Если тупо тащиться за "объектом" в нескольких метрах за спиной, как только он остановится - останавливаться тоже и тупо таращиться на витрину - все. Срисуют в один момент. Наружное наблюдение за одним объектом по правилам нужно вести не менее, чем бригадой - три человека и одна машина, можно с радиосвязью а можно и без - надо наизусть знать все тактические построения и выполнять их "на автомате". В бригаде один человек следит за объектом - находится на острие - а остальные следят не за объектом, а за своим коллегой, причем постоянно меняются местами, чтобы на острие находился каждый раз другой человек. Это больше похоже на танец, исполняемый в самой толпе прохожих.
Последняя пара - работа с документацией и базами. Написание отчетов, оформление результатов НН и всего прочего - ведь нужно не только найти информацию - но и правильно, четко, донести ее до начальства. А начальство сидит в нескольких тысячах километров от тебя - и информацию ты должен до него донести кратко, четко - и в то же время не упуская ни одной лишней детали. Информация, не доведенная правильно и полностью до адресата утрачивает свою актуальность. Ну, с этим мне, как бывшему следователю, привычному к работе с бумагами, вообще легко было...
Плащ свой я взял в гардеробе - гардеробщицы там никогда не было, все сами заходили и брали одежду по номеркам. С трудом отпихнув тяжеленную, да еще на тугой пружине дверь я вышел на тихую ленинградскую улицу, поглядел на небо. Может дождь пойдет - а может и нет - конец лета. Запахнул поплотнее на себе плащ, пошел к автобусной остановке - иногда преподаватели за нами наблюдали и делали выводы. Если человек постоянно ездил одним и тем же транспортом на одном и том же маршруте - минус. Нет ничего хуже предсказуемости, постоянных привычек. Разведчик должен быть непредсказуемым - везде и во всем.
Переливистый сигнал машины раздался совсем рядом - я даже дернулся от неожиданности. Посмотрел - совсем рядом черная Волга...
- Владимир Владимирович? - я был действительно удивлен. Реально, не в шутку
Генерал Горин молча открыл дверь, кивнул на сидение рядом с собой. Я упал на обшитое велюром мягкое сидение, захлопнул дверь - и машина сразу тронулась...
Пока мы ехали по ленинградским улицам - я так и не сумел их узнать и полюбить, этот город не стал мне родным, генерал молчал, молчал и я. Тема должна была быть достаточно серьезной - иначе бы генерал не стал показываться здесь, в Ленинграде.
- Как учеба? - прервал молчание генерал
- Легче, чем я думал - самонадеянность конечно у пеня всегда была, что есть, то есть - а как работа? Останется еще к тому времени, как я закончу учебу?
Горин тяжело вздохнул.
- Эх, Сергей... Как ты школу закончишь - так настоящая работа то и начнется. Сейчас так... цветочки. А вот тогда будет...
Я все не мог понять - куда мы направляемся. Но и спрашивать уместным не счел.
Оказалось - направляемся в порт. Верней, в район порта. Ехали мы сложным путем - по Приморскому, на Кировский проспект, въехали на Аптекарский остров, проскочили его и заехали по тому же Кировскому проспекту на Петроградский. Водитель, конечно был классный. Думаете, где самые лучшие водители были - в девятке (прим автора - Девятое управление КГБ, занималось охраной государственных и партийных деятелей) что ли? Ан нет, что бы они не говорили про свою подготовку. Жизнь водителя девятки на самом деле довольно проста - включил мигалку, дали тебе "зеленую улицу", все гаишники "под козырек", ни правил тебе ни пробок - едешь себе и едешь. А вот водители оперативных машин... там ни мигалку не включить, ни себя демаскировать, желательно и правила не нарушать - и в то же время объект наблюдения не потерять. Вот где асы то были! На втором месте были опытные таксисты, а эти - на первом, без вопросов. И тот водитель, что вез нас был из числа лучших - в плотном транспортном потоке почти и не тормозил даже.
Цель находилась на Васильевском острове - около Кировского дворца культуры - туда мы попали по Большому проспекту. Район тогда - его еще питерцы коренные звали "Васька" был нищим и шпанским, соваться туда по вечерам честным комсомольцам не рекомендовалось - можно было как минимум остаться без кошелька. Дрались там всегда жестко - в кость. Но водитель, очевидно знал - куда нас вести - да и генерал светлел лицом, по мере того, как мы приближались к цели.
Целью оказалась пельменная - сейчас то уже мало помнит, что это такое. Такой павильончик - крыша над головой есть, а стен нету, вместо них - такие решетки фигурные. Пельмени там варили и продавали - двенадцать штук порция, тридцать копеек они там стоили за порцию. Останкинские. И на столах - только перец черный и уксус в бутылках, а на бутылках вместо крышки - железная с дырочками. Да...
- Ты иди... - генерал огляделся - место займи... А я возьму...
Две порции. Старые, щербатые тарелки. Вкусный парок над разваренными пельменями. Соседи, которые, прикрывшись плащом, пытаются долить в стаканы с пивом "беленькой". Разговоры - о предстоящей олимпиаде, как сейчас помню, уже тогда судачили...
Нету у нас больше ничего этого. Ни олимпиады. Ни страны. Ни пельменей по тридцать копеек на щербатой тарелке...
Вилки звякали, тыкаясь в тарелку, не глядя друг на друга мы сосредоточенно жевали разваренные, острые из-за уксусно-перечного соуса пельмени.
- Встретил я здесь кое-кого... - нарушил молчание генерал - давно уже. Сколько лет прошло - а первый раз здесь. Я и в Ленинград то из-за этого стараюсь не показываться...
- Что случилось...
- Да какая сейчас уже разница... - раздосадовано сказал генерал - доедай, давай. Покушаем - и поговорим...
Антиалкогольной кампании тогда еще не было, и пиво продавали не в пакетах - но генералу было не до того. Когда и моя и его тарелка опустели, он аккуратно положил рядом вилку, о чем-то задумался, по-старчески вздохнул. Затем, покопавшись в кармане плаща выложил на стол - рядом с пятнышком пролитого уксуса фотографию - небольшого размера, такую какие делают на документы Черно-белую.
- Ты должен знать этого человека. Вспоминай. Вспомнишь - молодец.
Я вгляделся в фото - человек как человек, в штатском. Прокуратура? Афган? Посольство? На русского он не смахивал.
- Афган?
- Теплее...
Кто же... Из посольства? Нет, из афганцев. Кто же...
И тут я вспомнил. Грязный борт УАЗа. Мат, крики. Шум в ушах от выстрелов - а потом от тишины - страшной тишины, той самой, которая пострашнее выстрелов будет...
- Вспомнил. Полковник Асад Хашим. Царандой.
- Молодец... - покачал генерал головой - я в тебе не ошибался. Молодец, такое не каждый действующий сможет, ты же с ним один раз всего встречался.