Не часто я бываю рад отправиться в зону боевых действий со всей скоростью, с которой меня могли нести течения варпа, но для кампании на Виридии я был готов сделать исключение. Моё путешествие не было скучным, и это ещё мягко сказано.
— Комиссар, — спросил голос, невероятно глубокий, низкий и гулкий, — вы уже проснулись?
— Думаю, да, — прошелестел я, удивлённый тем, как слабо звучит мой голос. На секунду я решил, что это из-за того, что долго им не пользовался и испугался, что провел без сознания недели, но когда по капле начали возвращаться мои способности, я осознал, что он звучит слабо по сравнению с голосом того, кто обратился ко мне. Почти сразу же вернулись воспоминания, и я заново пережил свой отчаянный прыжок через варп-портал некронов и прибытие на их корабль как раз в момент столкновения с абордажной командой космодесантников.
— Металлические твари, — взволнованно спросил я, — они мертвы?
— Спорный вопрос, — ответил один из окружающей меня троицы гигантов и как-то тревожно улыбнулся. Механическая клешня, которая бы более уместно смотрелась на силовом погрузчике, висела за его плечом, словно механодендрит какого-нибудь техножреца. Тот, который нависал надо мной, с упреком посмотрел на него и вновь повернулся к моей кровати. К слову, она оказалась чертовски жесткой для лазарета.
— Отнеситесь снисходительно к чувству юмора Драмона, комиссар. Оно не всегда уместно.
Ладонь шириной с обеденную тарелку поднырнула под мою спину и помогла принять сидячую позу. Моё поле зрения заметно расширилось, и я смог лучше разглядеть место, в котором оказался. Повсюду были блестящие металлические поверхности, начищенные как строевые ботинки сержанта, что делало помещение более похожим на святилище Механикус, нежели на учреждение здравоохранения. Если бы не распространяющийся аромат контрасептиков и икона Императора, в Его ипостаси Великого Целителя, сурово смотрящего на меня с противоположной стены, я бы никогда не догадался, что нахожусь в санаториуме. Большинство оборудования, которое я ожидал увидеть в таком месте, отсутствовало, возможно просто спрятанное в невыразительные металлические ящики расставленные у стены и то немногое, что я все еще мог разглядеть ни о чем мне не говорило.
— Апотекарий Шолер из ордена Отвоевателей. И, отвечая на ваш вопрос, сообщу, что их судно было уничтожено.
— Кайфас Каин, — сказал я, вежливо склонив голову, о чем тут же немедленно пожалел.
— Я полагаю, что я ваш новый офицер по связям с Имперской Гвардией.
— Я тоже так понимаю, — ответил третий гигант, заговоривший впервые. Как и остальные, он был облачён в керамитовую броню тусклого, бело-желтоватого оттенка, с жёлтыми латными перчатками, но отделанную куда более богатым орнаментом, нежели доспехи его товарищей. Он склонил голову.
— Капитан Грайс, командующий Виридийскими Экспедиционными Силами. Кажется, ваша репутация не столь преувеличена, как мы думали.
— Действительно, — сказал технодесантник, которого Шолер назвал Драмоном. Его механическая клешня слегка сжималась в такт его словам.
— Мало кто смог бы сбежать невредимым с мира-гробницы некронов.
— Вряд ли невредимым, — ответил я, внезапно вспоминая два своих пальца, срезанных выстрелом по касательной из чудовищного оружия металлических убийц. Не желая лишний раз шевелить головой, я поднял к глазам свою правую руку, и уставился на бесформенную связку бинтов, которая раздулась так, что разглядеть под ней что-либо было невозможно. Напоминание о её существовании как будто щелкнуло выключателем и я внезапно почувствовал по всей руке отвратительный зуд.
— Аугметика приживается хорошо, — заверил меня Шолер так, словно я имел хоть малейшее представление, о чем он говорил. Прежде чем я успел его спросить, в разговор снова вмешался Драмон.
— Вы единственный выживший, — сказал он, — тогда как все ваши товарищи погибли. Думаю, два пальца — невысокая цена за это.
— Ну… Если вы ставите вопрос таким образом, — ответил я, — то не могу не согласиться.
Я даже не заметил, что лишился их, пока не помахал рукой на прощание этим существам в туннеле. Понимаю, что шуточка вышла так себе, но, учитывая обстоятельства, я вряд ли смог бы выдать что-то получше. К тому же она должна была убедить моих слушателей в том, что я достаточно скромно оцениваю свой, с позволения сказать, героизм. Я снова и снова обнаруживал, что чем больше я пытался преуменьшить свою незаслуженную репутацию, тем, кажется, больше людей в неё верило. Драмон, кажется, был приятно удивлен моим легкомыслием. Его обычно неподвижное широкое, покрытое шрамами лицо на мгновение озарила улыбка. Грайс же вовсе проигнорировал сказанное и вернулся к сути беседы с прямотой сервитора, пытающегося следовать своей простой программе.
Технически, думаю, я мог бы порекомендовать ему держать свои тонко завуалированные приказы при себе, поскольку единственные, перед кем я обязан был отвечать, были представители Комиссариата, но вряд ли это будет вежливо или благоразумно. Я буду вынужден достаточно долго работать с ним и его людьми и ставить его на место еще до того, как мы официально начали сотрудничать, точно не поможет делу. Кроме того, мне нужно было придумать для генерала Локриса и его штаба какое-то объяснение относительно того, каким образом я ухитрился потерять целый корабль. А так как экспедиция принадлежала Адептус Механикус, то я был почти уверен, что они тоже проявят живой интерес и мне придется пересказывать все это ещё и им.
Ну и не будет особого вреда, если у капитана Отвоевателей будет копия, так как чем шире я смогу распространить свою версию событий, тем меньше шансов что кто-то сможет назначить виновным меня. (На этот раз я и не был виновен, просто оказался в неподходящем месте в неудачное время, что, кажется, случалось слишком часто за время моей продолжительной и бесславной карьеры). Поэтому я просто кивнул и постарался проигнорировать фейерверки в голове, вызванные этим неосторожным движением.
— Если кто-то сможет разыскать мне планшет, я займусь этим,— сказал я, — не то, чтобы у меня было много занятий, пока я здесь.
ЗАНИМАТЬСЯ этой бесполезной работой, вновь переживая кошмар, из которого только что выбрался, было не самым приятным выбором, но, поскольку я выздоравливал, мне удалось излагать события более непринужденно и плавно, вспоминая большее число подробностей, чем я ожидал. Несомненно, этому поспособствовало то, что я получил неожиданного союзника в лице Драмона. Он взялся опросить меня насчёт моего приключения и подготовить мне апартаменты, в которые мне предстояло переселиться после выхода из санаториума. Пока я описывал свои похождения, он задавал вопросы об оборудовании, которое использовали техножрецы для исследования руин и о разных богохульных артефактах, которые я видел в глубинах мира-гробницы. Я не питал иллюзий на счёт интереса десантника, конечно, занимала его не моя компания, а возможность больше узнать о технологических диковинах, о которых я мог ему рассказать. Но полёт был долгим, наши беседы захватывали всё более широкий спектр тем, и я не могу отрицать, что он был куда приятнее в общении, нежели астартес, с которыми мне до этого доводилось сталкиваться.
Юноша по имени Гладден, назначенный обслуживать меня, был эффективным, скромным и безупречным до такой степени, что я обнаружил себя скучающим по Юргену намного больше, чем по моему мнению это вообще было возможно. Правда, мой помощник был ходячим оскорблением униформы Имперского Гвардейца и в сравнении с ним, среднестатистический орк казался чистоплотным и благоухающим, но я привык доверять его непоколебимой преданности, и он стал неоценимой преградой между мной и многими наиболее тягостными аспектами моей работы. После некоторых раздумий я решил оставить его в штаб-квартире бригады; частично из-за того что идея появления Юргена рядом с самыми прекрасными воинами, каких только порождал Империум, пугала даже меня. А так же, потому что подозревал, что Локрис задумал отправить меня на другое задание, более подходящее для такого героя как я, и решил что мой помощник отвлечет его от этой идеи своим обычным закоренелым нежеланием отклонятся от протокола.
В результате единственным, кого я мог бы назвать здесь сносным компаньоном, оказался Драмон. По крайней мере, покуда мы не достигнем Виридии — этого момента я ждал с нетерпением. Когда он последний раз заглянул в мои апартаменты, то застал меня корректирующим распечатку отчёта при помощи авторучки, и лёгкая улыбка, которую я не раз видел раньше, вновь появилась на его лице.
— Новые пальцы, кажется, работают удовлетворительно, — сказал он с оттенком гордости в голосе.
— Так и есть, — ответил я, с облегчением откладывая в сторону утомительную писанину и сгибая свою новоприобретенную аугметику. Я всё ещё чувствовал некоторую неуверенность, но новые пальцы наконец начали ощущаться частью организма, и я уже мог брать предметы, не рассчитывая предварительно, как бы их ухватить, не промахнувшись на пару миллиметров. Драмон, как оказалось, лично изготовил и установил их вместе с Шолером, поэтому у меня, кажется, было за что поблагодарить технодесантника. Я кивнул на кипу бумаг.
— По крайней мере, я закончил с этим до того, как мы вышли из варпа, — добавил я.
— Брат-капитан будет доволен, — сказал Драмон.
Как обычно, он остался стоять и, кажется, ему было вполне удобно. За все время, которое я провел с Отвоевателями, я редко видел чтобы кто-то из астартес сидел, а когда это случалось, то почти всегда это было вызвано практической необходимостью, вроде вождения или езды в десантном отсеке "Носорога".
— Когда мы доберемся до Виридии на бумажную работу останется мало времени.
— Не сомневаюсь, — согласился я, плеснув себе остро необходимую порцию амасека. На самом деле я предпочел бы перелопатить столько файлов, сколько вообще возможно, чем попасть на фронт, но не мог же я признаться в этом одному из избранных воинов Императора. Хотя, как оказалось, пока мы двигались в варпе, восстание продолжало разрастаться и ко времени нашего прибытия понятия фронта и тыла утратили всякий военный смысл. Вся система представляла собой один огромный бурлящий котел конфликта и нам было суждено появиться как раз в его центре.
— Нашли время, чтобы проанализировать стратегический обзор? — спросил Драмон и я кивнул на лежащий рядом на столе инфопланшет.
— Пробежался по нему, — признался я. Это было лучшее, на что можно было рассчитывать, и куда лучше чем обычно попадавшие ко мне брифинги Муниторума. Обычно на борту корабля я находил куда более приятные занятия, чем продирание через напыщенный слог трутней Администратума, тем более что имеющиеся там сведения неизменно утрачивали актуальность за время путешествия в варпе, но на борту "Ревенанта" с развлечениями было туго.
— Восстановление порядка на Виридии выглядит довольно простым делом.
В тот момент моя уверенность казалась более чем оправданной. Восстания в таких захолустных системах, как правило, были вызваны не самим Империумом, а планетарным правительством и прибытия нескольких полков Гвардии обычно хватало чтобы утихомирить обе стороны. Насколько я мог оценить ситуацию, она едва ли требовала развёртывания астартес, и Отвоеватели наверняка придут к выводу, что их время можно потратить на что-нибудь более полезное. Если бы не тот факт, что система Виридия была главным поставщиком провизии и сырья для миров-ульев сектора: если в самое ближайшее время поток десятины с неё не будет восстановлен, то на них в свою очередь начнутся социальные и экономические проблемы. И если оставить происходящее без должного внимания, то в результате мы можем получить волну нестабильности в секторе, которая в течение многих лет будет будоражить дюжину миров. Чтобы справиться с этим потребовались бы неисчислимые ресурсы и трудозатраты.
— Согласен, — сказал Драмон с той уверенностью, которую я и ожидал от одного из избранных Императором, и, признаться, тогда я счел ее тоже совершенно оправданной. Обычная плохо организованная толпа мятежников не продержалась бы и пяти минут против нескольких отделений гвардейцев, не говоря уж о генетически усовершенствованных космических десантниках. Может быть он сказал бы что-то ещё, но знакомое чувство дезориентации, возникающее когда корабль проходит через барьер, отделяющий материальную вселенную от варпа, охватившее меня в этот момент, лишило нас желания продолжать беседу.
— Не думаю, что смогу когда-нибудь привыкнуть к этому, — сказал я, совершенно не представляя, насколько продолжительными и частыми будут в последующие годы мои путешествия, что в последствии я смогу забыть об этой вялой тошноте почти сразу. Но в тот момент я был более чем благодарен за амасек, который налил себе несколькими мгновениями ранее и осушил его в несколько глотков. Я только-только почувствовал, что прихожу в норму, когда замерцали огни, и слабая вибрация пробежала по плитам палубы под ногами. Воспоминания о пережитом несколько лет назад на борту "Длани Мщения" заставили моё сердце забиться сильнее, и я успел достать своё оружие, когда Драмон, несколько мгновений послушав комм-бусину сообщил мне то, что я уже успел понять и сам.
— Кажется, нас атакуют, — сказал он.
Как обычно, Каин даёт только самое поверхностное описание событий, в которых не участвовал лично, и здесь я считаю нужным приложить к тексту краткий объективный обзор Виридийской кампании на тот момент, когда он присоединился к ней.
Будет справедливо сказать, что первые несколько месяцев того, чему предстояло стать Виридийским Восстанием, давали немного поводов предположить надвигающийся хаос и резню. То, что началось как общественный протест против поставленного на обсуждение Администратумом вопроса о введении двухпроцентного налога на ладан и свечи, почти одновременно перешло в насилие в нескольких областях. Теперь, оценивая прошедшие события, мы можем увидеть как тщательно все было организовано, с того момента, как агент заговора втиснул спорную оценку в финансовый прогноз на следующий год. Несмотря на заявления губернатора планеты, что он никогда не видел такого законопроекта, а если бы и видел, то, разумеется, никогда бы его не одобрил, большая часть населения продолжала обвинять его в этом, а некоторые даже пошли дальше, начав называть его "Аларик — еретик" (этим прозвищем обременили даже останки бедняги, хотя теперь уже в шутку).
Какая часть из вполне предсказуемого осуждения Экклезиархией так называемого "налога на благочестие" была истинной, а какая была результатом проникновения врага в их ряды, мы можем только гадать, но нет никакого сомнения в том негодовании, которое Виридийцы выплеснули на улицы. Мы всегда с гордостью называли себя Императоро-боязненным народом, и перспектива что мы не сможем себе позволить содержать крошечные святыни, несущие благодать самым скромным лачугам, или сможем это сделать за счет голода и нищеты, в которую впадут многие из самых бедных наших сограждан, несомненно, была невыносима для основной массы трудящихся.
Со скоростью, казавшейся в то время удивительной, но, при повторном изучении, явно являющейся результатом осторожной координации скрытого врага, о существовании которого пока ещё никто не подозревал, Виридия стала почти неуправляемой, и Губернатору ДюПанья не оставалось иного выбора, кроме как обратится за помощью к Имперской Гвардии.
По иронии судьбы, едва "Ревенант" вернулся в материальную вселенную, как тут же подвергся предательскому нападению со стороны, поскольку к этому моменту анархия уже сокрушила наш домашний мир и расползалась вокруг, охватывая разбросанные по всей системе космические станции и жилые блоки шахтеров.