— Насчет аренды офиса.
— Документы есть?
— А как же.
Комов дал паспорт. Охранник, сопя, записал.
— На второй этаж, налево. К Домогацкому.
Алексей послушно поднялся на второй этаж, удивляясь по пути безграничной фантазии дизайна, разъедающего старое тело бывшего научного института. Домогацкого Комов, разумеется, разыскивать не стал. Не исключено, что этот самый Домогацкий был интересен каким-то другим следователям, но не ему.
Комов же выбрал из попадающихся навстречу людей молодого человека с безобидным лицом начинающего карьериста и спросил:
— Не подскажете, где найти господина Прыгунова?
Гордый своей информированностью и лондонским галстуком, тот с готовностью подсказал.
В указанном месте на стене действительно красовался бюрократический пряник с нужным именем. Комов заглянул в дверь, оценивая находящуюся за ней секретаршу. Все самые отвратительные признаки данной профессии у этой женщины были налицо, а милые достоинства отсутствовали совершенно.
"Ну что же, за ту зарплату, которую нам платят, можно особо не суетиться", — сказал себе Алексей.
Не зря в один из карманов его пасхального пиджака, надетый по случаю визита в богатый офис, была засунута книжка — на сей раз "Рождение трагедии из духа музыки" Фридриха Ницше. Очень удобное для таких случаев издание соответствующего размера.
Он встал возле окна, открыл и со спокойной совестью стал читать:
"Все существующее и справедливо и несправедливо — и в обоих видах оправдано. Таков твой мир!.."
Наконец из двери вышел некто, в нее не входивший. Комов убрал книгу, догнал его спину, обтянутую добротным пиджаком, и рискнул предположить:
— Леонид Антонович?
Тот обернулся, прищурив из осторожности глаз.
— Да, я.
— Я Алексей Комов.
— Извините, что-то не припоминаю.
— И не припомните. Я следователь (откровенно говоря, не умел он озвучить это слово в нужной тональности). Если хотите, могу показать удостоверение.
— Очень приятно, — голос бывшего директора института напрягся (а у кого бы не напрягся?).
— Да, собственно, приятного мало. Хотя дело вас конкретно не касается.
— Это как раз и приятно, — усмехнулся Прыгунов.
— Согласен.
— А нельзя ли конкретней?
— Вы правы, время нынче дорого. Дело такое: в одной сгоревшей квартире нашли предмет с бирочкой. На бирочке — инвентарный номер, как выяснилось — вроде бы вашего института… бывшего института, — поправился Комов, оглядываясь на технократичный уют вокруг. — Приобщено к делу о пожаре как вещественное доказательство… А вы, значит, теперь здесь… осуществляете свои функции?
— Да, пригласили, — коротко сказал Прыгунов.
Он взял бирочку с брезгливым равнодушием.
— Действительно похоже на нашу… С какого, говорите, предмета бирочка?
— С клетки. Вроде птичьей.
— А… Значит, из какой-нибудь лаборатории.
— А лаборатории где?
— Были, — сказал Прыгунов и, как показалось Комову, загрустил. — В том крыле, — махнул он рукой. — Первый этаж.
— А работники?
— Работники… — протянул Прыгунов, снова гримасничая и скаля зубы в непонятной ухмылке. — Работники там разные были. Ученые, лаборанты, рабочие…
— И никого не осталось?
Прыгунов вздохнул, дав понять, что, к сожалению, этим вопросом не задавался.
— Что ж, спасибо за то, что рассказали, — поблагодарил Комов, снова озираясь. — Кто ж теперь этим всем владеет?
— Фирма "Колумб".
— Я читал: был какой-то скандал с этим "Колумбом", — заметил Комов к слову.
— А кто сейчас без скандала? — резонно отозвался Прыгунов.
— Верно, — вынужден был согласиться Алексей. — И кто его возглавляет, это общество?
— Не знаю.