Землянка. На земле, на куче бушлатов, спят связисты. Полог откидывается, заглядывает Пан.
Пан: — Эй, подъем! Вода приехала, воду проспали!
Связисты с ванной, тазами и тубусами бегут к кухне.
Пан: — Давайте быстрее! Бля, наваляют нам теперь.
Зюзик: — Кто?
Пан: — Да есть тут деятели. Вынь им воду да положь.
Зюзик: — Фикса?
Пан: — Да. Вы че, не знали про воду что ль? Здесь водопровода нету. Назначайте ответственного за воду или как хотите дежурьте, но вечером ванна должна быть полная. Это теперь ваша забота, ясно?
Сидельников: — Ясно.
Они подбегают к АРСу, открывают кран, набирают в бачки воду. Из кухни (большая палатка) выходит контрактник Серега, начальник кухни. Он сильно пьян.
Серега: — Блядская сила, опять эта чертова связь.
Он со всего размаху бьет берцем Пана по копчику. Пан кричит и, прогнувшись падает на спину. Он стонет в луже питьевой воды под колесами АРСа и никак не может встать.
Серега: — Чего ты стонешь, баран! Встать! Смирно! Я когда-нибудь расстреляю вас, придурков! Вам воду давали вчера? Я тебя спрашиваю, воду давали?
Пан: — Давали.
Серега: — Так в чем проблема?
Пан: — Серег, но нас ведь уже не четырнадцать человек. Нам духов прислали.
Серега: — А мне плевать! У меня расклад — на роту связи четырнадцать литров! Еще раз увижу, отдам на растерзание своим орлам, они вас заклюют на хрен. Заклюете, орлы? — спрашивает он своих поваров, которые драят котлы рядом с АРСом. У них невероятно задроченный вид, они даже еще большие чумоходы, чем связь. С ног до головы повара покрыты несмываемым слоем вонючего жира, у одного, самого тощего, с уха свисает длинная вермишелина.
— Заклюем, — отвечают орлы. Тощий тыльной стороной ладони снимает вермишелину с уха.
Серега: — Заклюют. Ещё раз поймаю, убью. Свободны.
Связь идет в палатку, не забыв прихватить при этом свои бидоны. Они полные, не удалось наполнить лишь ванночку. Её, прихрамывая, несет Пан. Он потирает спину, кожа на пояснице содрана, синяк.
Пан: — Сука. Чуть задницу мне не сломал.
Палатка, ночь. Коптит керосинка. Сидельников и Осипов курят, остальные просто лежат.
Осипов: — У меня обязательно будет четверо детей. Когда я вернусь, я обязательно наделаю четверых. Мне до дембеля полгода осталось, я годичник, после института.
Сидельников: — А чего лейтенантом не пошел.
Осипов: — Так летехой ж два года служить. А так — через четыре месяца дембель. Да. И у меня будет четверо детей.
Мутный: — Андрюх, а ты трахался?
Осипов: — Конечно. У меня Юлька была. Я с ней в школе учился.
Мутный: — А ты?
Сидельников: — Наверное.
Мутный: — Как это?
Сидельников: — На вечеринке было. Я напился тогда и почти ничего не помню. Это можно считать за один раз?
Осипов: — Можно.
Мутный: — А ты, Зюзик? У тебя было?
Зюзик: — Было.
Мутный: — Врешь. Ни черта у тебя не было.
Зюзик: — Ну и что? Ну и что, что не было? У меня все ещё будет, понял? У меня все еще будет!
Мутный: — А если не успеешь?
Зюзик: — Пошел ты.
Мутный: — Ну ладно, чего ты. Я пошутил. Все у тебя ещё будет.
Сидельников: — Сплюнь, дурак.
Осипов: — А ты молодец. Не испугался тогда, на дороге. А я со страху обмочился.
Сидельников: — Я тоже.
Окоп. Рядом в капонире бэтэр.
Сидельников и Пан сидят в окопе. Сидельников смотрит на поле, Пан сидит на цинке.