Саня: — Пошли отсюда.
Тренчик плачет стоя у окна. Рядом с ним курит Сидельников.
Тренчик: — Сука, сука, сука… Вот возьму и повешусь на хрен, и записку напишу, что это он виноват, гад. Перестреляю всех, пускай потом судят. Хоть бы их в Чечне завалили всех на хрен… Сука… Сука…
Ночь, город Моздок. Сидельников с Зеликманом сидят около «Жигулей» во дворе.
Сидельников: — Давай на фишку.
Зюзик уходит. Сидельников разбивает окно, выдергивает из автомобиля магнитолу, они с Зеликманом убегают.
Берег озера. Ярко светит солнце. Рота связи лежит голышом на песке. У Рыжего на спине большими буквами вырезано: «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ».
Рыжий: — Я когда узнал, что нас на войну везут, подумал, что хоть стрелять научусь как следует. А нас здесь ничему не учат, мудохают только. Не армия, а сплошное пропижживание.
Зюзик: — Блин, хоть бы их поубивали всех на хрен. Что ж это такое, бьют и бьют, бьют и бьют. Надо как-то валить отсюда.
Рыжий: — Боишься?
Зюзик: — А ты нет?
Якунин: — Че ты такой конявый? Тебя что, мало били? Как ты собираешься бежать? Деньги есть?
Сидельников: — Есть магнитолы, их можно продать. На дорогу хватило бы.
Тренчик: — Все равно на всех не хватит. И потом, чего сейчас-то бежать, все равно ж разведки нету. Когда вернутся, тогда и побежим.
Зюзик: — Хоть бы их там всех поубивало.
Тренчик: — А вот интересно, а Ельцин Грачева метелит? Он же старше его по званию. Ну, например, как Чак метелит прапоров. Представляете, министр обороны докладывает ему неправильно, а он — раз! И в грызло ему. А?
Сидельников: — А здорово было бы вывести на взлетку Ельцина и Дудаева и пускай бы они метелили друг друга почем зря. Кто накостыляет другому, тот и победил. Как ты думаешь, кто кому навалял бы — Ельцин Дудаеву или наоборот?
Рыжий: — Я думаю Дудаев Ельцину. Он невысокий, шустрый, и по-моему у него должен быть хороший апперкот.
Якунин: — У Ельцина руки длиннее. И он намного выше и тяжелее.
Рыжий: — Ну и что? Зато он грузный и неповоротливый. К тому же он столько бухает, что вряд ли способен вообще быстро двигаться. Нет, я поставил бы на Дудаева.
Сидельников: — Я тоже.
Зюзик: — А бы на Ельцина. Просто так, чтобы поддержать его. Пускай они побольше друг друга метелят, а то в одиночестве он быстро свалится и не получит как следует. И Дудаев тогда тоже не получит. А так хоть рожи разобьют друг другу.
Солдаты смеются.
Рыжий: — Ладно, хорош. Никто ни с кем драться не будет. Зачем им драться, если есть мы?
Якунин: — Да, это точно. Драться положено нам.
Сидельников: — Рыжий, а откуда это у тебя.
Рыжий: — Это Наташка мне лезвием вырезала. Еще в самом начале нашего знакомства, мы еще тогда не были женаты. Пошли вместе на одну вечеринку, танцы там, то да сё. Ну, выпили, конечно. Я в тот вечер здорово накачался, нарядный был, как новогодняя ёлка. А утром просыпаюсь — вся простыня в крови. Посмотрел в зеркало, а там!… Думал, убью. А вместо этого, видишь, женился.
Тренчик: — По крайней мере, ты не будешь числиться неопознанным. Как те парни в рефрижераторах на станции, помнишь?
Рыжий: — Сплюнь, придурок.
Якунин: — А у меня мать перед армией фаланги пальцев линейкой мерила. Я ей говорю: «Мам, ты зачем это?». А она не отвечает ничего. Плачет только.
Некоторое время они молча лежат на песке. Над ними в сторону гор пролетают два штурмовика.
Тренчик: — Айда купаться!
Казарма. Около щита с расписанием роты стоит неопрятного вида солдат. Он без кепки, верхняя пуговица расстегнута, ремень болтается, берцы не завязаны. Он весь какой-то грязный и помятый, лицо опухшее от пьянки. Это Саид. На тумбочке стоит Сидельников.
Саид: — А где рота разведки?
Сидельников: — Они все в Чечне.
Саид: — А Еланский?
Сидельников: — Он тоже.
Саид: — А ты связист?
Сидельников: — Да.
Саид: — Расслабляетесь, значит. Слышь, связной. Принеси мне бананов. Бананов хочу. Даю тебе два часа.
Сидельников спит, укрывшись одеялом с головой. Его будят.
Разведчик: — Иди, тебя Саид зовет.
Пьяный Саид сидит в каптерке, одна нога у него лежит на столе, голень ему массирует разведчик.
Сидельников: — Ты звал, Саид?