Популярность «палп-фикшн» и «макулатурных» журналов в Америке резко возросла после Первой мировой войны, достигнув пика в 1920–1930–е годы, когда на лотках газетчиков регулярно выкладывалось свыше пятисот наименований ежемесячников. Эти недорогие (чаще всего по 10–15 центов) издания еженедельно расходились миллионами экземпляров. На красочные обложки журналов выносились самые захватывающие фрагменты публикуемых произведений, посвященных, разумеется, не философствованию и созерцанию, а приключениям, от которых захватывало дух. Это был уникальный, типично американский вид литературы.
Поначалу журналы стремились «раздать всем сестрам по серьгам»: в одном номере соседствовали вестерн, воздушные приключения, детективные и фантастические рассказы. Но появлялись всё новые и новые издания, поэтому старым, чтобы удержаться на рынке, пришлось выбирать себе узкую специализацию. Обложки первых номеров журнала «Черная маска», например, часто украшали ковбои из вестернов, но к середине 1920–х издание почти полностью перешло на публикацию детективных историй — наиболее популярного у массового читателя жанра.
Одна из основных причин этой популярности — весомость центральной фигуры повествования, «крутого» копа, а еще чаще — частного детектива, героя-одиночки, носителя всех возможных добродетелей, выводящего на чистую воду бандитов, продажных политиканов или недобросовестных коллег, которые нарушали нормы морали, привычные читателю. Отсюда «серийный» характер подвигов одного и того же героя, преследующего в каждом номере очередную шайку негодяев, выходящего победителем из самых головоломных и гибельных ситуаций. Неудивительно, что почти всегда таковые герои были мужского пола.
Многие из этих протагонистов стали столпами «Черной маски», «Детективного еженедельника», «Грошового детектива» и других известных массовых журналов. Континентал Оп Д. Хэммета, Рэйс Уильямс К. Дж. Дэйли, Оливер Квэйд Ф. Грубера, Джо Гар Р. Деколты (Р. Уитфилда), Макс Латин Н. Дэвиса, Флэш Кэйси Дж. X. Кокса, Билл Ленокс В. Т. Балларда, Кардиган Ф. Небеля — вот лишь несколько примеров «ежемесячных героев», которые — вплоть до конца Второй мировой войны — удовлетворяли аппетит широкой аудитории приключениями решительных парней, героев спускового крючка и кулака.
Однако были и борцы с преступностью совсем иного рода. Большинство этих супергероев — частные детективы, физическая сила которых превосходит мыслимые пределы реальности. Почти все они носят костюмы или прикрываются масками. Первым и наиболее знаменитым суперменом стал сыщик Тень, способный «затуманить разум человеческий»; затем его обошел по популярности Док Сэвидж, «бронзовый человек», сверхчеловечески мощный, многогранный гений, гроза злодеев; по свирепости всех переплюнул Человек-Паук, безжалостно истреблявший негодяев и клеймивший их лбы с помощью своей карманной зажигалки; мастер маскировки Детектив-Фантом сочетал стойкость и живучесть с аналитическими способностями сыщиков старшего поколения, Шерлока Холмса и Эллери Квина. К менее успешным героям относятся Черная Летучая Мышь, Призрак, Шептун, Пурпурный Шрам, Детектив в Маске, Алая Маска и последний из гигантов — поборников справедливости — Мститель.
Во время Великой депрессии народ жадно сметал с прилавков описания новых приключений своих любимых борцов за правду, вживаясь в их образы, воображая себя этими героями.
Непременным участником действия выступал и противник героя. Дабы заслужить свою славу, герою предстояло одолеть мерзавца, столь бессовестного, прожженного, свирепого и беспринципного, что только человеку высших физических и моральных достоинств это было под силу.
В цикле рассказов Ф. Небеля о преступлениях в Ричмонде МакБрайд и Кеннеди — хороший пример того, с какими масштабами преступности, с каким перевесом сил приходилось сталкиваться героям. Да и другие защитники справедливости им не уступали.
В герои попало и немалое число преступников, с которыми читатель мог идентифицировать себя с не меньшей готовностью, чем с детективом или праведным копом. Эти преступные личности, разумеется, достойны осуждения, но с весьма существенными оговорками. Практически все популярные герои-преступники — робингудовского типа. Они никого не убивали, а грабили исключительно богачей. Да и богачей — то не первых попавшихся, а тех, которые нажили свое состояние нечестным, мягко говоря, путем. Что могло быть приятнее безработному, уткнувшемуся носом в журнал и одновременно в затылок стоящему перед ним такому же безработному в длинной очереди за бесплатным обедом, чем прочитать, как ограбили банкира или брокера с Уолл-стрит, владельца фабрики или ростовщика — тех, кто отвечал за свалившиеся на страну невзгоды!.. Сейфы негодяев взламывались, бриллиантовые ожерелья срывались с шей их жен-бездельниц, а совершившие эти благородные преступления герои один за другим жертвовали большую часть награбленного в пользу бедных (не забыв, в угоду читателю, обеспечить и свое безбедное будущее).
Впоследствии, хотя и логично для развития сюжета, но несколько неожиданно с точки зрения верности выбранной профессии, значительный процент этих добродетельных преступников переквалифицировался в детективов. Причины были различными. К примеру, героев могли заподозрить в убийстве или другом злодеянии, которого они не совершали, и им приходилось обнаруживать истинного преступника и доказывать свою невиновность. Или же друзья-полицейские нуждались в их помощи. Эта традиция зародилась еще до начала эры «палп-фикшн». Раффлз, к примеру, чуть ли не чаще раскрывал чужие преступления, чем совершал преступления сам. Гений американского криминального мира Непогрешимый Годал (не включен в эту антологию, так как не появлялся в «макулатурных» журналах) столь тщательно планировал и столь искусно проворачивал свои преступные дела, что ни разу не попался, и полиция в конце концов вынуждена была выплачивать ему отступную пенсию, чтобы он больше не нарушал закон и не позорил стражей порядка.
В предлагаемом сборнике вы найдете описание множества видов преступлений, а уж выбрать, за кого болеть — за медвежатника, домушника, карточного шулера или за полицейских, которым платят за борьбу с преступниками, — издатель предоставляет вам.
Отто Пензлер
Я вор в законе со знаком качества, Харлан Эллисон…
Не думаю, что это тебя касается, чувак, но раз уж начал, скажу: впервые я попал в каталажку в сорок пятом. Тогда, в сорок пятом, было мне одиннадцать. А в пятьдесят восьмом я уже сочинил об этом книжку. «Открой коробку — найдешь сюрпризец» называется. И стукнуло мне тогда, в пятьдесят восьмом, уж двадцать четыре. Ну вот, а теперь захлопни хлебальник и вали отсюдова. Или сиди смирно, не рыпайся.
Мне сказали, четыре тома вышло в память об ушедшей эре криминального чтива. Первые два, как я понял, «Палп-фикшн, борцы с преступностью», а третий и четвертый — «Палп-фикшн, преступники». К борцам с преступностью я себя уж никак отнести не могу, поэтому серый кардинал проекта, глубокочтимый мистер Отто Пензлер («Поспешай не спеша» мы его кличем промеж собой) всунул мне книжку про нашего брата, про преступника.
Преступник разный бывает. Одних мокрушников вон сколько видов… Медвежатников там… Уж всякую шушеру, шулеров да шантажистов, и в расчет не беру, в гробу я их видал.
А теперь ты спросишь, чувак, если я тебе дозволю пикнуть, что это за старый хрен, божий одуванчик, вешает тут лапшу на уши и какого черта этот парень Пензлер доверил ему такое серьезное занятие. Может, и вправду он один из тех, о ком книжку сочинили? Кровь от крови там плоть от плоти и прочая фигня?
Ну ты, чувак, даешь. Заткнулся бы ты, правда, не доводил бы меня до греха.
Перво-наперво, я на этом чтиве вырос. Родила меня мамаша в тридцать четвертом, не то что нынешних придурков, которые слюни вожжой пускают, оттягиваются под ляжкой этой куклы Джессики Симпсон. Для них ностальгия — то, что они умяли за завтраком, а у меня-то, как я ныряю в переплетение корней корявого древнего дуба перед нашей семейной халупой, номер 89 по Хармон-драйв, Пэйнсвиль, Огайо; и в руках у меня последний «Блэкбук детектив мэгэзин» или «Тень». Вот где ностальгия! До сих пор в носу сгноит запах свежих опилок от книжек и журнальчиков, до сих пор вижу сливочного оттенка странички, лежащие на моих штанах…
И вот придурок Джек Уилдон и его ослы гоняли мимо дуба на своих шикарных великах, орали мне: «Жид, жид, никуда не убежит!» — а я был так далеко… Наездники в масках, мордастые детективы, варвары-людоеды со здоровенными дубинами, инопланетяне с фигуристыми телками в бронированных бюстгальтерах, крутые гангстеры, которых не расколоть даже толстомордым копам с сигарами…
Было тогда на слуху словечко «эскапизм»… Иное дело — нынешний эскапизм: ничего толкового. У нас сейчас правит бал «индустрия развлечений», на пьедестале всякая пошлятина. Вместо Раффлза, Фламбо и Джимми Валентайна стукотища рэпа, который будто из задницы сыплет сухим козьим горохом в пустое жестяное ведро; с экранов вспархивают призраки удавленных на Багамах и утопленных на Филиппинах; за число телевключений дерутся серийные убийцы и телеевангелисты, осквернители могил и расисты, совратители несовершеннолетних (педофилы, если по-ученому) и наилучший майонез всех времен и народов для всех семей. Нет сейчас места честному разбойнику, негде преклонить главу трудящемуся взломщику игральных и торговых автоматов. От этих «развлечений» уши медленно, но верно вытягиваются в ослиные, а извилины выпрямляются в географические меридианы.
Не, чувак, ты резонно возразить, что вот я тут разоряюсь, обхаиваю великую американскую культуру (три «ха-ха»!), возвеличиваю Дилинджера, Капоне, Ма Баркер и ее отпрысков…. Что ж, чувак, конечно, Билли Кид и «Корпорация Килл», Бонни и Клайд — такая же, по сути, бодяга, как и теперешний медиа-понос… А все ж таки…
По мне, все-таки лучше полистать книжку о Бостоне Блэки, почитать о Фантомасе или о Гарри Лайме, чем рассматривать выставленные напоказ буфера Кристины Агильеры или пирсинг пупка очередной телеэкранной шлюшки. Возвышающее, бодрящее, обогащающее влияние криминального чтива неуклонно вытесняется акулами рекламного бизнеса, подонками почище любых «плохишей», которых с риском для жизни искореняли бравые герои «палп-фикшн». В эфире носится дерьмо, оно заполоняет наши мозги, отвращает нас от самих себя и от истинных ценностей. Декоративный кретинизм персонажей и авторов массового чтива тридцатых-сороковых кажется сократовской мудростью в сравнении… да никакого сравнения и быть тут не может!
Здесь, на предлагаемых вам страницах, в рассказах, созданных в те золотые деньки, вы окунетесь в эскапизм, который вас не то что не обеднит, но наполнит свежестью, как ледяной лимонад в высоком, стройном бокале в жаркий августовский день.
Конечно, порой поскрипывают суставы в организме сюжетов, кое-что кажется неуклюжим — не забывайте, что не только возраст написанного почтенный, но и башляли-то господа издатели господам авторам чаще всего не больше пенни за слово. Отточи-ка тут стиль! Как бы коньки не отбросить… Да, Великая депрессия… А сейчас мы избалованы электроникой, зажрались… Согласен, позы, диалоги, ситуации шероховатые иной раз… Но зато какая мускулистая, бодрая писанина! Так что не выпендривайтесь, будьте снисходительны. Расслабьтесь и наслаждайтесь.
Что до меня… Какое я имею ко всему этому отношение? Ну да, обо мне не написали в справочнике «Кто есть кто в американской литературе», но сама судьба свела меня с этими книгами.
Как уже сказано, вырос я на этом чтиве. И на заре профессионализма пописывал крутую макулатуру в журнальчики-полуформатки, которые этот упертый Пензлер никак не желает признать равными полноформатным. Публиковался я в «Мэнхант», «Мэнтрэп», «Мэйхем», «Гилти», «Шуэ-файер детектив», «Трэпт», «Сент-Мистери» (как в Штатах, так и в Англии), «Майк Шейнз», «Тайтроуп», «Крайм энд джастис детектив стори», «Террор детектив мэгэзин»… Ну, достаточно? В глазах не запестрело? А то еще могу перечесть с дюжину. Пахал, как папа Карло, батрачил на издателей без передыху, не отрывая зада. Так что с полным правом стою я теперь у трапа кораблика, приглашаю вас на борт, уважаемые, вашу матушку…
Но и это не главное. А главное то, что я вор в законе со знаком качества. Уже помянул я первую судимость в одиннадцать. Пустяк, конечно, спер фигню, значки потешные с героями комиксов вытащил из коробок «Уитиз». Но — лиха беда начало! В тринадцать я сбежал из дому и занял роскошный номер в заброшенной трущобе в Канзас-Сити, ныне снесенной без всякой мемдоски. И жил там один-одинешенек… если не считать еще одного, постарше, дуреющего без пол-литры в день, да и так не без дури. По сей момент помню сногсшибающий аромат его подмышек, совершенно уникальной силы, букета несравненного…
Из Университета штата Огайо меня поперли в 1954–м, в частности за постоянное воровство из лавок. Тюрягу «Коламбус» видал изнутри не раз и не два, со счету сбился.
В армии в 1957–1959–е за разное сидел на губе, в основном — за неподчинение приказам.
В шестидесятом оказался в Нью-Йорке, в Виллидже. Сосед насвистел копам, что у меня нелегальная пушка, те меня сцапали и швырнули в «Могилы» (смотри мои «Записки из чистилища»). Дошло до Большого жюри, окружной прокурор вернул дело на пересмотр, и выпустили меня.
Ну, времена гражданских прав… Как тут не посидеть-то… Я и посидел. В Миссисипи сидел, в Джорджии, в Алабаме с Мартином… В Луизиане пара медномордых копов сцапала меня на задворках Плэйкмайн-пэриш. Стражи порядка содрали с меня рубаху, защелкнули наручники, подвесили на крюк, как борова, и добросовестно, трудясь по очереди, обработали мне брюхо пластиковой детской бейсбольной битой, стараясь не оставлять следов на коже. Трудились, пока не появился тамошний босс, славный Леандер Перес. Тот порылся в моем бумажнике, полном банковских карточек и всяких разных удостоверений, обнаружил, что я из Голливуда. Дошло до него, что поднимется кипеш, ежели я вдруг бесследно исчезну. Приказал своим парням снять мою тушу с крюка и передислоцировать подальше, в придорожную канаву. И напутствовал меня по-отечески: «Еще раз сунешь сюда нос, жидовская морда, — здесь и зарою».
Кого ж еще выбрать Отто для вводной сопроводиловки о беззаконных ворах в законе? Так что закрой свою хлеборезку, милый, в который раз долдоню, вали отсюда и наслаждайся в уголке. Скажи, Харлан, мол, послал. Двигай, не мешай старому вору вспоминать минувшие деньки. По ту сторону закона.
Харлан Эллисон
Помимо того что Ричард Б. Сэйл (1911–1993) написал немало произведений в жанре криминального чтива, он также является автором столь известных и популярных среди читателей романов, как «Лазарь–7» (1942), «Большие странности» (1942) и «Только для президента» (1971). По роману «Не слишком узко — не слишком глубоко» (1936) был снят фильм, вышедший в 1940 году на экраны под названием «Странный груз». Однако большую часть своего времени Ричард Б. Сэйл посвящал работе над сценариями и режиссурой фильмов. В этой связи необходимо вспомнить такие его работы, как «Мистер Бельведер отправляется в колледж» (1949), ленту «Внезапный» (1954), принесшую славу Фрэнку Синатре, а также фильм «Джентльмены женятся на брюнетках» (1955).
Обращаясь к произведениям Ричарда Б. Сэйла в жанре криминального чтива, следует отметить, что наибольшую известность среди них приобрела серия детективов о Даффи Диле, написанная для еженедельника «Детективная литература», а также ряд приключенческих рассказов о Кобре, увидевших свет в журнале «Десять лучших детективов». Рассказы о Кобре являются одним из первых образчиков детективных произведений, главным героем которых выступает загадочный неуловимый мститель. Такие персонажи, как Мститель, Тень, Паук, Пятый Оператор и Детектив-призрак, были одними из самых популярных героев криминального чтива. Как правило, они были одеты в специальные костюмы, носили маски, иногда — плащи и вершили правосудие, не думая о полиции, судьях и присяжных. Рассказ «Обитель Каа» впервые увидел свет в февральском выпуске «Десяти лучших детективов» за 1934 год. Этот рассказ изобилует негодяями, с которыми безнаказанно расправляется Кобра. Мститель в маске ничего не стоит, пока не сразится с настоящими злодеями. Об этом и рассказ.
Джек Кирк, всю свою жизнь промышлявший убийствами, на мгновение замер возле мрачного здания из бурого песчаника, стоявшего на Рокор-стрит. Он осмотрелся — настороженно, даже испуганно. Джек был готов поклясться, что за ним кто-то идет. А если не кто-то, так что-то! Нечто уродливое, темное, огромное. Мерцающий фантом. Кирк на мгновение увидел мелькнувшую тень преследователя, которая тут же растаяла, словно ее никогда и не было. Кирк передернул плечами — видать, воображение разыгралось. Он медленно поднялся по лестнице, примыкавшей к дому, и кинул взгляд на табличку, висевшую над дверьми. На ней значилось: «Горган и Вилкинс. Импорт рептилии».
Кирк поспешно достал из кармана ключ, вставил его в замочную скважину, открыл дверь, быстро зашел внутрь и захлопнул ее за собой. Внутри царила кромешная тьма, но Кирк не растерялся. Он знал, куда ему нужно идти. Джек поднялся по длинной, скрипучей лестнице на второй этаж жутковатого дома. Там горела одна-единственная лампочка, освещавшая дверь с надписью «Контора». Кирк отрывисто постучал четыре раза и вошел внутрь.
В комнате находилось трое мужчин. Джек был с ними знаком. Перед ним сидели Макси Горган, Джон Вилкинс и приехавший из Индии Вентворт Лэйн. Мужчины прервали разговор и подняли глаза на Кирка.
— Присаживайся, Кирк, — ухмыльнулся Горган. — Лэйн как раз рассказывает о… поставках из Индии. — Он с многозначительным видом осклабился.
Кирк улыбнулся и сел. Лэйн в раздражении прикусил губу.
— Язви, сколько хочешь, Макси, — бросил он, — я тебе дело говорю. Не знаю, чем все кончится, но скажу наверняка: полиция в Бомбее вот-вот нас накроет. За несколько дней до того, как я уехал в Лондон, мне на хвост плотно сел американский следак. Тот самый, с которым мы уже сталкивались.
— И в чем тебя подозревают? — Горган косо посмотрел на собеседника. — Может быть, в бесчеловечном обращении со змеями? — Он разразился грубым смехом. — Слушай сюда, Лэйн. Ты представитель нашей компании. В твою задачу входят поставки рептилий из Индии.
— Вот только одна беда: поставки ограничиваются одним-единственным видом — сетчатыми питонами. Черт подери, это не может не вызвать подозрений!