— Я… я предполагал нечто в этом роде. Это похоже на усталость… Иностранцев не легко…
Он совсем запутался, не в силах подобрать слова.
— Давайте вернемся к нашим записям, — предложил Рагоци. — До конца еще далеко, а я, если только это возможно, хотел бы все закончить сегодня вечером.
— Но вы собирались…
Джон Генри снова не договорил, но красноречиво кивнул на парадный костюм графа.
Рагоци улыбнулся и покачал головой.
— Я пришел сюда прямо с приема, а банкет еще продолжается.
Джон Генри был поражен.
— Я бы предположил, что вы предпочтете веселиться на банкете, чем копаться в скучных цифрах. Это, вероятно, весьма почетно — получить приглашение на подобное событие. — Он позволил себе мимолетную усмешку. — Я уверен, что еда… на таком мероприятии намного лучше, чем то, что можно ожидать от обычного ресторана, а именно это вам и предстоит, если мы задержимся допоздна.
— Да, там подают изысканные кушанья, но мои потребности в этом отношении довольно просты, — сказал Рагоци.
— Ага, — произнес Джон Генри, сделав вид, что понял слова своего собеседника, хотя на самом деле был далек от этого.
— Но я непростительно забывчив и прошу извинить невольную грубость. А вы не голодны? — внезапно спросил Рагоци. — Если вы проголодались, я могу подождать, пока вы купите себе что-то на ужин.
— Нет, — поспешно ответил Джон Генри. — Я плотно закусил за чаем, и на сегодня этого достаточно. Я бы хотел продолжить работу над книгой.
— Тогда давайте просмотрим записи, относящиеся к Греции, — предложил Рагоци и быстро нашел нужную страницу. — Как вы уже говорили, первые записи относятся к тысяча восемьсот двадцать восьмому году. — Он быстро провел пальцем по строчкам. — Похоже, что первые несколько лет все шло гладко. — Он перевернул страницу. — Все записи, на первый взгляд, в порядке. Вы согласны?
— Ваша семья долгое время занималась торговлей специями, не так ли, граф? Здесь есть ссылка на ваши прежние расчеты с арабскими торговцами. И счета из Египта тоже без изменений, — прокомментировал Джон Генри, вернувшись в мир цифр.
— Да. — Несколько минут Рагоци молча изучал записи, потом поднял голову. — Как мне помнится, старшим клерком на протяжении многих лет был мистер Боултон.
Я слышал о нем, — осторожно подтвердил Джон Генри.
— И мистер Боултон состоял в родстве с основателем фирмы, — продолжал Рагоци.
— Насколько мне известно, это так, — более уверенно произнес Джон Генри. — Он умер около двадцати лет назад, по крайней мере, мне так говорили.
Верно, — кивнул Рагоци. — Тогда его место занял дядя мистера Таббса, мистер Харбридж. Похоже, что проблемы начались с того момента.
— Так вы думаете, мистеру Таббсу известно о том, что происходит? — спросил Джон Генри, стараясь не показать, насколько его шокирует подобное подозрение.
— Вполне возможно. Как вы помните, он не слишком охотно позволил мне проверить записи; в данной ситуации это обстоятельство может оказаться очень важным, — сказал Рагоци. — Как долго он занимает должность старшего клерка?
— Мистер Таббс? Около четырех лет, мне кажется. Четыре или пять. — Джон Генри осмотрелся по сторонам, словно боялся, что их подслушивают. — Стараниями своего дяди он быстро получил повышение, так мне говорили два других клерка. — Ему пришлось прочистить горло. — Он уже был старшим клерком, когда меня приняли в контору.
— Вероятно, партнеры поручили ему защищать их интересы, а дядя повысил его, чтобы скрыть свои махинации. — Лицо Рагоци стало печальным. — Какова бы ни была причина, боюсь, что мне придется положить этому конец.
— Конечно, вы должны это сделать! — воскликнул Джон Генри, изумленный явным нежеланием графа защищаться от воров. — Это нельзя оставить без внимания и позволить продолжать обман. Если они решили обокрасть вас, могут быть и другие пострадавшие…
— Да, — прервал его Рагоци. — Несомненно, вы правы. Не могли бы вы скопировать для меня эти две страницы? Завтра я пришлю за ними слугу, если вам удобно. И он же вернет мистеру Таббсу ключ вместе с моими извинениями в злоупотреблении его доверием.
Что-то в его словах заставило Джона Генри насторожиться.
— Я все сделаю, граф, — сказал он, ощутив, как по спине пробежал холодок.
— Вы очень добры, — сказал Рагоци. — Как бы то ни было, знакомство с вами, мистер Бродрибб, было весьма интересным.
— Благодарю вас, — ответил Джон Генри и постарался справиться с охватившей его дрожью. Потом, не в силах сдержаться, он внезапно выпалил: — Вы доктор Фауст?
Услышав свой голос, он понял, что произнес вслух нелепое предположение, но не мог придумать достойного извинения.
Рагоци слегка удивился.
— Нет, мистер Бродрибб, это не так. И я не «ходил по земле и обошел ее», как, говорят, поступил Мефистофель. — Он очень внимательно взглянул в лицо Джона Генри. — Вы наверняка преуспеете в выбранной профессии: у вас острые глаза и проницательный ум, вы далеко пойдете.
— Я не хотел… Это не… — забормотал Джон Генри.
— Не бойтесь, — с иронической усмешкой успокоил его Рагоци. — В моей жизни я слышал и худшие эпитеты.
— Сколько вам лет? — спросил Джон Генри, решив, что отступать уже поздно.
— Если бы я вам сказал, — крайне вежливо произнес Рагоци, — вы бы ни за что не поверили.
— Я поверю.
Джон Генри был слишком ошеломлен, чтобы испытывать страх. Он знал, что испуг придет позже, когда он окажется в безопасности своей кровати и воображение освободится от оков.
— А я думаю, что нет, — отрезал Рагоци, закрыв тему.
— Чего вы теперь потребуете от меня? Молчания под страхом ужасного возмездия?
Рагоци насмешливо склонил голову набок.
— Это не спектакль. И вы не на сцене, мистер Бродрибб. Я полагаюсь на ваш здравый смысл и благоразумие, я надеюсь, что вы оставите все догадки при себе.
— Или мне не поздоровится?