3106. Л. Ю. АРБУШЕВСКОЙ
27 июня 1900 г. Ялта.
27 июнь 1900.
Многоуважаемая Любовь Юлиановна!
Вчера посланы мною книги* для библиотеки, а сегодня посылаю Вам квитанцию. Не откажите получить и уведомить о получении.
Если Павел Федорович* в Таганроге, то благоволите передать ему мой поклон. Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно Вас уважающим
А. Чехов.
Книги посланы большой скоростью.
Ялта.
На конверте:
Таганрог. Ее Высокоблагородию Любови Юлиановне Арбушевской.
Городская библиотека.
3107. П. Ф. ИОРДАНОВУ
29 июня 1900 г. Ялта.
29 июнь 900.
Многоуважаемый Павел Федорович!
Вчера я послал в библиотеку багажную квитанцию* на получение посланных мною книг. Послано «на предъявителя», большою скоростью. Пишу Вам об этом на всякий случай, ибо не знаю, где Вы теперь* — в Таганроге или в ином месте, наприм<ер>, в Париже на выставке.
Вчера я прочел в «Таганрогском вестнике»* упрек по адресу Таганрогского городского управления, почему-де оно не жертвует мне на санаторию, когда Харьков пожертвовал 1000 р., и проч. Считаю нужным сим заявить, что 1000 р. из Харькова я не получал и никогда не получу по самой простой причине: в Ялте я ничего не устраивал. Я состою лишь членом благотворительного общества*, как состоят сотни лиц. Общество же это помогает приезжающим в Ялту чахоточным больным. Харьковское гор<одское> управление прислало 1000 р., вероятно, княгине Барятинской, которая устраивает здесь санаторию* и которой я сочувствую, кстати сказать. Если у Вас в думе поднят будет вопрос когда-нибудь насчет санаторий и если я буду при этом таганрогским гласным, то буду стоять за устройство санаторий в Таганроге. Каждый город должен иметь санаторию для своих уроженцев.
Ваше последнее письмо не понравилось мне*. Неужели операция оказала Вам такую плохую услугу? Ведь это совсем нехорошо, и нужно что-нибудь предпринимать, и скорее, а то мрачные мысли и дурное настроение состарят Вас лет на десять. Мне кажется, что всё дело пустое, починить нетрудно.
Где Вы теперь?
Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего — Вам и Вашей семье.
Желаю Вам выздоровления скорейшего…
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Таганрог. Павлу Федоровичу Иорданову.
3108. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)
7 июля 1900 г. Ялта.
7 июль. 1900.
Милый Алексей Максимович, сегодня я получил письмо от Капитолины Валериановны Назарьевой* (Вашей поклонницы, пишущей под псевдонимом «Н. Левин»* в «Биржевых вед<омостях>». Она спрашивает, где Вы, и просит Ваш портрет, чтобы поместить его в «Сочинениях» — журнале Иеронима Ясинского*. То есть не у меня просит, а у Вас. Ее адрес: Петербург, Надеждинская, 11, кв. 11. Два раза одиннадцать. Вот!
Затем получил я, в ответ на свой отказ, длинное письмо от Мельшина*. Письмо длинное и неубедительное, но я всё же не знаю, как мне быть — писать ему еще раз письмо или не писать.
Ну, как Вы живете? Ваше письмо я получил вскорости после Вашего отбытия из Ялты*, нового у Вас еще ничего не было, а теперь, полагаю, есть куча всякого рода новостей, самых интересных. Был сенокос? Написали пьесу?* Пишите, пишите и пишите, пишите обыкновенно, по-простецки — и да будет Вам хвала велия! Как обещано было, пришлите мне; я прочту и напишу свое мнение весьма откровенно и слова, для сцены неудобные, подчеркну карандашом. Всё исполню, только пишите, пожалуйста, не теряйте времени и настроения.
Сейчас нижегородская барыня Анна Иноземцева привезла мне первый том своих сочинений* («Собрание сочинений», том первый) — и уехала, не повидавшись со мной. С портретом. Книга напечатана в Нижнем Новгороде, а потому я называю ее нижегородской.
К Вам — увы! — приехать не могу*, потому что мне нужно в Париж, нужно в Москву делать операцию (геморрой), нужно оставаться в Ялте, чтобы писать, нужно уехать куда-нибудь далеко, далеко и надолго… Нового в Ялте ничего нет. Жарко, но не очень. Мои — в Гурзуфе, я живу в Ялте один. Средин здоров, но был болен и довольно серьезно. Мы два дня очень беспокоились, хотели выписывать от Вас Анатолия*, но потом всё обошлось, всё стало, как было.
Черкните мне о том о сем, как живете, как пишется. Если меня не будет в Ялте, то Ваше письмо, равно как и пьесу, мне вышлют туда, где я буду. Об этом не беспокойтесь, всё будет цело и невредимо. Вернее же всего, что до 5-10 августа я буду сидеть дома.
Екатерине Павловне мой привет и нижайший поклон*, а Вашего Максимку благословляю обеими руками и целую его. У нас всё благополучно. Когда Вас провожали, я был немножко нездоров, а теперь ничего. Ну, будьте здоровы, счастливы и богом хранимы.
Ваш А. Чехов.
3109. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)
12 июля 1900 г. Ялта.
12 июль.
Милый Алексей Максимович, Ваше приглашение в Китай удивило меня*. А пьеса? Как же пьеса?* Вы кончили, стало быть? Как бы ни было, в Китай ехать уже поздно*, так как, по-видимому, война приходит к концу. Да и поехать туда я могу только врачом. Военным врачом. Если война затянется, то поеду, а пока вот сижу и пишу помаленьку.
Получили мое письмо? Ответили Назарьевой?*
У нас ничего нового, только жарища и духота почти невыносимые.
Екатерине Павловне и Максиму поклон нижайший и привет. Будьте здоровы и счастливы.
Ваш А. Чехов.