– Куда еще? – спросила я, поднимаясь.
– В т-трюм. Покажу груз.
– И на что он мне сдался?
– П-поймешь, почему я не пустил партию досмотра. Это становилось интересно, к тому же взыграли инстинкты инквизитора, а если инквизитор и бывает бывшим, то инстинкты точно в увольнение не спешили. Я шла за худой сволочью, осматривала корабль и понимала, что здесь все не так. Странный контрабандист на неимоверно крутом фрегате напарывается на «Тень», пытается уйти от нее, и сверхдредноут вместо того, чтобы послать по его следу каких-нибудь мелких сошек, сам бросается в погоню. Оно, конечно, действия Его Тени неисповедимы… /"И тем не менее, обормот врет мне//,////н//о надеется чем-то убедить. Это все странно//, дико странно//"/. Я на всякий случай проверила оружие.
– Сюда. Дверь в трюм открылась – и такого загаженного грузового отсека я еще никогда не видела. Здесь, похоже, не убирались отродясь:
какие-то обломки органической тары, которая уже начала подгнивать, ворох странных тюков – об их закреплении никто не подумал, и они рассыпались по всему дальнему краю помещения. Еще здесь имелся высокий бокс биологической защиты – эдакая цистерна из непрозрачного стекла с кучей оборудования у основания – и один здоровенный ящик с военной маркировкой. Короче, я бы поисковую партию сюда тоже не пустила. Стыдно.
– Да. Срач, – подытожила я вслух.
– Т-так трясло ведь, – буркнул Синдзи. – И это…
– А принайтовывать грузы ты никогда не пробовал? Я была разочарована: у такого великолепного корабля – а даже ребра жесткости в трюме были великолепны – и такой убогий капитан.
Он что, этот фрегат на мусорке нашел?
– Г-гляди сюда. Я подошла ближе к большому ящику, куда меня и подзывал Синдзи. В голове проносились варианты: сейчас оттуда что-то бросится, какой-нибудь хищный актиноид; меня туда утянет – это, например, гравитационный компактор; там мина… Но обормот-капитан стоял рядом с приоткрытым боксом, и большую часть возможных каверз пришлось отмести. Бокс был льдисто-серым, как камуфляж климатических войск с агрессивных планет, и маркировка оказалась абсолютно незнакомой, и вообще, я с трудом разбирала слова: там будто кто-то под трафарет набивал жаргонные словечки. А вот под толстой крышкой, которую сдвинул Синдзи, обнаружилась вполне узнаваемая вещь.
– Хм, это восемьсот шестая статья, обормот, – сказала я, изучая генную бомбу. – Ты в курсе, что ты офигенный мудак?
– М-мне заплатили, – сухо сообщил Синдзи. Я покосилась на него.
– О, не сомневаюсь. И, полагаю, неплохо. А ты видел когда-нибудь планеты после таких штуковин? Слетать бы на фронтир, я бы ему показала. Тамошние пираты любят колонистов такими пугать, и пару несговорчивых планет для острастки они обработали. Крайне выгодное оружие: и твои соседи становятся шелковыми, и ты получаешь планету уродов, биомассы, и вообще – торгуй не хочу такой кунсткамерой. Самое приятное, что уже через полгода использование генной бомбы не доказуемо: ну, пробудилась фауна планеты, покушала колонии. Бывает. Но это все лирика, а вот выводы – выводы просты: Синдзи – сволочь. На «Тени», видимо, знали о выкраденной генной бомбе (откуда отправители ее свинтили, кстати?), галактика очень жестока, поэтому мой фрегат погиб из-за беспринципного сукина сына. Курс ему тот же понравился, видите ли.
– Видел, – неожиданно сказал Синдзи. – Его Тень сбросил такую на мою родную планету. /"Ни разу не заикнулся"/, – сообразила я, наблюдая за его профилем, и только во вторую очередь до меня дошел смысл сказанного.
– Ты что, с R6O? Он оглянулся и с интересом в глазах посмотрел на меня:
– Ст-транно. /"Вот уж действительно"/.
– Что именно?
– Официально генная бомба Империей не п-применялась, – задумчиво сказал Синдзи. – Б-биосфера R6O якобы уничтожена взрывной м-мутацией. П-почему ты связала генную бомбу и м-мою планету? И откуда такой допуск? Не работать мне под прикрытием – вот ей-ей. Я смотрела на Синдзи и понимала, что у обормота есть чудовищный недостаток: он расслабляет. И стоит привыкнуть к мысли, что это идиот, как он подмечает чертову мелочь. Ну, и везунчик он тоже, а я… А мне придется осваивать новые навыки. /"Говорить – не говорить? Если говорить, то насколько откровенно?"/ Я поняла, что судьба Синдзи уже определена. Где-то там, внутри, я на самом деле решила, что заключу с ним договор – пусть временный, но договор. Он мне лично отработает мою «Нигоки». И каждую капельку пота от ручной гребли к его фрегату. И каждую… /"Короче"/.
– Меняемся. Ты рассказываешь правду о себе, я – о себе. В довесок расскажу, что знаю о твоей планете. Он некоторое время изучал меня, и в черноволосой головешке сейчас происходило что-то страшное. Ну, давай, обормот, не может контрабандист быть тупым-тупым дураком, давай, сделай правильный выбор.
– А п-потом? О, а он и впрямь не так чтобы очень глуп.
– Потом? Поглядим. Ты мне вообще-то должен очень хороший фрегат.
– З-за что это?
– А ты, парень, наглец. Стреляли вообще-то не по мне, я мирно себе летела.
– Ты почему-то п-пряталась. Я до па-пальбы тебя не видел, – парировал он. /"Туше! Так, это становится уже скучно"/.
– Не борзей. Я заметила твой выхлоп и включила камуфляж. Откуда мне знать, кто ты?
– А по-потом ты убегала от «Тени». М-могла включить экраны и б-бросить в эфир свои идентификаторы. /"Ах ты ж мелкий паразит//"//,/ – подумала я. Этот малый сейчас явно торговался, чтобы сбить цену уже вполне очевидной сделки, и он очень ловко прикинул, что мои проблемы с законом могут оказаться лишь чуток лучше его собственных.
– И все же предлагаю не борзеть, – сказала я. На моей стороне были поставленный голос и непрозрачное забрало шлема. – Ты мне только что сам показал генную бомбу, или это аппарат для газировки?
Может, мне тебя повязать и сдать Его Тени? /"Ого"/. Это оказалось неожиданно. В глазах контрабандиста на какую-то долю секунды появился самый настоящий дистиллированный страх: то ли родная R6O ему вспомнилась, которую превратили в инкубатор разросшейся биомассы, то ли еще что, – но это был отличный страх. Черненький и глубокий. Возможно, я бы его разглядела, даже не будучи инквизитором.
– Д-договорились. Отлично. Голосок – то, что надо: тихий, слабый, неуверенный. Я уже поняла, что расслабляться с ним не стоит, но сейчас этот обормот явно и честно принял нелегкое решение. Я знала, что это победа, знала, что теперь надо расширять плацдарм и бросать сюда еще десант, брать в руки этот отличный корабль и до поры – этого недо-капитана.
Это все прекрасно, неожиданно прекрасно, мне нравится развитие событий, только вот почему непременно должно быть некое «но»? Генная бомба ужасна, настолько ужасна, что просто вау, но говоря о причинах бегства от «Тени», этот маленький паршивец мне наврал.
Значит…
– Славно. Идем общаться в каюту, что ли? Или остальной груз настолько же крутой, как генная бомба?
– Н-нет, – сказал Синдзи, энергично помотав головой. – Мелочевка.
– И я могу это все посмотреть?
– Д-да ради бога. /"Дин-дон»,/ – это только что была еще одна ложь. Я осмотрелась:
тюки, разбитые волосатые контейнеры, еще какой-то хлам, бак биологической защиты… Я искоса наблюдала за тем, как Синдзи отслеживает поворот моей головы. И – стоп: значит, бак.
– Это что такое?
– Это? Бак. Д-для перевозки существ в анабиозе. /"Хм. Да ты просто гений"/. Я подошла и положила руку на непрозрачное стекло.
– Крио-бокс. Старье. Он активен?
– Н-нет. Сзади шаг – ко мне. Я нащупала в перчатке триггер запястного клинка и резко обернулась к нему:
– А ты чего такой дерганый, а? Что там такое?
– Д-да нет там ничего! – воскликнул Синдзи. – Так что с договором? О, да. Это оно. Ты паникуешь, «просто Синдзи», мощно паникуешь, давай, оближи губы еще, потому что твой пульс я слышу даже отсюда безо всяких усилений сенсоров. Любопытно и, честно признать, страшно: в этом баке находится что-то, что куда хуже или куда ценнее, чем генная бомба.
– Ну-ну. Договор? Хорошо, я поднимаю ставку. Хочу семьдесят процентов с этой твоей доставки. Синдзи замер, и плотно сжатые кулаки определенно были куда красноречивее физиономии обормота. /"Ты жалок, приятель. Как же ты торгуешься с заказчиками? Как блефуешь, уходя от жадных курьеров нанимателя, которым жаль рассчитываться//с//тобой?"/ Эх, дурак, повезло тебе с кораблем. Очень повезло.