для того, чтобы сделаться адвокатами, судьями, пасторами,
профессорами! — наши стряпчие и судьи не имеют нужды в знании
римских прав; наши священники образуются кое-как в семинариях и
далее не идут, а выгоды ученого состояния в России так еще новы,
что отцы не вдруг еще решатся готовить детей своих для оного.
Вместо 60 профессоров, приехавших из Германии в Москву и другие
города, я вызвал бы не более 20 и не пожалел бы денег для
умножения числа казенных питомцев в гимназиях; скудные родители,
отдавая туда сыновей, благословляли бы милость государя, и
призренная бедность чрез 10, 15 лет произвела бы в России ученое
состояние. Смею сказать, что нет иного действительнейшего
средства для успеха в сем намерении. Строить, покупать домы для
университетов, заводить библиотеки, кабинеты, ученые общества,
призывать знаменитых иноземных астрономов, филологов — есть
пускать в глаза пыль. Чего не преподают ныне даже в Харькове и
Казани? А в Москве с величайшим трудом можно найти учителя для 67
языка русского, а в целом государстве едва ли найдешь человек
100, которые совершенно знают правописание, а мы не имеем хорошей
грамматики, и в Именных указах употребляются слова не в их
смысле: пишут в важном банковом учреждении: «отдать деньги
бессрочно» вместо «à perpétuitè» — «без возврата»; пишут в
Манифесте о торговых пошлинах: «сократить ввоз товаров» и проч.,
и проч. Заметим также некоторые странности в сем новом
образовании ученой части. Лучшие профессоры, коих время должно
быть посвящено науке, занимаются подрядами свеч и дров для
университета! В сей круг хозяйственных забот входит еще
содержание ста, или более, училищ, подведомых университетскому
Совету. Сверх того, профессоры обязаны ежегодно ездить по
губерниям для обозрения школ... Сколько денег и трудов
потерянных! Прежде хозяйство университета зависело от его особой
канцелярии — и гораздо лучше. Пусть директор училищ года в два
один раз осмотрел бы уездные школы в своей губернии; но смешно и
жалко видеть сих бедных профессоров, которые всякую осень
трясутся в кибитках по дорогам! Они, не выходя из Совета, могут
знать состояние всякой гимназии или школы по ее ведомостям: где
много учеников, там училище цветет; где их мало, там оно худо; а
причина едва ли не всегда одна: худые учители. Для чего не
определяют хороших? Их нет? Или мало?.. Что виною? Сонливость
здешнего Педагогического института (говорю только о московском,
мне известном). Путешествия профессоров не исправят сего
недостатка. Вообще Министерство так называемого просвещения в
России доныне дремало, не чувствуя своей важности и как бы не 68
ведая, что ему делать, а пробуждалось, от времени и до времени,
единственно для того, чтобы требовать денег, чинов и крестов от