Что нам действительно нужно создать, так это европейскую систему надзора, что вовсе не означает единый орган надзора. Подразумевается европейская система правил, которые можно будет применять в общенациональном масштабе.
Вот в чем суть.
Итак, вы полагаете, что нам нужен надежный способ, позволяющий избежать политической конфронтации. В конце концов, если мы просто возьмем брюссельские директивы и, не особо церемонясь, скажем: «Уважаемый премьер-министр Великобритании, нравится Вам это или нет, но мы принимаем на себя ведение дел Управления по финансовому регулированию и надзору [FSA) и, многоуважаемый канцлер Германии, то же самое относится к Федеральному ведомству по надзору за финансовым сектором [BaFIN), и, кстати, дорогой президент Франции, Ваш Департамент финансовых рынков [AMF] мы тоже возьмем под свое крыло», то в итоге придем к политической войне.
Давайте-ка бросим мячик банкирам и посмотрим, смогут ли они с ним справиться.
Ну уж нет, очков вы не получите. Банкиры — 2, политики — 0.
Конец второго раунда
Вообще-то в данный момент больше всего поражает соотношение доходов политиков и банкиров, которые так мило соседствовали друг с другом на проходившей встрече.
Сколько зарабатывает господин Шоб: € 100 тыс. в год? € 200 тыс.?
А вот этот джентльмен по соседству, Антонио Борхес, вице-председатель компании Goldman Sachs International! € 10 млн в год? €20 млн?
Неудивительно, что банкиры, политики и органы надзора никак не могут поладить. Ведь финансисты так и норовят поживиться за счет нищих политиков и граждан, не так ли?
Может быть, все дело именно в этом. Политики наблюдают за тем, как банки и страховые компании загребают лопатой денежки добропорядочных граждан, и потому побуждают регулирующие органы к действиям. Регулирующие органы, со своей стороны, изо всех сил стараются понять, чего от них хотят политики, но все равно остаются не более чем промежуточным звеном между мечтами политиков и реалиями рынка. Другими словами, регулирующие органы никогда не смогут одержать победу.
В то же время отрасль может сколько угодно жаловаться на бремя расходов, связанных с регулированием, однако это не мешает ей купаться в баснословных барышах. В 2005 году прибыль до вычета налогов у 1 000 ведущих мировых банков составила $ 554,1 млрд, рентабельность инвестированного капитала достигла рекордной отметки в 19,9 %, прибыль за вычетом налогов выросла на 30,3 % по сравнению с 65,4 % в 2004 году. Не так уж и много, но все же вполне приличная прибавка.
Многие игроки в отрасли заявляют, что сейчас на рынке наблюдается временная тенденция к повышению цен, и некоторые даже предсказывали банковский крах, но их опасения не подтвердились. Вместо этого отчеты почти всех крупных банков первой категории, включая HSBC, Goldman Sachs, Lehman Brothers, Bear Stearns и Morgan Stanley, продемонстрировали рост, выражаемый двузначной цифрой, а премиальные фонды компаний Лондонского Сити достигли рекордных размеров. Тем не менее пессимисты предрекают банкам скорую гибель и утверждают: «Это не может продолжаться долго». Они называют Прощай, идея саморегулирования.
Поскольку регулирующие органы радикальным образом трансформируют мировые финансовые рынки, становится важным один-единственный вопрос: где мы найдем стабильность и рост? Чем больше регулирующие органы вмешиваются в работу рынков, тем менее стабильными они становятся. В конце концов, внедряя любые изменения, мы создаем нестабильность, а рынки и люди хотят стабильности. Мы все не любим изменения.
Что ж, перейдем к третьему раунду нашего европейского боксерского поединка.
Третий раунд
В третьем раунде разговоры крутились в основном вокруг последних замечаний до тех пор, пока не заговорил Анри де Кастри — генеральный директор крупнейшей в мире страховой компании АХА Group. Господин де Кастри сделал ряд довольно прозрачных намеков, как то:
Надзор должен означать безопасность, а не стабильность, при разумных издержках и должном уровне капитала. Должный уровень капитала означает должный уровень. Недостаточный капитал создает риск, а избыточный ведет к расточительству. Поэтому необходимы стимулы для инвестирования этого капитала в правильные категории активов. Нужно поддерживать инновации, а не содействовать вялости рынка... Мы создаем мир, в котором слишком большие суммы тратятся на систему, не помогающую обеспечить безопасность клиента.
Когда смысл сказанного дошел до присутствующих, стало заметным волнение в рядах политиков.
Затем он проиллюстрировал последствия вмешательства в работу рынков вплоть до возможной гибели европейского... и всех остальных мировых рынков. Каждый национальный регулирующий орган ежеквартально придумывает и добавляет какие-то новые оговорки, условия и ограничения к европейской структуре. Это означает, что сближение финансовых институтов все время замедляется, а издержки растут. Например, согласно европейской Директиве по платежеспособности (Solvency II), компания АХА должна обеспечить резерв в размере € 23 млрд для покрытия требований к капиталу и гарантии своей платежеспособности. А аналогичной американской страховой компании, которой агентством S&P присвоен рейтинг ВВВ, достаточно сформировать резерв в размере €19 млрд (АХА присвоен рейтинг АЗа) согласно нашим моделям риска. Это означает, что АХА вынуждена резервировать дополнительно € 4 млрд только потому, что Евросоюз не верит в эффективность наших стратегий диверсификации. Если бы мы могли инвестировать эти € 4 млрд, то получили бы дополнительный прирост инвестиционных фондов в размере € 900 млн в год. В итоге из-за упущенных возможностей мы теряем € 900 млн в год в расчете на€ 4 млрд.
Иначе говоря, Евросоюз вынуждает нагни финансовые институты инвестировать в слабые активы и малоприбыльные инструменты, чтобы обеспечить соблюдение правовых норм. Тем временем международные корпорации с глобальными амбициями могут передислоцироваться.
Политики оказались на полу, но сумели снова неуверенно подняться на ноги.
И в этот момент Анри де Кастри нанес хук справа в подбородок, точь-в-точь в манере Рокки Бальбоа:
Выгоды от разработки и внедрения Плана действий в сфере финансовых услуг (FSAP) должны извлечь сами создатели Евросоюза. Если Евросоюз ставит европейские компании в невыгодное положение по сравнению с другими регионами, то капитал и компании естественным образом переместятся туда, где рынок наиболее эффективен. Это означа ет, что цены растут на тех рынках, которые не являются эффективными.
Политики на полу в полном нокауте.
Чистый нокаут,
но кто сделает уборку?
В этой потасовке, которая произошла в Брюсселе, финансовая отрасль очевидно выиграла по очкам, но она по-прежнему не обладает государственными рычагами управления, юридическими полномочиями и правом выдачи лицензий и мандатов.
Политики и регулирующие органы, формируя рынки, делают все, что в их силах, и знают о необходимости каким-то образом заставить свое творение работать. Вопрос в том, как добиться этого. Но ответа на него они как раз-таки и не знают. Они пытаются найти компромисс, достичь согласия между враждующими культурами, странами, компаниями и рынками — зрелище не из приятных, потому что в любом боксерском поединке на полу остаются пятна крови. Это будет кровь банков, банковских клиентов, стран, где расположены головные офисы банков, и стран, где расположены их филиалы.
Глядя на происходящие по всему миру изменения в сфере регулирования, мы наблюдаем длинную череду апперкотов и ударов ниже пояса. Американские банки страдают от дубинки, которая после 11 сентября машет направо и налево без разбору. Китай, ведомый глобальными торговыми амбициями, открывает свои рынки, а иностранные инвесторы выбивают китайские банки с национального рынка. Кувейт, Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и остальные члены Совета по сотрудничеству стран Персидского залива ищут способы выгодного использования своих миллиардов нефтедолларов и вскоре обнаружат, что долларовые и еврогиганты ждут своего часа, чтобы проглотить и этот новый рынок.
Как Рокки Бальбоа был нокаутирован русским боксером, так и банки по всему миру будут переживать нокауты, консолидации, слияния и поглощения. Во время развернувшейся радикальной трансформации наших рынков выиграют лишь немногие и, как на войне, заработать деньги сумеют только торговцы оружием.
Кто же в этой войне поставляет оружие каждой из сторон?
Глава 5
Евросоюз в поисках выхода
Наиболее важным элементом плана Евросоюза по превращению в главный экономический центр роста является формирование единого интегрированного финансового рынка. Реализуется данный проект посредством ряда директив, вкупе получивших название Плана действий в сфере финансовых услуг [FSAP]. Однако особого прогресса в процессе объединения финансовых рынков пока не наблюдается. Можно было бы сослаться на сопротивление со стороны банков, но более вероятно, что причина кроется в фундаментальной проблеме целей, к реализации которых движется Европа. В свете отказа французов и голландцев от принятия Европейской Конституции на референдумах 2005 года и последовавшего неожиданного политического исхода обсуждения бюджета Евросоюза стоит ли вообще говорить о глобальных целях?
Предложенная Комиссией Евросоюза идея о создании новой валюты — евро — подразумевала не только отказ от французского франка, немецкой марки и испанской песеты. Помимо культурных и инфраструктурных сдвигов возникла необходимость изменения практики для обеспечения прозрачности трансграничных переводов валют. Именно к этому стремились лидеры Евросоюза, пытаясь создать единый финансовый рынок во всей еврозоне. Он должен был стать краеугольным камнем и надежным фундаментом для превращения Европы в ведущий мировой экономический центр к 2010 году.
После консультаций с финансовой отраслью выяснилось, что создать такой интегрированный рынок будет непросто: понадобится полная реконструкция практически всех видов финансовой деятельности на территории региона, от слияний и поглощений до операций с ценными бумагами и расчетов по сделкам, от электронных переводов средств между депозитными счетами до заключения договоров страхования.
Подобные изменения не будут легкими еще и потому, что за долгие годы финансовые институты каждой из стран привыкли получать от международных операций значительную прибыль. Речь идет о прибыли не только от осуществления валютных сделок, но и от всех видов перемещения финансовых инструментов за границу: от электронных платежей до торговых сделок с ценными бумагами на различных биржах. Любая попытка Комиссии Евросоюза заставить все европейские финансовые рынки функционировать как одно целое столкнется с решительным сопротивлением. Во-первых, потому что для этого потребуются существенные инфраструктурные изменения, которые наверняка обойдутся недешево. Во-вторых, потому что эти изменения приведут к снижению прибыли и падению рентабельности.
Единственным методом внедрения изменений, способных привести к росту издержек и снижению прибыли, является их принудительная реализация с помощью законодательства — именно к этому способу и прибегла Комиссия Евросоюза, разработав План действий в сфере финансовых услуг.
Первая консультация по FSAP Комиссии Евросоюза состоялась 11 мая 1999 года, когда родилась новая валюта — евро. План действий преследовал три главные цели:
• создание единого рынка для оптовых финансовых услуг;
• обеспечение открытого и безопасного розничного рынка;
• руководство финансовой отраслью на основе правил и норм, действительных на всей территории еврозоны.
План действий в сфере финансовых услуг был принят Европейским советом в 2000 году в Лиссабоне и с тех пор стал источником бесконечных споров, дискуссий, встреч и обсуждений. Сегодня он включает в себя целый спектр регулирующих директив, большая часть которых уже была принята правительствами стран-участниц Евросоюза, хотя многие все еще ждут своего часа. Для тех, кто не в курсе, приведу краткий перечень некоторых ключевых директив: