— Конечно. Вы и ваши действия находитесь на особом контроле.
— Вот и я про то. Мы набираем в отряд много людей из вашего времени, причем непросто так, а отбор идет очень тщательно. Их тоже надо было обкатать в бою, причем после обучения в использовании новой боевой техники. Вон лейтенант Павлов как быстро освоил и станковые противотанковые гранатометы и автоматические противопехотные. Пожалуйста, вот вам готовый инструктор из вашего времени с реальным опытом. И, замете, они вам очень понадобятся, когда начнется передача нашей боевой техники, и на их основе вы начнете выпускать свои серийные образцы для Красной Армии. Помимо всего остального, было еще просто человеческое желание помочь и освободить военнопленных. Ведь какой реальный результат наших действий? 6-я полевая армия Вермахта резко ослабила нажим на нашу линию обороны, сняв с фронта две пехотные дивизии, которые понесли реальные потери и от авиации и во время столкновений с нами. Плюс войска Юго-Западного фронта получили несколько полков бойцов, реабилитировавших себя, и среди них немаленькое количество кадровых командиров, которых и так немного осталось. И самое главное, это реальный опыт использования техники из будущего против войск Вермахта, причем все фиксировалось и снималось и в любой момент по вашему запросу можем передать видеозаписи того же боя одного танка Т-64 против десятка немецких или использования станковых противотанковых гранатометов. Я считаю, что такой опыт просто бесценен и им просто так разбрасываться не стоит. Еще один момент. Появление на разных фронтах похожей и необычной техники автоматом выводит проблему из ранга чего-то сверхъестественного, в ранг статистики появления у русских новых образцов боевой техники, что в некотором роде является неким подобием операции прикрытия.
Судоплатов хмыкнул, на лице отразилась кривая улыбка.
— Да, Сергей Иванович, умеете вы подвести теоретическую базу под ваши фокусы.
Я не сдержался и засмеялся.
— А вы что думали? Все мы служили. Я помню у моих бойцов, это было еще до начала войны, особенно ценилось умение отлынивать от любого типа работ и потом все это аргументировано доказывать командиру.
Чуть отсмеявшись, я продолжил.
— Ну, реальные причины я вам раскрыл. Плюс к этому из состава освобожденных и воевавших с нами мы несколько человек возьмем к себе, в качестве учеников. Я бы вас хотел попросить, капитана Строгова, капитан-лейтенанта Дунаева, лейтенантов Карева и Короткова оставить в моем распоряжении, со всеми соответствующими формальными последствиями и приказами, и главное позаботиться об их семьях. Люди проверены, обкатаны в боях. И вам и нам это выгодно.
— Я не против и, думаю, товарищ Берия тоже будет не против. Сами понимаете в свете того что вы рассказали про ваш мир, нам выгодно чтобы аппаратура перемещения во времени оставалась в руках лояльных к Советскому Союзу людей.
— Это хорошо, что мы пришли к такому компромиссу. Теперь я хотел бы обсудить вопросы передачи техники, но данная точка выхода под Борисполем для этих целей не очень подходит.
— Мы так тоже думаем. Юго-Западный фронт еле держится, и благодаря вашей информации, удалось на время задержать наступление моторизованных соединений Вермахта, но по нашим данным в ближайшее время ожидаются новые удары и окружение войск под Киевом и так неизбежно.
— Надеюсь, имея информацию из будущего, вы не допустите такого катастрофического разгрома Юго-Западного фронта и огромного числа военнопленных?
— Конечно Сергей Иванович, мы учли вашу информацию, и руководство Советского Союза сделает все, чтобы не допустить таких катастрофических последствий, но основываясь на опыте будущего, удержать Киев не получится.
— Я и не сомневался, главное что вы и ваше руководство это понимаете. Поэтому в условиях того, что переданная техника не сможет реально быть доставлена в Москву, передачу оборудования, которое не может быть вывезено самолетами, считаю неприемлемым и даже опасным.
— У вас есть какие-то предложения?
— Конечно. Сейчас с вами отправляется наш человек, знакомый с нашими информационными технологиями и соответствующая аппаратура. Благодаря этому мы сможет ежедневно перекидывать вам огромные массивы информации, которая не может быть перехвачена и расшифрована противником и будет доступна только высшему руководству СССР. А в это время будем искать возможность снова найти выход на территории не занятой противником, а то прямо-таки рок какой-то.
— Я сегодня же озвучу ваши предложения руководству.
— Вот и хорошо. Кстати, а что вы будете делать с бывшими военнопленными?
— В бой и без вариантов. Только их сегодня целый день возят в закрытых грузовиках вокруг города и по селам, чтоб они не задавали вопросов, почему так быстро перебрались через линию фронта. А раненные уже распределены по госпиталям, и часть переправлена в глубокий тыл.
— Вот это я и хотел услышать. А то в нашем времени рассказывали сказки, что почти всех бывших пленных толпами чуть ли не расстреливали и выживших отправляли на Колыму.
Судоплатов еще раз недобро улыбнулся.
— Я смотрю у вас очень веселый мир.
— Вот это я и пытаюсь вам все время говорить. И вам еще повезло.
— В чем же?
— А если б к вам попали не военные, а торгаши от политики самого низкого пошива, которых у нас развелось как тараканов? Они ради двойной прибыли и немцам продали бы оружие и технологии, и плевать им на Родину и на предков.
Мы временно расстались с Судоплатовым, так как у каждого была куча неотложных дел. Посланец Москвы получил большую головную боль с большим количеством бывших военнопленных, которых нужно было распределить, организовать оперативное прикрытие всей операции, отчитаться перед руководством и продолжить игры с Канарисом, используя его посланца.
У меня же большой головной болью стало огромное количество трофеев имеющих огромную ценность в нашем разоренном мире. Тут нужно было решать, где их складировать, чтоб соблюдать все правила хранения, как распределять все это и как по возможности скрыть от любителей зарабатывать материальные ценности с помощью автомата Калашникова. Убедившись, что тут вроде все идет по плану, вернулся со всеми своими бойцами обратно в бункер. Народу требовался отдых, а технике ремонт. Еще в обед Петрович и его сын отогнали танк и подбитый БТР, которым предстоял серьезный ремонт, в Перевальное, и поставили их в боксы. Поврежденную БМП-2 и трофейный Т-III оставили возле бункера в гараже соседнего дома, оставив на попечение старшего лейтенанта Шестакова и капитана Васильева, которым предстояло уже на профессиональной основе формировать наши бронетанковые части, в необходимости которых уже никто не сомневался.
Шестаков все это время находился в некотором шоке от открывшейся перед ним действительностью, и, по моей просьбе, недалеко от него постоянно находился Егор Карев, чтоб избежать ненужных сюрпризов с этой стороны. Но к счастью, воины прошедшие бойню Великой Отечественной войны отличались удивительной психологической устойчивостью, и я неоднократно думал про себя о желании надавать по голове тем, кто ожидал футуршока или истерики от наших предков. Теперь я понимал, почему и как наш народ сумел перемолоть немецкую военную машину и дойти до Берлина, а дай волю и до Атлантического побережья.
Уже вечером, командиры подразделений усталые буквально приползли на первое совещание после насыщенных событиями последних дней. Общий зал сразу наполнился запахами оружия, пороховой гари и мужского пота, которой мы пропитались за несколько дней, но на такие мелочи никто не обращал внимание: люди прибыли с войны и у них не было элементарно времени, чтоб привести себя в порядок. Светлана с двумя женщинами, женами наших новых бойцов, быстро организовали ужин, и прежде чем начался разговор, в кают-компании раздавался стук ложек по тарелкам и увлеченное пыхтенье насыщающихся после тяжелой работы мужчин. Запасливый Борисыч, которого за глаза некоторые называли Папа-мишка, умудрился во время рейда в одной из деревень выменять несколько бочек засоленных огурцов и теперь наш стол украшали несколько тарелок, украшенных заботливо нарезанными соленьями. В качестве десерта подали кофе и по запаху, разнесшемуся в комнате, все догадались, что на этот раз было действительно натуральное кофе, которое в числе прочего прихватили на разгромленном аэродроме. Как авторитетно заявил Борисыч, предназначавшееся исключительно для летного состава Люфтваффе.
После плотного и действительно вкусного ужина, все расслабились и могли без нервов приступить к работе. Первое и основное что требовалось от командиров, это сформировать списки солдат и офицеров Красной армии, которые после определенной проверки можно было бы перетянуть в свои ряды, но при условии общее количество не должно превышать десяти-пятнадцати человек. На совещании присутствовал и Шестаков, который порекомендовал из своих бойцов-танкистов троих, предоставив список уже отпечатанный на компьютере, что говорило о согласовании данного вопроса с Васильевым. Я, молча повернул голову и вопросительно поднял брови.
— Все на контроле командир. Ребята нормальные, технически грамотные, молодежь, в бою себя очень неплохо проявили, с огоньком. Я считаю, что есть перспективы.
— Вадим ты понимаешь, что тебе потом с ними воевать?
— Конечно, поэтому и прошу за этих троих, остальные, кто был с Шестаковым обычные 'портяночники'.
— Хорошо. Левченко. Что у тебя?
— Четверых подобрал. Все младшие офицеры. Та же картина что и у Васильева. Молодые, готовые учиться, гнили не заметил, поэтому от себя рекомендую эту четверку, естественно после соответствующей проверки.
И положил на стол свою распечатку с данными на кандидатов.
Вместо старшего лейтенанта Ковальчука, над которым сейчас суетились девчонки в госпитале и пытались сохранить частичку жизни, которая теплилась в израненном теле, присутствовал прапорщик Бойко, уже давно вошедший в импровизированную штурмовую группу. Раненная рука весела на перевязи, но всем своим спокойным видом он показывал надежность и основательность.
— Валера, что у тебя? И как там Ковальчук?
— Тяжело, сейчас ему срочную операцию делают, результатов пока нет. По всему остальному, могу рекомендовать двоих. Один классный пулеметчик из ПКМа такое на поле творил, второй из казаков, серьезно дрался. В плену немцы у него раненного брата добили, поэтому у парня есть свои счеты. Думаю, после соответствующей накачки и подготовки великолепный боец будет.
— Хорошо Валера, тебе решать. Но тут смотри, ответственность на тебе.
— Понимаю командир. Не беспокойся, отработаю ребят, да и вы со своими детекторами лжи их проверите. Главную проверку они прошли, во всяком случае для меня.
— Понятно. Теперь Артемьев. Санька что у тебя?
— Трое. Все из армейской разведки. Вроде неплохие ребята. С ними у немцев по тылам погуляли, часовых снимали.
— Саня. Слово 'вроде' здесь никак не канает. Или ты в них уверен, или они остаются там и дерутся до последнего на очередном рубеже. Тут места дружеским чувствам нет, только целесообразность. Я тебя спрашиваю: ты уверен в этих людях и годны ли они для нашего подразделения?