- Любовь сделала Мари-Лауру очень опасной. Она постоянно меня трогала. Я ненавидел это. Особенно во сне. - Иногда вспыхивали картинки - старые воспоминания, возможно, и самые плохие.
- Было сложно давать ей отпор? В конце концов, если она хоть каплю была похожа на Кингсли, она должна была быть красивой.
- Многие так считали. Те, кто видел ее, утверждали, что она самая красивая девушка, которую они когда-либо видели. Но меня она не привлекала. Нисколько. Вся ее красота была снаружи. Я заботился о ней из-за Кингсли. Вот и все.
- Уверена, она думала, что, в конечном итоге, вы измените свое отношение. Женщины так поступают, убеждают себя, что мужчины передумают, когда на самом деле этого не произойдет. Если Мари-Лаура верила в силу собственной красоты, уверена, она думала, что могла заставить вас передумать. Должно быть, для ее эго это был сильный удар, когда у нее не вышло.
- Очевидно, она была не особо довольна.
- Я достаточно много знаю таких женщин. Красивые, опасные девушки. Любого мужчину, который не падает к ее ногам... они считают это оскорблением и вызовом.
- Вы говорите о красивых женщинах так, будто вы не одна из них. Уверяю вас, вы красивая. Веснушки придают особый шарм.
Грейс надеялась, что тусклое освещение в комнате скроет цветущий румянец на ее щеках.
- Не думаю, что согласна с вами. Муж бы согласился, но Закари фетишист на веснушки, если есть такое понятие.
- У вашего мужа, как и у меня, отличный вкус в женщинах.
Румянец усилился от такого заявления. Грейс глубоко вдохнула. «Не показывай страха», - предупреждала Нора. Теперь она знала, почему.
- Нора была права насчет вас.
- В чем именно? - спросил Отец Стернс. - Или мне не нужно знать?
- Она сказала, что вы будете играть со мной, играть с моим разумом. Вы намекаете на то, что знаете, что мой муж переспал с Норой. Пытаетесь оценить мою реакцию?
- Возможно. Для жены не типично беспокоиться о женщине, с которой переспал ее муж.
- Вы можете играть во все игры разума со мной. Я переживаю за Нору. Мой брак лучше, чем когда-либо, из-за нее. Впервые в нашем браке только двое. Я и Закари. А не я, Закари и его чувство вины.
- Но Леди слишком бурно протестует? (прим.: цитата из пьесы Шекспира «Гамлет») - Отец Стернс прищурился, и Грейс поняла, что съежилась под этим напряженным взглядом.
- Нет, я просто говорю правду. Я люблю Нору. Она моя близкая подруга, и, учитывая, что я спала с кем-то еще до той ночи Закари с вашей Норой, думаю, мы квиты и даже более чем. И Нора была полностью права на ваш счет.
- Да?
- Она сказала не показывать перед вами страха. Сказала, что вы играете с ним как кот с игрушкой из кошачьей мяты.
Комнату наполнил смех, теплый, густой и мужественный. Он заставил каждый нерв в теле Грейс вытянуться в струну и отсалютовать.
Затем смех утих, и отец Стернс снова закрыл глаза. Он опять откинул голову назад на кровать. Казалось, он молился.
- Простите меня, Грейс, - извинился он. - Я пытаюсь не... - он замолчал, будто старался подобрать нужное слово, - проявлять эту сторону себя с людьми не желающими или не ожидающими ее. Боюсь, иногда она просто выходит из-под контроля.
Грейс подползла к нему немного ближе, и теперь их ноги были в дюйме друг от друга. Она протянула руку и положила ее на его бедро, чуть выше колена. Она не была уверена, что подтолкнуло ее сделать это, разве что она проделывала то же самое с Закари, когда ему была нужна поддержка и комфорт.
- Женщину, которую вы любили почти двадцать лет, похитили. Вас накачали наркотиками и пристегнули к кровати. Вы католический священник, и, если все узнают об этом, ваша репутация и карьера будут разрушены. Пожалуйста... - Грейс сжала его ногу и ощутила твердые, как сталь мышцы. - Пожалуйста, не извиняйтесь передо мной. Бог знает, я никак не могу помочь в этой ужасной ситуации. Если, по крайней мере, я могу выслушать, тогда, пожалуйста, применяйте ко мне все, что потребуется.
Отец Стернс изогнул бровь, и Грейс ощутила, как тени в комнате расступаются к углам и прижимаются к стене.
- Я не это имела в виду, - сказала она, убирая руку с его ноги.
- Уверены?
- Вы ужасны. Серьезно, - сказала она, пытаясь смехом подавить волнение. - Я собираюсь снять с вас наручники, но скажу, что буду сожалеть об этом.
- Еще как.
- Как можно сконцентрироваться рядом с вами будучи... вами? – поддела она, потянулась за кровать и нашла ключ. - Вы, должно быть, наслаждаетесь, пугая женщин.
- Мужчин тоже. Спросите у вашего мужа
- Ох, он рассказывал мне.
- Я должен извиниться перед ним. Когда мы встретились, я чувствовал себя излишне собственнически. Элеонор никогда не приводила чужаков в наш мир. Я знал, что он был особенным для нее, раз она показала ему эту свою сторону. Я выплеснул свое раздражение на Закари.
- Не извиняйтесь. Он раздробил эго стольких писателей, что я сбилась со счета. Вы отплатили ему той же монетой.
- Вы не сочувствуете мужскому эго, верно?
- Конечно, нет. Я жена. Я даже рада, что вы немного его припугнули.
- Вы не кажетесь напуганной.
- Уверяю вас, я напугана. Но Нора предупреждала о том, насколько вы пугающий. И я подготовилась.
Он улыбнулся искренней улыбкой, лишенной лукавства или притворства.
- Элеонор даже и близко не боится меня.
- С трудом в это верится. - Грейс встала на колени и потянулась за спину отца Стернса. Вот она, взрослая женщина, которая была в браке двенадцать лет, и чувствовала себя неловко, словно школьница рядом с тайной любовью.
- Уверяю вас, это правда. Я давно понял, что лучше будет возвести высокую стену между собой и остальным миром. Она и Кингсли - единственные люди, которых я встретил, и которые просто игнорируют эту стену, словно ее и вовсе не существует.
Грейс возилась, чтобы найти замочную скважину. Она нащупала ее кончиком пальца и вставила ключ.