Поднял указательный палец, словно бы хотел поймать направление ветра. Какой же, думаю, ветер под водой? А у него на пальце перстенек с камнем, и в глубине камня рубиновая стрелка мигает. Маячок.
Приплыли мы к гроту. Только заглянули — под сводами свет вспыхнул. Я прямо-таки ахнула: кино передо мной или волшебная пещера Али-Бабы? Со дна декоративные водоросли поднимаются. Воздушные пузырьки бьют фонтанами из углов. Анемоны и кораллы яркими цветами цепляются за стены. А золотые рыбки и рачки прогуливаются дружными стайками, как бабочки над лугом. Сбежались со всех сторон, носами тычутся, любопытными глазами играют. Дядя Исмаил отогнал их. Взялись мы за руки, вплыли в грот. Внутри вытесаны каменные столы рядками. Такие же скамьи. И в огромных вазах-ракушках — груды фруктов.
— Извини за скромное угощение! — Дядя Исмаил придвинул мне вазу. — Не можем сообразить, какая пища в воде не размокает. Вот, кроме фруктов, ничего не выдумали. Ешь на здоровье.
Я грушу потолще выбрала и растерялась: дальше-то что с ней делать?
— Смелее, смелее, — подбадривает дядя Исмаил. — Хоп!
Поднесла я грушу ко рту. Локоть в воде, а кисть вблизи лица в воздухе. Капельки воды, не задерживаясь, сбегают по руке. И никакой преграды между мной и водяной толщей! Мне на миг холодно стало: вдруг не выдержит невидимая стенка, которую вода перед носом огибает? Но я себя пересилила. Откусила от груши. Вкуснотища!
— Дядя Исмаил, неужели вам не скучно со мной?
— А тебе?
— Что вы! Я вам очень-очень рада… А вот вы? Что вам-то за интерес со мной возиться?
Дядя Исмаил лег на спину на каменную скамью, закинул руки за голову. Лежать в воде легко, удобно. И немножко знобит. Но не от холода. А от вида простуженных в вечной сырости стен.
— Здесь обстановка ленивая, думать не располагает. Если объяснить попроще, я все время мечтал о младшей сестренке…
— Здравствуйте! А мама?
— Ну, мама… Она всего лишь на год моложе. И слишком любит командовать… Не замечала?
— Еще как! А вы не любите?
— Тоже люблю. Я ежедневно отдаю себе массу команд. Некоторые даже с удовольствием.
— А я похожа на маму, когда она была маленькой?
— Скорее уж на меня, когда я стал большой… Наелась? Не пора ли нам покинуть сие гостеприимное кафе?
— Пора, — согласилась я не без сожаления. — А то в другие места опоздаем, где солеными орешками потчуют.
— Цыц, насмешница! — прикрикнул дядя Исмаил. — Смотри, лишу своего доверия!
— Да-да-да, а с кем же вы тогда пооткровенничаете? Вон вы какой большой и какой одинокий…
Я, может, чересчур самоуверенна. Только со мной дяде Исмаилу притворяться незачем. Нет у него друзей. Он, по-моему, и веселый и шумный от застенчивости…
Выбрались мы на берег. Обсохли. Переоделись. Отправили по адресам купальники в непромокаемых пакетах. И опять в «Стрекозу». Но не успели над озером развернуться, как дядин видеобраслет зачирикал и синими вспышками поторапливает — кому-то ужасно некогда. Дядя Исмаил перекинул изображение с браслета на приборный экран. И к нам в кабину ворвался шустренький такой, звонкий, белокурый… И без запятых и пауз выпалил:
— Слушай Исмаил здравствуй девочка Чикояни врачи на три дня с полетов сняли не можешь послезавтра заменить?
— Привет, Тобол. На стартовой?
— Где согласишься. Могу в резерве.
— Нет уж. Ты же знаешь мою программу: если работать, то на максимум. Что с Валерой?
— Нервы. Говорит, с Линой рассорился. Ей его домашние шашлыки надоели.
— Узнаю Валеру. Лишь это и может вывести его из себя.
— Так я побежал. На дежурстве встретимся. Договорились?
И, не дожидаясь ответа, исчез. Дядя Исмаил задумчиво поскреб подбородок:
— Эх, служба! Хотел, как все люди, старт по видео наблюдать. Так надо ж, не вышло!
— А почему не отказались?
— Что ты! Я уверен, он и так ко мне не к первому заглянул.
— Почему?
— Накануне дежурства мы в дубль-резерв поступаем. Резерв резерва. Значит, никого не нашел.
Я расстроилась, что у нас выходной поломается. А он утешает:
— Не волнуйся. Ночным рейсом подамся.
— Ваш Тобол еще больше любит командовать, чем даже мама, правда? — заметила я, чтобы только не молчать.
— Правда. И у него к этому талант. Кто бы его иначе назначил командиром разведчиков?
— Он же еще не очень старый? Года двадцать два ему? Или больше?
— Угадала, двадцать три. Но разведчику голова нужна. А не борода.
— Да, а вы на целых шесть лет старше!
— Тихо! — Дядя Исмаил зажал мне рот. — Хочешь, чтобы меня с работы шуганули, как переростка?
Мне не понравилось, что он снова все в шутку обернул. И я ехидно поинтересовалась: