– У тебя еще есть время. Фердинанд выглядит обалдевшим.
– Вы... вы хотите, чтобы я туда пошел?
– А почему нет? Тебе ж за это платят, так?
– Но...
Я начинаю злиться.
– Слушай, крысиная задница, ты меня заколебал своим нытьем. Делай, что я велю, и не возникай, а не то я тебя отправлю на казенные харчи... Повод я найду, не сомневайся, и такой веский, что посидишь в тени, пока не поседеешь, как снег. Уловил?
Он утвердительно кивает.
– Прекрасно. Где находится твой сейф?
– Булонь-Бийанкур, улица Гамбетта, дом шестьдесят четыре...
– Порядок... А ты все еще обретаешься на улице Аббесс?
– Все еще...
– Лучше не переезжай...
– Не беспокойтесь, господин комиссар.
– Расплатись за выпивку. Это за мою раздавленную шляпу.
Я отваливаю, оставив его наедине с изумлением.
– Добрый день, Сан-Антонио, – говорит Старик, протягивая мне свою аристократическую руку. – Вы в хорошей форме?
– Еще в какой! – отвечаю я. – Расследование на Лазурном берегу меня буквально обновило. У вас есть для меня интересная работа?
Он поглаживает свой высокий лоб, и тут я вижу, что у него запонки из настоящего золота.
– У меня действительно есть для вас работа... и весьма деликатная, но вот насколько она интересна, сказать не могу. Вы слышали о профессоре Стивенсе?
– Уж не тот ли это английский ученый, что пашет вместе с нашими чемпионами по атому над какой-то ракетой?
Шеф улыбается.
– Почти угадали. Речь, как вы знаете, идет о замечательном человеке.
– Пусть так. И что из того?
– А то, что наши спецслужбы перехватили радиосообщение. Шифровальщики сумели раскрыть код. Оказалось, была передана формула знаменитой ракеты Стивенса. Профессор не возьмет в толк, каким образом произошла утечка. Формулу знает только он один, она хранится в сейфе, к которому никто не имеет доступа... Сейф взломан не был... Короче, тайна, покрытая мраком.
– Персонал?
– Прислуга тщательно отобрана и проверена. Совершенно безликие люди.
Большой босс пристально смотрит на меня.
– И... секретарша. Правая рука босса, пользуется его полным доверием.
– Она знает формулу?
– Нет. По крайней мере, он так сказал.
– Вы подозреваете ее?
– Да, скорее ее, чем кого-либо другого. И хотел бы, чтобы вы ею занялись. Я приставил к ней двух ангелов-хранителей, но их рапорты совершенно ничего не дают. Девушка безупречна... Ее жизнь разлинована, как нотная бумага.
– Гм, понимаю. Одна из тех девиц, что работают по двадцать часов в сутки, а по ночам поднимаются, чтобы сделать уборку?
Патрон качает головой:
– Не совсем так. Не думайте, что это старая дева, высохшая на работе. Это современная особа, очень высокообразованная и компетентная. Стивенс говорит, что не может без нее обходиться.
– Понимаю...
Я смотрю на босса.
– Почему вы ее заподозрили? Он опять начинает выставлять свои манжеты, и его золотые запонки отражают свет прямо мне в глаза.
– Формула не покидала сейфа. Профессор утверждает, что сейф не открывали. Исходя из этого, я считаю, что формулой мог завладеть человек, близкий не только к профессору лично, но и к его работам.
– Вы приказали осмотреть сейф?
– Нет. Мы там не появлялись. Я просил профессора сохранить эту историю в строжайшем секрете. Явившись к нему с фотографами и экспертами, мы рисковали вспугнуть или по меньшей мере насторожить похитителя формулы. Дело кажется мне серьезным. Вот почему я приказал установить за Хеленой Каварес скрытое наблюдение...
– Хелена – это имя секретарши?
– Да. Я ждал вас, чтобы поручить это дело.
– Спасибо! Он поднимается.