-- Да легко, -- улыбается Азамат, стуча по клавишам.
Минут через пятнадцать домик свёрстан, а Алтонгирел чувствует себя обделённым нашим вниманием.
-- Что ты с ней сделал? -- спрашивает он у Азамата.
-- Это не я, это мать. Никогда бы не подумал, что они так споются.
-- Почему? -- удивляюсь. -- Она очень разумная женщина в отличие от этих дур из клуба.
-- Обычно женщины настолько разного возраста не понимают друг друга, -- объясняет он. Я никак не реагирую, и он обращается к духовнику. -- А у вас тут что новенького?
-- Да вот, Старейшина Унгуц ногу сломал.
-- А что ж ты молчишь-то, зараза?! -- взвиваюсь я. -- Где он?
-- Да в доме Старейшин. Его-то дом рухнул вчера ночью.
-- Что?! -- подскакивает Азамат. -- Как рухнул?!
-- Да так, -- пожимает плечами духовник. -- У него дом ведь древний совсем был. А старику ремонтировать тяжело. Вчера тут дождь был, вот крыша и просела. Удивительно, как зиму продержалась.
Я стремительно одеваюсь и подхватываю из прихожей чемодан-аптечку и запрыгиваю в машину.
Старейшина сломал не просто ногу, а чёртову шейку проклятого бедра, язви её в душу. Лежит он в подсобной комнате, делает вид, что всё в порядке. Парниша-духовник отчитывается, что дважды приносил еду.
-- Что ж вы так неаккуратно, -- причитаю я, наводя сканер на повреждённую кость. Перелом наружный, надо штифт ставить, а потом нашему деду лежать и лежать, а тут и матрац нужен особый, и уход... -- На три дня нельзя уехать! Больно?
-- Ну так... -- неопределённо отвечает он. Ещё ведь хорохориться будет! Ну н-на тебе обезболивающего.
-- А где целитель? -- спрашиваю у подошедшего духовника.
-- Занят.
-- Что значит занят, если тут у человека травма?!
-- Не кричи, Лиза, -- просит Унгуц. -- Ему звонили, он там жену чью-то лечит от заразной хвори. А у меня незаразное, я и подождать могу.
Ну да, давайте погеройствуем. И ведь главное, больницы-то нет. Есть дом целителя с комнатой для больных. И всё. Ну ладно же...
Я решительными ломающими жестами раскладываю носилки и выхожу на крыльцо, у которого тусуется толпа любопытных.
-- Мне нужна пара красивых мужиков, -- объявляю. Нужны-то мне, конечно, сильные, но сильные они тут все, а вот на красивых обязательно откликнутся. И правда, ко мне уже бегут пятеро. Выбираю двоих, что покрупнее, и с их помощью транспортирую дедулю в машину и располагаю поудобней. Дома уже Азамат с Алтонгирелом вносят его на верхний этаж во вторую спальню.
-- Хоть бы мужа спросила, не возражает ли, -- ворчит Алтонгирел.
-- Что-то мне подсказывает, что не возражает.
Я вызваниваю Ориву, чтобы ассистировала и в двух словах рассказываю Унгуцу, что я собираюсь с ним сделать и зачем.
-- Хорошо, -- покорно соглашается он. -- Вот только дочка дочки моей... У неё же теперь крыши над головой нету. Азамат, уж ты придумай что-нибудь...
Мы переглядываемся.
-- Тащи её тоже сюда, -- говорю. -- Потом разберёмся.
Он согласно кивает и растворяется в воздухе.
Глава 7.
Мы с Оривой наконец-то покидаем импровизированную операционную, оставив пациента спать, пока обезболивающее работает. Внизу на кухне Азамат разделывает какую-то гигантскую птицу, а Алтонгирел, нависнув над столом, вещает что-то о нравственности и приличиях, как обычно. С другой стороны стола сидит маленькая девочка, такая маленькая, что я вижу только её макушку с хитрой причёской. Я устало падаю в кресло и без особого энтузиазма прислушиваюсь, что там опять не нравится зануде-духовнику.
-- Азамат, но ты же не можешь допустить, чтобы в твоём доме жил посторонний мужчина! -- возмущается Алтонгирел.
-- Не посторонний мужчина, а Старейшина Унгуц. Он был моим наставником, если помнишь, -- невозмутимо и, видимо, не в первый раз отвечает Азамат, вытягивая из тушки потроха. -- А, Лиза, ну как он там?
-- Спит, как младенец. Ему теперь неделю надо полежать, потом можно будет ходить по дому. Через месяц будет, как новенький.
Алтонгирел шёпотом уточняет у Азамата, сколько точно составляет неделя -- никак не выучит, семь или восемь дней. Потом смотрит на меня как-то боязливо.
-- Так где, по-твоему, Старейшина будет лежать эту неделю?
-- А какие есть варианты? -- спрашиваю на всякий случай, хотя уже примерно представляю ответ. Вообще, надо бы Азамату помочь, а то этот духовник из него уже все соки выпил, пока мы оперировали. Но меня хватает только на то, чтобы, не вставая, достать из холодильника корзинку подмёрзших фруктов и вгрызться в первое попавшееся эбеновое.
-- В Доме Старейшин или на постоялом дворе, -- пожимает плечами Алтонгирел, предостерегающе косясь на Азамата.
-- Ага, -- говорю, -- а ухаживать за ним там шакал будет, что ли? Нетушки, пусть тут остаётся.
-- Что?! -- рявкает Алтоша, да так звонко, что девочка за столом пригибается. -- И ты туда же?! Нет, я понимаю, у Азамата на радостях крыша поехала, но ты-то должна соображать! Вот так взять и разрешить кому-то жить в своём доме!