И в бешенстве разорвав бумажки пополам, потом еще раз пополам, бросил зеленые клочки на землю. Они, как конфетти, замелькали в воздухе.
— Нате! Можете подтереться!
Фелек Шиманский, парень практичный и деловой, не выдержал.
— Да ты что, Януш, спятил?
А тот выгреб из кармана последние смятые бумажки — по два и пять злотых.
— Спятил? Скоро увидите, как я спятил! Я вам покажу, вы еще меня попомните…
Стоявшие у выхода Косецкий и Шиманский переглянулись. Даже Марцин поднял голову. Шреттер молча докуривал сигарету.
— Черт! — выругался Фелек.
Алик наклонился к нему.
— Зашухерит.
— Тсс!
Януш, уверенный, что победа осталась за ним, обдернул пиджак, поправил съехавший набок галстук и еще раз вытер рукавом лицо.
— Желаю удачи!
Под ногами у него зашуршали деньги. Но не успел он сделать и двух шагов, как Шреттер выпрямился, и сунул руку в карман брюк. Марцин вскочил.
— Юрек! — крикнул он.
Почти одновременно раздались два коротких, как щелканье бича, приглушенных толстыми стенами выстрела. Януш поднялся на носки и на мгновение застыл так — вытянувшись, с руками над головой, словно в каком-то диковинном танце, потом вдруг перевернулся на левой ноге и, как был с воздетыми руками, рухнул во тьму, лицом на землю.
Марцин первый кинулся к нему. Он перевернул Януша на спину. Тот был неподвижный, тяжелый, как мешок с песком. Опустившись на колени, Марцин стал разрывать у него на груди розовую шелкую рубашку. Из груди тонкой струйкой сочилась кровь. Стояла мертвая тишина, и, словно откуда-то из недр земли, доносился далекий шум проливного дождя.
Марцин обернулся к Шреттеру.
— Юрек, Юрек! Что мы наделали!
Шреттер жадно затянулся и, бросив окурок, придавил его ногой.
— Мы? Хочешь, Марцин, я дам тебе дельный совет: встань и не распускай нюни.
Тем временем, осторожно ступая по деньгам, к убитому приблизился Фелек.
— А, черт! — выругался он, посмотрев на мертвеца, и перевел взгляд на стоявшего на коленях Марцина.
— Встань, старина! — сказал он с грубоватой нежностью. — Не стоит расстраиваться из-за этой падали!
Он обнял его за плечи и помог встать.
Марцин не сопротивлялся. Фелек посмотрел на валявшиеся кругом деньги.
— Ну и грошей было у парня!
Алик стоял в стороне, опустив голову и закусив нижнюю губу.
Вдруг Фелек разозлился.
— Чего молчите, это самое отвалилось, что ли? Ну? — Он посмотрел на Шреттера. — Что дальше?
Тот не ответил.
— Чего уставился? — Фелек нахмурился. — Думаешь, я струсил?
— А нет?
— Конечно, нет. Ты что, очумел? Я еще и не в таких переделках бывал. Покажи-ка мне свою штуковину…
Шреттер вынул из кобуры револьвер и подал Фелеку. Тот стал внимательно осматривать.
— Подходящий! «Виккерс»?
— Ага.
Шреттер посмотрел на часы. Было без нескольких минут девять.
— Давай сюда. Сейчас не время этим заниматься.
Он спрятал револьвер и сказал командирским тоном:
— Ну, ребята, хорошенького понемногу. Этого, — он указал на труп, — оттащите пока в сторону, надо собрать деньги, а потом решим, что делать дальше.
Его спокойный, уверенный голос несколько разрядил атмосферу. Только что совершенное преступление еще не вышло за пределы этих стен, и, кроме них четверых, никто на свете о нем не знал.
Косецкий и Шиманский, взяв убитого за руки и за ноги, оттащили в самый дальний угол. И там, в темноте, он сразу стал как-то меньше. Потом они принялись собирать деньги. Шреттер помогал им.
— Елки-моталки! — вскричал вдруг Фелек, потрясая клочком бумаги. — Глядите, ребята, двадцать долларов!