В последнее время обзорная площадка на станции метро «Готвальдова» стала довольно оживленным местом. Сюда приходят не только пражане, но и многие гости столицы. В любое время года отсюда открывается прекрасный вид на расположенный поблизости замок Вышеград и лежащий чуть подальше Страгов, на Петршинскую обзорную башню и живописную панораму Градчан. Не менее привлекателен и вид на Винограды, Вршовице и на романтическую Михельскую впадину с шапкой холма Богдалец.
Но далеко не все посетители знают, что прямо перед ними, на противоположном конце моста Клемента Готвальда, есть еще одна достопримечательность Праги. На Карлове, рядом с красными куполами храма, под крышей бывшего монастыря августинцев находится Музей КНБ и войск МВД.
Этот необычный музей открыл свои двери для широкой публики в апреле 1975 года. Но тем, кто в прошлом имел отношение к охране чехословацкой государственной границы, это здание было известно и раньше. С 1966 года здесь находился Музей пограничных войск. Почти десять лет это неприметное на вид учреждение выполняло свою важную миссию, интересно и со знанием дела рассказывая посетителям о работе тех, кто занимался охраной государственной границы.
В то время посетители музея имели возможность познакомиться с историей легендарного 1-го дежурного полка национальной безопасности пограничных частей КНБ и подразделений погранвойск. Соответствующим образом там были представлены пограничные отделы общественной безопасности, органы паспортного контроля и таможенной службы.
Я помню, какой интерес у посетителей вызывали, например, предметы и документы, связанные с операцией «С», в ходе которой чехословацкие пограничники столкнулись с агентом Сударсом. В витрине было выставлено не только оружие, из которого этот шпион предательски убил десантника Соукупа, но и дневник пограничника Догнала, обезвредившего впоследствии агента.
Я вспоминаю, как многие люди с удивлением качали головой, увидев костюм водолаза или надувные лыжи, следы или ходули, которыми пользовались нарушители при своих переходах через границу. Не меньший интерес вызывали экспонаты, относящиеся к делу капрала американской армии Беллрихарда. Этот авантюрист в июле 1958 года нелегально проник на нашу территорию, намереваясь насильно увезти в ФРГ одного из чехословацких пограничников. Беллрихард, несмотря на то что имел даже легкий пулемет, в результате внезапных действий чехословацкого пограничного дозора был задержан и обезврежен.
Вспоминаю об одном из самых популярных «экспонатов» тогдашнего Музея пограничных войск — о легендарной овчарке Брек, на счету которой числилось шестьдесят два задержания. Ее проводник Ярослав Кухарж был награжден президентом республики медалью «За отвагу».
Экспонатов было много, и, признаюсь, когда я в 1972 году узнал о решении превратить Музей пограничных войск в Музей КНБ и войск МВД, мне стало немного жаль этой экспозиции. Но через три года мне представилась возможность осмотреть новый музей, и я был поражен. Там были выставлены не только экспонаты прежнего музея, но и многие другие документы и материалы о работе чехословацких органов безопасности.
В первом, вводном зале музея стоит скульптура работы академика Ярослава Брожа, символизирующая Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Революционные преобразования на одной шестой части мира подняли на борьбу народы других стран. Но буржуазия не хотела уступать своих позиций и использовала против революционных сил все средства, в том числе и аппарат полиции. Подобным же образом поступала она в нашей стране. Об этом напоминает витрина с винтовками и касками жандармов и полицейских периода первой республики.
Во вводном зале находятся также экспонаты, рассказывающие о тяжелых годах фашистской оккупации. Особое внимание привлекает историческая фотография, на которой изображен чехословацкий пограничный столб, вырванный из земли нацистами в 1938 году под Шлукновом. Рядом находится уникальный пулемет марки 37П, ряд документов о деятельности КПЧ, отрядов местной охраны и других организаций. Здесь же выставлены экспонаты, рассказывающие о партизанском движении в нашей республике. Приводятся данные о том, что в борьбе против фашизма отдали свои жизни 20 миллионов советских граждан и 360 тысяч чехов и словаков, в концлагерях погибло 235 тысяч чехов и словаков, 25 тысяч коммунистов было казнено фашистами. Среди экспонатов посетители могут видеть и предметы, которые гестаповцы использовали во время допросов.
После этих страшных, но впечатляющих экспонатов посетители переходят к документам и предметам времен майского восстания чешского народа и освобождения нашей родины Советской Армией. Затем идет история создания и деятельности Корпуса национальной безопасности.
Сотни экспонатов в залах музея раскрывают процесс развития всех составных частей органов безопасности, начиная с мая 1945 года и до наших дней — от первых операций 1-го дежурного полка национальной безопасности против предателей и коллаборационистов, против «Вервольфа», бандеровцев, спекулянтов и фальшивомонетчиков и до борьбы против террористов, шпионов и уголовников. В этой богатой экспозиции есть и документы о борьбе КПЧ с чехословацкой послевоенной буржуазией за классовый характер Корпуса национальной безопасности.
Я ходил по залам музея, осматривал отдельные экспонаты и документы и думал о том, что скрывается за каждым из этих материалов. Мне пришло в голову, что интересно было бы узнать о судьбе одного из нескольких сотен выставленных пистолетов, изъятых в свое время при задержании агентов или нарушителей государственной границы. О многом могли бы, например, рассказать старые часы, в которых, как это следует из краткого пояснения к экспонату, переправлялись шпионские сведения. Мне хотелось побольше узнать о человеке, державшем в руках чемодан, в котором он перевозил через границу наркотики, о том, как было распутано дело о подделке чехословацких банкнотов или дело о похищении предметов старины, фотографии которых были выставлены в витрине.
Именно тогда у меня и родилась идея написать о некоторых из этих экспонатов больше, чем было в подписях к ним. Мне пришла в голову мысль соединить судьбы этих предметов с судьбами людей, пользовавшихся ими, а также с теми, кто, служа республике, боролся с преступлениями. Сотрудники музея помогли мне получить нужные данные из архивных документов. Некоторые из документов в это время хранились в запаснике музея, другие нужно было искать в иных местах. И вот я стал рыться в архивах министерства внутренних дел и министерства юстиции, побывал в военно-историческом архиве, встретился со многими свидетелями тех событий, о которых я собирался написать. В этой книге содержится все, что мне удалось выяснить. На ее страницах описаны подлинные случаи и события, которые лишь слегка изменены без искажения фактов. В некоторых случаях я изменил фамилии участников. И сделано это было не ради тех, кто нарушил законы нашей республики (в музее в большинстве случаев приводятся их подлинные фамилии), а потому, что сейчас живы их родственники, не имевшие ничего общего с преступной деятельностью этих людей.
Создавая экспозицию, сотрудники Музея КНБ и войск МВД старались сделать так, чтобы отдельные экспонаты не только напоминали о прошлом, но и говорили о настоящем. Я был бы рад, если бы то же самое могли сделать и мои произведения. Если мне это удалось, то рассказы, предлагаемые вашему вниманию, писались не напрасно.
Зал боевой славы является вводной и одновременно заключительной частью всей экспозиции Музея КНБ и войск МВД. Его экспонаты имеют отношение ко всей истории существования наших органов безопасности. На одной из стен зала находится большая мраморная доска, на которой высечено более 350 фамилий сотрудников КНБ и МВД, погибших при исполнении служебных обязанностей. Они погибли в борьбе с классовым врагом, сражаясь против преступников. Они отдали свою жизнь ради жизни людей, поэтому за большинством этих фамилий скрыты драматические истории. Одна из них имела место вскоре после освобождения нашей родины Советской Армией.
Снаружи здание областного управления государственной безопасности на улице Вашингтона в Праге выглядит миролюбиво и солидно. С учетом того, что происходит под его крышей, даже слишком миролюбиво. Но информация, стекающаяся в этот пятиэтажный дом, отражает волнующие события, происходящие в последние двенадцать месяцев после освобождения республики.
У большинства сотрудников этой организации пока нет времени разобраться в секретах своей новой профессии. Многие из них по возвращении из концлагеря или из партизанской землянки еще не успели толком оглядеться в освобожденной стране, как уже были призваны на работу в органы безопасности. Там они сразу же оказались в вихре событий, не имея возможности спокойно приобрести необходимые профессиональные знания. Пришлось учиться на ходу.
Один из сотрудников, работавших тогда в доме номер 7 по улице Вашингтона, впоследствии так будет рассказывать о том периоде:
«Не успели мы организационно сколотить свое управление, как нам пришлось участвовать в первых стычках с членами «Вервольфа». В конце сорок пятого года от арестованных гестаповцев и от самих «оборотней» мы узнали о существовании в Чехословакии этой террористической фашистской организации. Однако ликвидировать ее было, конечно, трудно. То и дело кто-нибудь из них ускользал из наших рук — и сразу же что-либо происходило. Я не имею в виду довольно известную катастрофу в Красне-Бржезно, где в конце июля сорок пятого года произошел взрыв на складе оружия и боеприпасов. При этом погибло тридцать два человека. При расследовании причин трагедии выяснился ряд обстоятельств, свидетельствовавших о причастности к этому террористическому акту членов «Вервольфа». Их организация, руководимая Генрихом Винклером, действовала в районе Усти и была достаточно хорошо снабжена оружием и взрывчаткой. Но при окончательной ликвидации этой банды осенью сорок пятого года не было подтверждено участие ни одного из задержанных «оборотней» в операции в Красне-Бржезно. По поводу этой катастрофы существовали и другие версии. Проводившие расследование товарищи не исключали возможности того, что взрыв произошел в результате неосторожного обращения с материалами на складе. Другие следы вели к некоему Георгу Шергруберу, который после взрыва оскорблял чешских граждан дерзкими и насмешливыми замечаниями. Позднее его попытался задержать военный патруль, завязалась перестрелка, в которой Шергрубер был убит. При выяснении его личности было установлено, что он служил пиротехником в фашистской армии. На этом основании возникло предположение, что именно он установил на складе бомбу с часовым механизмом. Еще одна версия сводилась к тому, что взрыв мог организовать — даже ценою собственной жизни — кто-нибудь из пленных, военнослужащих бывшего вермахта, которые работали на складе. Подобных версий тогда существовало немало, но подлинную причину катастрофы в Красне-Бржезно до конца выяснить так и не удалось.
Трагически завершилось дело с покушением одной из банд «Вервольфа» на сотрудников органов безопасности в Брунтале. «Оборотням» удалось при ремонте вмонтировать в радиоприемник «адскую машину». Когда они вернули приемник в отделение, там произошел взрыв. Один из сотрудников погиб на месте, трое были тяжело ранены. Правда, тогда нам удалось найти и задержать преступников.
Нашей главной задачей в то время было вскрыть преступную сеть фашистского подполья и пресечь возможные террористические акции. Постепенно дела у нас пошли лучше, Я вспоминаю, например, случай, когда «Вервольф» попытался совершить покушение на Клемента Готвальда и Зденека Неедлы. Оно должно было произойти в середине августа сорок пятого года в Свободе-над-Упой, где планировался большой народный праздник с участием членов правительства. Накануне этого события паша служба радиоперехвата засекла передачу подпольной радиостанции, адресованную в район гор Крконоше. Мы сопоставили этот факт с готовящимся праздником в Свободе-над-Упой и повысили бдительность.
Наши сотрудники установили наблюдение за рядом лиц, подозреваемых в сотрудничестве с «Вервольфом», хотя явных улик против них не было. К их числу относился и лесник из Пеца-под-Снежкой Фриц Сагассер. Нам было известно, что во время войны он был частым гостем в эсэсовском центре в Черна-Горе около Янске-Лазне, где в последние недели войны обучались члены «Вервольфа» из Северной Чехии. О том, что Сагассер тоже там учился, мы не знали, но предполагали, что это так.
Наши люди, незаметно следившие за лесником, еще за несколько дней до праздника были готовы поверить в его непричастность. Большую часть времени он проводил дома и ни с кем не встречался. И вдруг в день праздника Сагассер необычно рано поднялся и еще затемно отправился в горы. Наши пошли следом. Вскоре они выяснили, что Сагассер направляется на лесной хутор. Неподалеку от хутора он достал какой-то груз из тайника, положил все в рюкзак и пошел дальше. Километра через полтора он встретился с неизвестным мужчиной, и они вместе пошли к шоссе, ведущему к Свободе-над-Упой.
Тут все это и произошло. Может быть, из-за неосторожности одного из наших людей, а может быть, случайно. Оба преступника вдруг поняли, что за ними следят, и открыли стрельбу по своим «теням» из пистолета. Завязалась оживленная перестрелка, в ходе которой Сагассер был убит, а его сообщнику удалось бежать. Тем не менее мы выяснили, что эта пара «оборотней» собиралась заминировать дорогу, по которой должны были проехать члены правительства. Кроме взрывчатки в рюкзаке у Сагассера оказались запалы, гранаты и пистолеты.
Таким образом, эта операция провалилась. Но подобные попытки организовать покушение на членов правительства предпринимались и позднее. Через несколько месяцев после этого случая мы разоблачили троих диверсантов, собиравшихся убить тогдашнего президента Бенеша.
«Вервольф» доставлял нам хлопоты и в начале сорок шестого года, но по мере того, как немцы из пограничных районов уезжали, уменьшалось и число террористических акций. Постепенно мы переключились на борьбу с другими врагами.
Кроме «Вервольфа» в центре нашего внимания были и другое «осколки» третьего рейха: гестаповцы и их агенты, которым в сорок пятом году удалось избежать ареста, и в первую очередь сотрудники нацистского абвера и СД. Кое-где еще прятались и эсэсовцы. Я вспоминаю в этой связи печальный случай с сыном бывшего министра протектората Эмануэля Моравеца...»
Среда, 15 мая 1946 года.
Без нескольких минут девять часов утра. В момент когда капитан Прошек, сотрудник областного отдела безопасности, разбирает папку с утренними донесениями, на его столе звонит телефон.
— Прошек, — сухо отвечает офицер, но, услышав в трубке знакомый голос, сразу изменяет тон: — Приветствую вас, доктор. Что это вы решили вспомнить о нас с утра пораньше?..
Мужчина, звонивший капитану, был референтом по вопросам национальной безопасности при центральном национальном комитете Праги. Суть его сообщения зафиксирована позднее в протоколе следующим образом:
«15 мая 1946 года в половине восьмого утра ко мне в кабинет пришел Ладислав Мистер, которого я знаю как работника правления жилищного кооператива в районе Прага-14. Упомянутый сообщил мне, что недавно он познакомился в поезде с одним человеком, который просил рекомендовать ему какую-нибудь работу в сельском хозяйстве. Якобы он бежал с Украины и не имеет никаких документов. Ладислав Мистер дал ему адрес своей сестры, имеющей усадьбу в деревне Брненец-Заржечи. Мужчина, назвавший себя Петром Ковачем, действительно затем стал работать батраком в хозяйстве сестры Мистера Марии Судковой. Однако со временем Мистер выяснил, что Ковач не украинец, а из разговоров с ним сделал вывод, что, по-видимому, он является сыном бывшего министра протектората Эмануэля Моравеца. Поэтому Мистер и поспешил заявить об этом.
После того как Мистер ушел, я сообщил обо всем капитану Прошеку из областного отдела безопасности».
После телефонного разговора с референтом по вопросам национальной безопасности при центральном национальном комитете Праги капитан Прошек принимает все меры к тому, чтобы в кратчайшее время установить личность подозрительного человека из деревни Брненец-Заржечи.
Сначала на столе у капитана появляется дело Эмануэля Моравеца. Это занимательное чтиво позволяет проследить, как честолюбивый юноша превращается в бессовестного карьериста, а карьерист — в предателя. У капитана Протека нет времени читать все записи об аферах Моравеца. Не интересуют капитана и подробности самоубийства предателя и его бесславный конец в майские дни сорок пятого года, так как Прошек уже знает о них. Ему довелось находиться в районе Бубенеч, когда там в июне 1945 года кто-то обнаружил могилу Моравеца. По сути дела, это была не могила, а неглубокая яма, в которую дружки предателя бросили труп и слегка закидали глиной. Эмануэль Моравец окончил свою жизнь так же бесславно, как и жил... Однако больше всего капитана сейчас интересует семейная жизнь Моравеца. В этом отношении данные оказались весьма скудными. Из них явствует лишь то, что Эмануэль Моравец был трижды женат. От первого брака у него было два сына: Иржи и Игорь, а от второго — сын Эмануэль. В то время как Эмануэль по настоянию его матери-немки (она бросила Моравеца ради майора вермахта Госсе) содержался в фашистском партийном интернате, оба его сына от первого брака служили в нацистской армии. О том, что они делают в настоящее время, в документах никаких данных не было.
«Значит, сыновья Моравеца пропали без вести, — мысленно произносит капитан. — Без вести... Ну, посмотрим!»
Прошек поднимает трубку телефона и вызывает своих подчиненных — штабных стражмистров Яна Ремту и Иржи Вухтрла.
Как только они усаживаются, Прошек сообщает им о цели вызова:
— Я знаю, что в последнее время дел у вас было более чем достаточно, но к этому парню нужно поехать тому, кто хоть немного знает район Мукачева. Дело в том, что Ковач утверждает, будто он родился именно там. Из тех мест только один Ремта, но один он ехать не может. Вы обычно работаете вместе, вот я и подумал...
Иржи Вухтрл молча кивает в знак согласия, поэтому капитану остается лишь добавить:
— Езжайте сегодня же и смотрите возвращайтесь невредимыми...
Скорый поезд Прага — Брно отправляется с Главного вокзала в половине первого дня. Среди пассажиров находятся Ян Ремта и Иржи Вухтрл. Они даже не успели предупредить своих домашних, чтобы в этот вечер их не ждали. Но в последнее время такое случалось довольно часто. Что же делать, если того требует их беспокойная служба!
Наверное, и эти два молчаливых пассажира думали в дороге о событиях последней недели, когда у них было полно хлопот в связи с исчезновением секретного архива нацистов в Штеховице.