Но, как мы видим, это не так. Государство, сумевшее просуществовать 371 год, нельзя назвать примитивным. У него было такое устройство, которое обеспечивало ему стабильность и устойчивость, несмотря на бурные события. Это было достаточно хорошо развитое государство. Л.Р. Кызласов писал: «Открытия последних лет показали, что в Сибири почти повсеместно, за исключением может быть узкой полосы зоны тундры, в древности или с эпохи раннего средневековья существовали самостоятельные городские центры» [25, с. 3]. Эти открытия, добавлю к высказыванию Леонида Романовича, требуют еще и глубокого изучения истории Сибирского ханства до прихода русских.
Однако проделать сейчас работу по изучению истории Сибирского ханства очень сложно, ибо сведения о нем рассеяны в труднодоступной литературе, по многочисленным, редким и часто непереведенным на русский язык источникам. Археологи же практически ничего не сделали для изучения городов этого ханства, несмотря на то, что их местонахождение хорошо известно, а некоторые города остались на карте и до наших дней. Например, в 35 километрах к юго-востоку от Тобольска и сейчас на берегу Иртыша стоит поселок Аба-лак, известный еще во времена Сибирского ханства.
Сложность и труднодоступность источников сильно затрудняет работу. С таким положением дел столкнулся уже Г.Ф. Миллер. Он провел очень большую работу, копируя документы в приказных избах сибирских городов, опрашивая местное население, посещая места исторических событий и осматривая древние находки. Историю Сибирского ханства он сумел довести только до времени Чингис хана. Ему удалось сделать черновой набросок его древней истории, причем он опирался на крайне противоречивые и ненадежные сведения, требующие дополнений и уточнений.
Но по сравнению с советской версией дорусской истории Сибирского ханства, по-настоящему легендарной, работа Миллера выглядит выдающимся достижением исторической мысли.
Вот версия, изложенная в книге иркутского краеведа Дмитрия Копылова «Ермак». Указав, что Сибирь была малозаселенной и неосвоенной территорией, он сообщает, что в конце XV века на месте Сибирского ханства было два княжества: Ишимское, расположенное в нижнем течении Ишима со столицей в Кызыл-Туре, и Тюменское, в междуречье Туры и Тавды, со столицей в Чимги-Туре [21, с. 66]. «Тура» — это город. Значит, обе столицы княжеств были городами. Копылов не указывает местоположения этих городов. «Кызыл» — это прилагательное красный. Значит, столицей Ишимского княжества был «Красный город». А что такое «Чим-ги», непонятно, и в книге иркутского краеведа не объясняется.
Ишимским княжеством правил Саргачик. Если государство названо княжеством, значит Саргачик был князем. Тюменским княжеством правил Ибак-хан. Раз так, то его государство должно назваться ханством. Но в книге Копылова Ибак-хан правит княжеством. Ладно, пройдем.
Про Ибак-хана сообщается, что он присоединил земли по Туре, Тавде, Тоболу, Иртышу и Ишиму [21, с. 66]. Это огромная территория, на завоевание которой надо много сил. Надо полагать, что он завоевал Ишимское княжество, расположенное в низовьях Ишима. Кончил свою жизнь Ибак-хан плохо. В 1493 году его убил некий Махмет. Кто такой этот Махмет, так и остается не до конца ясным. Судя по изложению Копылова, это сын Саргачика. Судя по имени, он, возможно, был мусульманином. Махмет убил Ибак-хана и основал новое государство — Сибирское ханство. Столицей он сделал городок Кашлык, или Искер.
В 1558 году Кучум, средний сын Муртазы и прямой потомок Ибака, возвел своего отца на престол Сибирского ханства. Что он сделал с Махметом, история умалчивает. Может быть убил, а может быть тот и сам умер. Мне больше вторая версия нравится. Умер старый-старый Махмет, хан Сибирского ханства. Узнал Кучум, что престол ханства опустел, и, как примерный сын, предложил своему отцу — папа, пойди, посиди на нем немного.
А в 1564 году Кучум и сам стал ханом Сибирского ханства [21, с. 74]. Видно, Муртазы стар был, долго на престоле ханства не засиделся, но и ошибки Махмета повторять не стал, отдал ханство среднему сыну.
С этого момента и начинается история Сибирского ханства во главе с ханом Кучумом на престоле.
А вот как историю Сибирского ханства описывает Г.Ф. Миллер.
Первым правителем этой территории, имя которого сохранилось в истории, был Он-Сон. Его власть простиралась на татар, живших по течению Иртыша и Ишима. Столица того владения находилась в городе Кизыл-Тура, который был населен еще во времена Кучума [33, с. 190].
Судя по контексту и дальнейшему описанию истории этого места, правление Он-Сома относилось к давним временам, примерно ко второй половине XII века. После него правил его наследник, скорее всего, сын, Иртышак. От его имени, как утверждает Миллер, произошло название реки Иртыш. Чем он так прославился, что в его честь назвали большую реку, осталось неизвестным.
Правил Иртышак, видимо, в начале XIII века. Скорее всего, он был разгромлен и покорен нойонами Чингис-хана. Когда сам Чингис-хан взял штурмом Бухару, к нему явился царевич Казахской Орды по имени Тайбуга, сын хана Мамыка, и попросил у всемогущего хана владения по Иртышу, Тоболу, Ишиму и Туре. Милость царевичу была оказана, и Тайбуга стал правителем в этих землях.
Вот он-то как раз и стал основателем Сибирского ханства. Итак, 1217 год можно считать годом основания Сибирского ханства. Тайбуга-хан построил в пожалованных ему землях город, который назвал в честь своего благодетеля — «Чингидин», то есть «город Чингиза». Впоследствии он стал известен под татарским названием «Чимги-Тура». После завоевания Сибирского ханства русские построили на месте Чингидина свой город — Тюмень.
От Тайбуга произошел целый род правителей, которые правили с перерывом до 1588 года. О событиях, которые произошли в Сибирском ханстве при этой династии, мало что известно. Известно лишь, что в конце XV века власть этой династии чуть было не оказалась в чужих руках.
Г.Ф. Миллер об этом рассказывает так. Правнук или праправнук Тайбуга, Map-хан был женат на сестре казанского хана Упака. Видимо, отношения между родственниками были далеко не безоблачными, потому как Упак начал войну против Мара и разгромил его войско. Map-хан был убит, а его семья: жена, сыновья Обдер и Ебалак, были взяты в плен, увезены в Казань и вскоре умерли в плену. Сибирское ханство на время попало под власть казанского хана.
У сыновей Мара остались сыновья, Махмет, который был сыном Обдера, и Ангиш, который был сыном Ебалака. Когда их отец потерпел поражение, знатные татары спрятали внуков хана и потом тайно их воспитали. Завоеватель ханства не знал, что в живых остались законные наследники престола. Когда Махмет вырос, он в 1493 году поднял восстание против казанского хана. Оно было поддержано жителями бывшего ханства. Хан Упак повел войско на подавление восстания. Но под Чингидином он был разбит ополчением Махмета. Хан попал в плен и был убит.
Махмет, как законный наследник престола по старшей линии, объявил себя ханом и восстановил Сибирское ханство. Для себя он выстроил новую столицу на Иртыше, в 16 верстах от того места, где потом будет заложен Тобольск. Это был город Искер, или Сибирь [33, с. 194–195].
В Ремезовской летописи, которую Миллер приобрел в Тобольске и потом положил в основание своего исследования, столица, построенная Махметом, называлась Каш-лыком. Но Миллер нигде не слышал такого названия и потому специально опросил тобольских, тюменских и тарских татар. Все они сказали, что столицу Сибирского ханства называли Искером, а чаще всего — Сибирью: «В Ремезовской летописи этот город называется Кашлык, но это название, как я слышал, не употребляется ни у одного народа», — пишет он в «Истории Сибири» [33, с. 196].
В дальнейшем при описании событий Миллер пользуется только названием «Сибирь». Это обстоятельство, впрочем, не помешало нашим историкам поверить на слово Ремезовской летописи и поименовать столицу Сибирского ханства Кашлыком. Под этим названием город вошел во все патриотические мифы.
После смерти Махмета правил Ангиша, который оставил престол сыну Махмета, Касиму. Касим оставил престол своему старшему сыну, Едигеру. Кроме него были еще сыновья Сенбахта и Саускани.
Едигер неожиданно умер в 1563 году. Власть было передать некому, поскольку его братья к тому моменту тоже умерли, не оставив наследников. Об их судьбе и о причине столь ранней смерти не сохранилось никаких сведений. Едигер же оставил после себя беременную жену. В принципе, сибирские тайши могли бы подождать, пока ханша разрешится от бремени, и уже тогда окончательно решить вопрос о престолонаследии. Но, по всей видимости, они опасались долгого безвластия в ханстве и сразу же отправили посольство в Бухару, к Муртазы, с просьбой отпустить к ним на ханский престол кого-нибудь из своих сыновей.
Муртазы был не просто бухарским ханом. Он был еще потомком Чингис-хана, который когда-то посадил предка династии сибирских ханов на престол. Видимо, сибирские тайши рассудили, что нового хана им тоже должен дать потомок Чингис-хана. Муртазы-хан происходил из рода Шейбани-хана, внука Чингис-хана, и его сына Джучи, который сделался правителем Бухары. По имени этого предка весь род бухарских правителей назывался Шейбанидами.
К слову сказать, советские историки говорили иногда о «борьбе Тайбугидов и Шейбанидов», но не разъясняли, что это за роды и от кого они происходили. Это совсем не роды «правителей Ишимского и Тюменского ханств». Шейбаниды — это род чингизидов, которые пользовались на всем Востоке очень большим авторитетом. Род Тайбугидов просто не мог с ним ни за что соперничать, главным образом, потому, что был худороден перед Шейбанидами (хоть Тайбугиды и получили власть из рук самого Чингис-хана).
Итак, к Муртазы-хану, потомку Чингис-хана в двенадцатом колене, прибыли посланники из Сибирского ханства и попросили дать им правителя из своего рода. Муртазы отправил править в Искер своего среднего сына Кучума. В это время, как пишет Абулгази-хан, писавший по-арабски, Кучуму было тридцать лет. Ханом он был до 1003 года хиджры, то есть до 1595 года. В этот год ему было 62 года.
Вот такая версия. Конечно, и за нее трудно поручиться и сказать, что она абсолютно достоверная. Но все же она вызывает намного более доверия, чем легенды советских историков. Доверие она вызывает потому, что в ней четко названы участники событий, четко перечислена последовательность событий, и потому, что в ней есть привязка к истории соседних народов и государств.
В 1563 году в Сибирском ханстве стал править новый хан из рода Шейбанидов, Кучум. Он не стал строить для себя новую столицу, заняв дворец прежнего правителя. Перед ним стояли две главные задачи: распространение ислама в ханстве и расширение подвластной территории. Наказ о распространении веры. Пророка дал ему отец в Бухаре, а распространение своей власти было уже своей собственной задачей.
Кучум выстроил рядом со своим ханским дворцом, в цитадели Искера, мечеть и приказал своим приближенным принять ислам. Но вот население ханства отказалось обращаться в новую веру. Несколько ходжей, приехавших во владения Кучума проповедовать ислам, были убиты. Хан жестоко наказал убийц святых, похоронил тела павших за веру на княжеском кладбище и начал приводить население ханства к покорности.
Хан провел несколько крупных военных походов: по Туре и Тавде — на вогулов, по Иртышу и Оби — на вогулов и остяков. Все эти народы были покорены и обложены данью. Чтобы предотвратить бунт и отложение, Кучум распорядился строить по территории ханства, особенно в отдаленных его землях, укрепленные городки, в которые назначал должностных лиц из числа своих приближенных или из знатных татар. Со временем территория ханства оказалась поделена на своего рода уезды, в центре которых находились укрепленные ставки представителя ханской власти: тархана, мурзы, даруги или есаула, в зависимости от числа местных жителей и их лояльности хану. Часть городов была построена еще задолго до Кучума. А часть строилась уже при нем и, как правило, получала название от имени первого правителя.
Вблизи Искера стояли города: Сузгун-Тура, Биум-Тура, город на Чувашском мысу, Абалак, Атика. На Тоболе и Туре: Карачин, Алымай, Акцыбар-Кале, Цы-тырла, Тархан-Тура, Чингидин или Чимги-Тура. На Иртыше: Кысим-Тура и Бегиш-Тура [21, с. 76; 22, с. 51]. Получается, что Сибирское ханство имело достаточно много городов или хорошо укрепленных населенных пунктов. Любопытно и то, что судьба большинства этих городов после русского завоевания не прослеживается. Неизвестно, что с ними стало: были ли они разграбле-ныи сожжены, были ли они просто брошены населением.
Следующим шагом хана Кучума было завоевание области выше по течению Иртыша, которая известна под названием Барабинских степей. Там он провел удачную войну, в результате которой распространил свои владения до Ямышевского озера. Население степей было обложено данью.
Укрепив свое правление в ханстве, Кучум вернулся к распространению в нем ислама. В 1572 году он попросил у своего старшего брата Ахмет-Гирея, ставшего бухарским ханом вместо умершего в 1565 году отца, Муртазы-хана, прислать в Искер духовную миссию и военную помощь против русских. Брат откликнулся на просьбу и в 1575 году привел в Сибирское ханство большой отряд и духовную миссию, состоявшую из ахуна, муллы и трех абызов.
Ахмет-Гирей разместил свой отряд недалеко от Искера и стал забавляться соколиной охотой на берегах Иртыша. Однако здесь его настигли интриги бухарского князя Шингея, метившего на ханский престол. Он прислал людей, которые должны были убить Ахмет-Гирея. Когда хан охотился на берегу Иртыша, эти люди окликнули его с другого берега и позвали переплыть реку под предлогом получения вестей из Бухары. Ахмет-Гирей сел в лодку и поплыл на другой берег. Когда же он сошел на берег, то тут же был заколот подосланными убийцами. Охрана хана осталась на другом берегу Иртыша, и пока они поняли, что произошло, убийцы уже успели скрыться [33, с. 200].
В этом кратком рассказе — только вехи истории Сибирского ханства. Надо признать, сибирская наука ни на шаг не продвинулась в деле описания истории этого государства после Г.Ф. Миллера, даже наоборот, во многих вопросах откатилась назад, в область мифов и недостоверных сведений. Это и неудивительно, потому что для мифотворцев всегда существует опасность, что от активного исследования истории и самого Сибирского ханства, и его крушения, может сильно поблекнуть яркий, патриотический облик Ермака.
История Сибирского ханства нужна не России, а жителям Сибири. Она нужна для того, чтобы иметь четкое представление о том, что Сибирь — это совсем не снежная целина, не пустая и дикая земля, а хорошо обжитая и культурная. Государство, по крайней мере, с XIII века — это хорошо даже по европейским меркам. При пристальном изучении дата начала государственности в Сибири, конечно, удревнится, поскольку основание первого зафиксированного в истории государства в Прииртышье относится к эпохе Тюркских каганатов, то есть к I тысячелетию н. э. Это значит, что нужно уважать права жителей этих мест. Это значит, что у жителей есть все права потребовать прекратить смотреть на Сибирь только как на хранилище нефти и газа.
Подавляющая часть западносибирского населения сложилась из вольных переселенцев. Правительственная деятельность по переводу и ссылке на пашню не дала существенных результатов.
Итак, еще в тот период, когда продолжало существовать Сибирское ханство, часть территории Юго-Западной Сибири была стихийно, мирным путем освоена русскими, заселена крестьянами, ремесленниками, торгово-промышленными людьми.
Мощный миф, который сегодня подпирает официальную версию присоединения Сибири к России, — это миф о крестьянской колонизации Сибири.
В первоначальных вариантах мифологии его не было, потому что в нем не было большой нужды. Утверждалось, что Сибирь присоединилась к России добровольно, и потому незачем было утверждать, что ее присоединили какие-то крестьяне. Но в конце XIX века, когда представление о добровольности присоединения Сибири было сильно поколеблено, историки официального направления стали делать акценты на том, что присоединение Сибири — это было дело народное.
Миф о крестьянской колонизации пришел не из официальной науки, а из трудов ярых оппонентов официоза — сибирских областников А. Н. Щапова, Н. М. Ядринцева и Г. Н. Потанина. Они были настолько ярыми оппонентами официальной власти, что в 1865 году были арестованы по делу областников и сосланы в Сибирь. Щапов умер в Иркутске в 1876 году, а остальные, дождавшись амнистии в 1874 году, вернулись в Петербург.
Щапов был первым историком Сибири, испытавшим влияние марксизма, в его время только-только появившегося. Тогда глубокие идеи марксизма были еще очень плохо известны, но вот марксистский концептуализм уже нашел широкое применение в рядах сторонников нового учения. По этому же пути пошел и Щапов. Для его трудов характерно явное преобладание концептуальных утверждений.
Щапов, до ареста и ссылки занимавшийся историей русского народа, подметил в истории Сибири мощную волну переселения из России, начавшуюся в 20-х годах XVII века. Подметив это, он сделал вывод, что присоединение Сибири к России обеспечило крестьянское переселение, или крестьянская колонизация. Другого процесса — долгого и упорного завоевания территорий — Щапов не заметил и в свою концепцию не включил. Основной мотив крестьянского переселения в Сибирь он усматривал в двух подмеченных им чертах русского народа: умеренной и медленной нервной восприимчивости; большой предрасположенности к живому восприятию напряженных новых впечатлений [51, с. 454]. То есть мощное возбуждение приводит русский народ в движение, а его умеренная нервная восприимчивость поддерживает это движение в течение долгого времени. Открытие Сибири возбудило русский народ настолько, что он заселил всю Сибирь от Урала и до Тихого океана.
Более детально этот вопрос изучил и раскрыл Н. М. Ядринцев в своей книге «Сибирь, как колония». Он примечателен тем, что первым из российских историков признал факт жестокого и кровавого завоевания Сибири и ее последующего колониального ограбления. Но в вопросе о сибирском крестьянстве он явно шел за Щаповым, переняв от него все существенные стороны его концепции, только придав им новое звучание.