— Ему больше ничего не нужно.
С минуту все молча стояли, обнажив головы. Много смертей повидали матросы батальона. Но эта была особая: без жаркой рукопашной схватки, без грома выстрелов. Свидетелями исключительной смерти они стали. И не золотили лучи солнца лицо Федора Носкова, не пытались приподнять его веки (не взошло еще солнце), не рассыпали в небе трели жаворонки (грохот войны выжил их из этой степи). Зато, когда батальон начал отход, рядом со знаменем четыре матроса осторожно несли тело Федора Носкова.
С тех пор минули десятилетия. И все те годы, независимо от погоды, выстраивались вдоль пирса моряки-черноморцы. На вечернюю поверку выстраивались парни, родившиеся после окончания Великой Отечественной войны. И старшина неизменно торжественно и в то же время призывно звал:
— Матрос Федор Носков!
Шелестели ленточки бескозырок. Ласково или гневно плескалось море.
И каждый раз громко и четко отвечал правофланговый:
— Матрос Федор Носков пал смертью храбрых в боях за честь, свободу и независимость нашей Родины!
Мне казалось, что только так будет вечно…