– Готовь все, через час жду! – уже на ходу крикнул Денис и быстрым, едва сдерживаемым шагом заспешил к дому Смолиных.
Инга родила на рассвете. Денис бережно принял маленькое тельце, уложил на материнский живот, автоматически отметив:
– Пол мужской.
Брат Олег черканул карандашом по свежему бланку. Доктор отер тряпицей пот и прищурился на медбрата:
– Выйди, – и, выдержав удивленный взгляд, повторил: – Выйди, Олег. Бланк отдай отцу.
На кровати, подальше от обеденного стола, ставшего этой ночью родильным, встрепенулся Игорь. Разжал сцепленные, побелевшие пальцы. Принял бумагу, напрягся в ожидании.
Хлопнула дверь.
Денис пережал, скрипнул ножницами по пуповине.
Первый крик младенца наполнил, всколыхнул душный воздух в натопленной комнате.
Доктор зажег еще три свечи и, бормоча что-то утешительное, нежно отнял сына от заливающейся слезами матери.
– Волосяной покров – норма.
«Вот и все, – думал Денис, машинально перечисляя: голова, правая рука, левая рука. – Месяца через три осмотрю на рефлексы и можно ставить печать».
Норма. Норма. Норма. Ложились грифельные плюсы в нужную колонку бланка.
Инга перестала всхлипывать. Даже ребенок притих, словно почувствовал важность происходящего.
– Правая нога, – сказал Денис и замер.
На сморщенной бледно-розовой стопе, между поджатыми мизинцем и безымянным пальцем, торчал синюшный отросток с черным коготком на конце.
– Ну? – приподняла голову Инга. – Не молчи, Денис! Слышишь, не молчи!
Доктор медленно положил ребенка на стол. Огоньки свечей дрогнули, запустили желтые пятна по враз осунувшемуся лицу. В горле лопнул набитый пылью пузырь.
«Чисто и непорочно…»
– Он грязный, Инга, – просипел Денис. Отер руки, глядя в пустоту, и зачем-то повторил: – Грязный.
Инга вдруг начала шумными глотками жадно хватать воздух, тоненько заскулила. За спиной Дениса захрипели: Игорь подобрался, сверкнул глазами, дернулся к костылям.
– Даже не думай, – предупредил Железный Доктор, чуть тронув кобуру. Посмотрел пустыми глазами на Ингу, тянущую руки к малышу. На его запрокинутую головку, покрытую темными завитками. Ребенок словно почувствовал взгляд, блеснул влажными маслинами на маленьком стариковском личике. – Грязный, – еще раз повторил доктор и медленно вышел.
Утренний свежий воздух ударил по легким, опьянил. Денис закрыл глаза и попытался унять шум в ушах.
– Ну что там, доктор? – подскочил с завалинки медбрат. Рядом встал молодой санитар. Он очень старался, но не смог остановить дрожь в руках: спрятал за спину.
Денис покачал головой, зашагал на негнущихся ногах прочь, к конюшне. Антон подхватил седельные сумки и поплелся за ним, чуть поотстав.
Олег сплюнул, сжал припасенный холщовый мешок и тяжелой поступью взошел на крыльцо. Скрипнул дверью.
Притихший дом взорвался протяжным женским криком. Звук выжег, превратил в пепел душившую горечь. Колючие серые хлопья взметнулись, окрасились бурым и осели внутри ржавчиной. Денис вскочил в седло.
Железный Доктор возвращался домой.
– А в чем проблема? – непонимающе уставился Денис на дежурного врача. – Действуйте по Уставу.
Доктор Кирилл был младше Дениса года на три и правила знал прекрасно: сверить по каталогу, в случае обнаружения новой мутации – стерилизовать и отправить в центр, а если такой грязный уже есть в зверинце – усыпить. Но на сей раз ситуация в предписание не укладывалась.
– Дело в том, – начал доктор Кирилл, тщательно подбирая слова, – что один из доставленных – чистый.
Денис удивленно вскинул бровь.
– А еще, – дежурный врач украдкой набрал побольше воздуха, как будто собирался прыгать в ледяную воду, – у него обнаружили… Вот это, – смалодушничал он и просто выложил на стол печать доктора.
Исполняющий обязанности главврача поднялся с кресла. Подставил матовый кругляш под пляшущие язычки света, прищурился и до хруста в костяшках стиснул печать в кулаке:
– Идемте!
Брат, стоящий с боевым ланцетом у запертой двери подвала, сперва отшатнулся, но все-таки смог с первого раза попасть ключом в скважину. Железный Доктор рванул ручку на себя и жестом заставил брата остаться снаружи. Дежурный врач снял со стены факел и затопотал по ступеням вслед за Денисом.
Спертый воздух обдал сыростью и вонью псины. К ней примешивался тонкий сладко-приторный запах дурной крови.
– Встать! – рявкнул Денис. Свет факела выхватил из подвального мрака две скрючившиеся у стены фигуры.
Звякнула цепь ошейника. Голый по пояс старик стряхнул со лба налипшие волосы. Красные набухшие веки сморгнули слезу. Он прищурился, пытаясь разглядеть лица вошедших.
– Я сказал встать, падаль! – повторил Денис и подался вперед.
Тут же зарычала, вскинулась, метнулась навстречу бурым шерстяным комом вторая фигура, но опрокинулась навзничь, натянув цепь. Грязный взвыл, крутанулся волчком, вскочил на карачки. Заслонил деда, заприседал по-обезьяньи, выпростав руку вперед. Денис машинально потянулся к кобуре и услышал щелчок взведенного пистолета за спиной: доктор Кирилл уже держал зверя на мушке.
– Тише, Петр, тише, – похлопал старик грязного по плечу. – Успокойся. Они меня не тронут, – успокаивающе, нараспев произнес он, медленно встав на ноги. – Правда же, господа крестоносцы?
Денис, не оборачиваясь, повел головой. Доктор Кирилл опустил пистолет, но в кобуру не убрал.
Грязный заурчал, шумно выдыхая, и нехотя отодвинулся, сел у стены. Денис только сейчас заметил, что зверь прижимает к животу темную скомканную тряпку. Сквозь скрюченные пальцы заблестела ртутью кровь и потекла к уже запекшемуся пятну на серых армейских штанах.