— Так он в рабочем состоянии или нет? — уточнила Любовь Потаповна. — Чего ты смотришь на меня? Я не разбираюсь в ваших сертификатах.
Менее чем через минуту в маленькой комнате, вход в которую был укрыт от посторонних взглядов, Крышкины любовались на своё несертифицированное приобретение.
— Это просто клад! — уверял юноша. — Начинка от самых престижных моделей. Посмотрите на его кожу, профиль, пальцы, всё выглядит натурально. А в отличие от других аналогов его не надо кормить три раза в день. Я объясню…
Ночью в подъезде орали коты, а Никифору Петровичу снились кошмары. Он вздрагивал: внутри его черепной коробки первая жена, Екатерина Иосифовна, закатывала истерику.
«На мия-а-а-со пущу! — вопила она. — Разми-а-а-жу, мерза-а-а-вец!!»
Коты скакали по перилам, как школьники на перемене, а Никифор Петрович, обливаясь потом, убегал от страшной женщины в грохочущей железной колеснице. Погоня закончилась, когда в отчаянном рукопашном бою его локоть отскочил от челюсти Любови Пота-повны. Ответный удар коленом в бок вернул его в тихую заводь супружеского ложа.
— Вот стерва, — прошептал он и сразу пояснил, услышав грозное сопение: — Да не про тебя! Всякая дрянь снится, в себя прийти не могу. Переел, наверное…
— Выпей активированный уголь.
— Не поможет… коньяку бы рюмочку…
— Да спи же ты! — хрипло выдохнули в ответ, потирая измятую щёку. — И смотри, чтоб руки вдоль туловища…
— Люба, — осторожно буркнул он после минуты молчания, — как ты думаешь, он уже зарядился?
— На часы посмотри, рано ещё. Сказали, минимум двенадцать часов. Ты включил его в шесть, сейчас ровно полночь, значит ещё шесть надо ждать.
— Люб?
—А.
— Как ты думаешь, для чего выдаётся сертификат категории «Б»?
— Не знаю… Не всё ли равно теперь? Будет плохо работать — вернём. Ещё вопросы есть?
— Да я просто так спросил.
Они всегда вставали в шесть. Но в то утро вскочили в пять тридцать. Юрист лежал на дочкиной кровати. Катя ночевала у подруги. От мужской фигуры тянулось два провода, оба заканчивались в электрической розетке. Два раза в неделю по шесть часов — и не надо никакого дополнительного питания. Никифор Петрович, кряхтя, нагнулся и выдернул их.
— Люба, иди, включать будем.
— Ну включи сам! — ответила она из ванной. — Занята я.
— А вдруг я чего не так…
— Так, так! На нос надави до щелчка, и всё. Или тебе вчера плохо объяснили?
Никифор Петрович зачем-то погладил собственный нос, поднял руку, воровато оглянулся и сделал это. Юрист открыл глаза.
— Присаживайтесь, будем знакомиться. — Голос робота прозвучал низко, серьёзно, даже официально. — Принесите паспорт, аэромобильное удостоверение или другой документ, удостоверяющий вашу личность.
— Хорошо, — кивнул новоиспечённый хозяин и без промедления всё исполнил.
— Супруга имеется? — Да!
— Свидетельство о заключении брака и паспорт жены.
Петрович принёс.
— Дети?
— Дочь! Одна штука. Семнадцать лет.
— Документы на дочь.
Документы были предоставлены без промедления.
— Квартира ваша?
— Моя, то есть жены, то есть на ней…
— Документы.
— Есть!
Шёл седьмой час утра. Юрист сканировал бесстрастным взглядом паспорт микроволновки. Любовь Потаповна шумела феном. Никифор Петрович в пижаме, сидя на полу, усердно копался в куче бумаг. От него потребовали найти майскую квитанцию за оплату телефона. Фен утих, и из ванной донеслось:
— Милый! Ты помнишь, что говорил тот парень в магазине?
— Я занят, лапка моя! Очень занят!
— Нет уж, иди сюда и послушай, дорогой! Утомлённый отец семейства поднялся на ноги и потопал в ванную.
— Ну?
— Тот парень предупредил, что кроме ночи его надо обязательно выключать один раз в день на полтора-два часа, чтобы сбрасывать напряжение.
— Ну выключим.
— Дубина! Мы на работе будем. Звони дочери и предупреди её. Понятно?