– Я не то хотел сказать!
– Своенравный, непокорный, – сердился князь.
– Оставь, князь, упрёки и брань! Это ни к чему не поведёт, – вставая, сказала княгиня. – Ты знаешь, Сергей, как я люблю тебя и забочусь о твоём счастии, – но знай, что я сумею также вырвать эту любовь из своего сердца! И если ты женишься на немке против нашего желания, я… не буду признавать тебя своим сыном, хоть и нелегко это мне сделать. Помни! Я всё сказала! – Лидия Михайловна величавой походкой вышла из кабинета мужа.
– Отрасль славного рода Гариных – и жениться на простой немке! Никогда не бывать этому! – крикнул князь.
– Прости, отец, ты в возбуждённом состоянии, с тобою нельзя говорить. Я лучше уйду.
Сергей вышел. На другой же день он велел Михееву укладывать свои вещи и стал собираться обратно в Петербург. В продолжение всего дня он не выходил из своей комнаты; однако к вечернему чаю вышел в столовую и между прочим сказал, что завтра утром уезжает.
Ни отец, ни мать ни слова на это ему не сказали, а находившаяся в столовой Ирина побледнела.
– Разве твой отпуск окончился? – спросила Софья. Ей жаль было расставаться с братом.
– Да, мне надо быть. Держится упорный слух, что война скоро опять возобновится, – отвечал Сергей.
– Опять с Наполеоном?
– Да, с ним. После Аустерлицкого сражения он ещё более возгордился и опять покушался своим хищничеством нарушить строй европейских государств.
После чая старый князь и княгиня, а также и Софья умышленно поспешили уйти из столовой и оставили Сергея наедине с Ириною.
– Вы уезжаете, князь? – печально спросила молодая девушка.
– Да, Ирина Дмитриевна, еду завтра утром. Прощайте! Будьте веселы и счастливы, – крепко пожимая руки красавице, сказал князь Сергей.
– Моё веселье и счастье для меня потеряны, – с глазами, полными слёз, ответила Ирина.
– Да что с вами? Вы встревожены?
– А вы как будто не знаете причины моих слёз?
– Ирина Дмитриевна! – заговорил было Сергей.
– Довольно, князь! К чему объяснения? Прощайте, будьте счастливы!
В голосе молодой девушки слышно было рыдание; она, чтобы не расплакаться, поспешила оставить столовую. Сергею было жаль её. Но что он мог сказать ей в утешение?
На другой день, ранним утром, он собрался в дорогу. За несколько минут до отъезда к нему в комнату вошёл старый князь. Волнение и тревога видны были на добром лице Владимира Ивановича.
– Едешь? – отрывисто спросил он.
– Еду…
– А с матерью простился?
– Мама спит, я не хочу её тревожить.
– Эх, Сергей…
Князь хотел что – то ещё сказать и не сказал.
– Прощай, отец!
– Прощай, будь здоров! Ты за вчерашнее на меня не сердись.
Старый князь крепко обнял сына; на его глазах видны были слёзы.
Слёзы отца тронули Сергея; он поспешил выйти на крыльцо – там его дожидались Софья и Ирина: они вышли его проводить. Сергей обнял сестру, сердечно простился с Ириной и поспешил в сани. Михеев сел с кучером.
Лошади рванулись и скоро скрылись из глаз молодых девушек.
Молодой князь Гарин спешил в Петербург: он знал, с каким нетерпением дожидалась его возвращения Анна.
Посмотрим, что в отсутствие своего жениха делала молодая девушка и что с ней произошло.
Николай Цыганов, отказавшись от поездки в княжеские Каменки, остался в Петербурге не без умысла; потеряв надежду на взаимность любви княжны Софьи, нравственно испорченный молодой человек не задумался теперь поухаживать за невестой своего благодетеля. Перед отъездом в Каменки князь Сергей, ничего не подозревая, познакомил его с Анной и её отцом. Цыганов чуть не всякий день стал бывать в квартире Гофмана. Там его ласково принимали; старик Гофман и его дочь смотрели на него как на близкого к князю Сергею человека. Николай старался приходить к Гофманам, когда самого Гофмана не было дома. Молодой ловелас пытался всеми способами увлечь Анну. Он по целым часам рассказывал ей про своё геройство и самоотверженность на войне. Молодая девушка слушала его рассказы как-то рассеянно; она не переставала думать о своём женихе, которого так страстно любила.
Как-то раз Николай, рассказывая с увлечением о битве под Аустерлицем и о своём «геройстве», был прерван следующими словами молодой девушки:
– Князь Сергей под Аустерлицем тоже оказал чудеса храбрости: под ним была убита лошадь, и сам он ранен в плечо.
– Может быть, – с неудовольствием ответил Николай.
Он в душе ненавидел молодого князя Гарина, хотя и скрывал это. Последняя поездка в Каменки разбила все его самолюбивые мечты. Теперь Николай презирал Гариных; его страстная, кипучая любовь к Софье обратилась в злобу и ненависть.
– Послушайте, Николай, вы как будто недовольны князем, – пристально посматривая на Цыганова, спросила Анна.
– Я недоволен? Что вы! Я должен быть доволен князем Сергеем Владимировичем: он мой благодетель.
– Вы неоткровенны, Николай. В вашем голосе слышно какое-то недовольство, недружелюбие.
– Что вы, Анна Карловна!..
– Да, да… я вижу, вы не любите князя.