Форелл даже запыхтел от удовольствия.
— Значит, вы предрекаете, что Империя больше никогда не сможет угрожать нам?
— Мне так кажется, — согласился Бар. — Честно говоря, Калеон II может и не дожить до конца этого года, тогда начнется драка за трон, которая будет, скорее всего, последней гражданской войной в Империи.
— Значит, — резюмировал Форелл, — у нас не остается больше внешних врагов.
Бар задумался.
— Существует и Второе Основание.
— На другом конце Галактики. Должно пройти еще много веков…
При этих словах Форелла Деверс внезапно повернулся и очень неприязненно посмотрел на магната Основания.
— Не забывайте, что всегда находятся внутренние враги.
— Вот как? — холодно спросил Форелл. — Какие же?
— Какие? Те, которые любят наживать деньги и держать их подальше от рук, что эти деньги заработали. Вы меня поняли?
Очень долго смотрел Форелл в глаза Деверсу, и неприязнь стала взаимной.
Галактическая история знала о «Муле» меньше, чем о любом другом более или менее важном человеке во всей Галактике. Его настоящее имя неизвестно, о его детстве ходили всякие необоснованные слухи. Даже в зените его славы судьбу Мула можно было проследить только глазами его противников и, в основном, молодой жены…
Галактическая Энциклопедия.
Первое впечатление Бейты от Убежища было не самым лучшим. Эту планету показал ей муж, когда до нее было еще очень далеко. Казалось, будто затерялась она за последним звездным скоплением на самом краю Галактики. Тусклой и невзрачной выглядела она даже на фоне блеклого звездного неба. Вот в такое непривлекательное далекое место несла их судьба.
Торан прекрасно все понимал и боялся сравнивать Убежище с теми мирами, на которых они были сразу после свадьбы. Но и ничего не сказать он тоже не мог.
— Я знаю, Бей, такая перемена места не очень-то приятна. Привезти тебя сюда сразу после Основания… Наверное, я совершил опрометчивый поступок.
— Да, это ужасная перемена, Торан. Мне просто не следовало выходить за тебя замуж.
И когда его лицо мгновенно помрачнело, прежде чем он успел взять себя в руки, она заговорила своим особенным, мурлыкающим голоском:
— Ну, что же ты, глупышка!? Теперь тебе только и остается, скривив рот, посмотреть умирающим взглядом и заплакать на моем плече, а мне придется гладить твои волосы, в которых полно статического электричества. Ты ведь меня испытывал, верно? Ты ожидал, что я скажу что-то вроде: «я буду счастлива с тобой повсюду, Торан», или «межзвездные глубины будут нашим домом, лишь бы в них находились ты и я!» Ну-ка, признавайся!
Она наставила на него палец, как бластер, но быстро отдернула, а то бы он вцепился в него зубами.
— Если я сдамся, — ответил Торан, — и признаю, что ты была права, то приготовишь обед?
Бейта сосредоточенно кивнула, и он улыбнулся, глядя на нее и любуясь ею.
Бейта не была красавицей. Торан это охотно признавал. Но ею можно было бесконечно любоваться. Ее темными блестящими волосами, прямым, несколько великоватым ртом, шелковистыми черными бровями, красиво изгибавшимися и выгодно оттенявшими белый чистый лоб, теплыми вишнями глаз, которые умели одарить нежной и доброй улыбкой.
А ее ум, деловитость, иногда резкость скрывали нечто мягкое, женственное, чего нельзя было видеть постоянно, но можно было пробуждать иногда, если знать как.
Торан думал о Бейте и вертел рукоятки на пульте управления, но в последнем не было нужды, и он решил, что пора отдохнуть. Оставался один межзвездный прыжок, а потом еще несколько микропарсеков, прежде чем потребуется ручное управление. Он откинулся в кресле и принялся глядеть в другую каюту на Бейту, достававшую контейнеры с пищей. В его отношении к Бейте было нечто эгоистическое. Казалось, он испытывал чувство удовлетворения после победы над собственным комплексом неполноценности. Ведь он был всего провинциалом и даже, более того, сыном ренегата-торговца. А она — с самого Основания и не просто с Основания, а могла проследить свою родословную до Хобера Мэллоу. И где-то в глубине души он волновался за их будущее. Да, забрать ее на Убежище — скалистый мир, где города строились в пещерах, — само по себе нехорошо. А поставить ее перед лицом традиционной ненависти торговцев к Основанию — еще хуже. И все же после ужина — последний прыжок.
Убежище сверкало злым красным светом. Вторая планета системы была окружена атмосферой более приятной окраски; розовой — с одной стороны и темной — с другой.
Бейта наклонилась над большим телевизионным экраном, на котором паутиной тянулись нити к Убежищу-II. С показной храбростью она произнесла:
— Лучше бы я встретила твоего отца до этого. Если я ему не понравлюсь…
— Тогда, — констатируя факт, сказал Торан, — ты будешь первой хорошенькой девушкой, которая ему не понравилась. Прежде чем он потерял руку и перестал шляться по всей Галактике, он… Но если ты сама спросишь его об этом, он не умолкнет до тех пор, пока звезд не останется на небе. Со временем я стал считать, что отец все выдумывает: каждый раз он рассказывает свои приключения по-новому.
Убежище-II приближалось к ним со сказочной быстротой. Внизу промелькнуло небольшое море, казавшееся серым в наступивших сумерках, промелькнуло и исчезло за сгустившимися облаками. Вдоль побережья вздымались горы. Море показалось еще раз, снова появились и скрылись за горизонтом ледяные поля.
Торан поморщился от резкой перегрузки.
— Твой скафандр закрыт?
Круглое лицо Бейты было красным в обтягивающем кожу с внутренним обогревом скафандре.
Корабль быстро опустился на открытое поле неподалеку от плато. Они неуклюже вылезли в темноту галактической ночи, и Бейта вскрикнула, вдруг почувствовав, как холодный ветер пронизывает ее насквозь. Торан схватил ее за руку, и они побежали по гладкой поверхности поля к электрическому свету, сверкающему в отдалении.
К ним приблизилась охрана, встретила их на полпути, и после негромкого обмена какими-то словами их повели вперед. Ворота в скале открылись, сразу же закрывшись за ними. Тотчас стало теплее. Помещение, в которое они попали, освещалось светом, идущим от стен, и весь воздух был наполнен каким-то странным жужжанием. Люди, сидевшие за столами, подняли головы на вновь вошедших, Торан предъявил документы.
После беглого ознакомления с бумагами их пропустили, и Торан прошептал своей жене:
— Наверное, отец устроил все формальности. Обычно здесь приходилось ждать по пять часов.
Когда они вышли на открытое пространство, Бейта неожиданно вскрикнула:
— О, господи! Какая красота!
Город в пещере был залит ярким дневным светом — белым светом молодого солнца, к сожалению, ненастоящего. То, что заменяло небо, сверкало так, что на него невозможно было смотреть. Теплый воздух был наполнен запахом зелени.
— Как красиво, Торан, — восхищалась увиденным Бейта.
Довольный Торан взволнованно усмехнулся.
— Видишь ли, Бей, это, конечно, нельзя сравнить с Основанием, Но мы в самом большом городе на Убежище-II — двадцать тысяч человек населения! — и тебе понравится. Здесь, правда, нет никаких увеселительных заведений, но нет и полиции.