— Как дела, Петрович?
— Нормально командир! Штук шесть гавнюков все ж ушли в горы, — ответил прапорщик, и, посмотрев на солдата, которому двое его товарищей бинтом перевязывали левую руку, добавил: — А у тебя как?
— Стрельцов ранен в предплечье. Ранен легко. Нормально. Петрович, посмотри на «басурманов», может, кто жив? Всех, кто жив в «вертушку»!
— Понял! А с трупами что делать?
— Ими пусть милиция занимается. Вон едут уже, — сказал старший лейтенант, кивнув головой в сторону приближающегося милицейского УАЗика.
— Ясно, — ответил прапорщик и, повернувшись к бойцам, сказал: Левченко, за мной!
Прапорщик с сержантом Левченко ушли осматривать лежащих на земле боевиков, а старший лейтенант с солдатами отправились к вертолёту.
— Как дела, старлей?
— Один легко ранен, капитан, — ответил старший лейтенант.
— Понял, — сказал пилот, после чего связался по радиостанции с базой, передав информацию.
— У тебя как, капитан?
— Норма. Ну, что взлетаем?
— Подожди, вон наши ещё идут, — ответил старший лейтенант.
— И с собой тащат кого-то, — добавил рядовой Антонович.
Приближавшиеся к вертолёту прапорщик с сержантом действительно кого-то вели с собой. Сержант шёл последним и стволом автомата подталкивал в спину бородатого джигита.
— Ну, что Петрович, нашёл одного?
— Как видишь, командир! Живой, здоровый и, даже не ранен. Он, засранец, чтобы его не нашли, под одного своего убитого подлез и спрятался. Но от Левченко хрен спрячешься. Молодец сержант!
— Служу Советскому Союзу! — бодро ответил сержант.
— Так, ладно. Давай «басурмана» на борт! И руки ему свяжи! — приказал старший лейтенант.
— Есть! — ответил сержант, и стал стволом автомата подталкивать боевика в дверь вертолёта.
После того, как все влезли в вертолёт, сержант при помощи бойцов связал задержанному руки. Ми-8 взлетел в воздух, и направился к месту дислокации части.
— Ну что, б…, говори — чьих будешь?! — прапорщик задал конкретный вопрос бородатому «пассажиру», одновременно пнув кулаком в бок.
Боевик наклонил голову, но ответа не последовало.
— Смотри, командир, он ещё и брыкается! — смотря на старшего лейтенанта, с ухмылкой сказал прапорщик.
— Не молчи, — хуже будет! — пристально посмотрев в глаза боевику, сказал старший лейтенант.
— Гиждаллах, — сквозь зубы процедил «пассажир».
После произнесённого слова у прапорщика округлились глаза, и он удивлённо сказал:
— Командир, так ведь он по-азербайджански ругается!
— Как?!
— А вот так. Он послал тебя по-азербайджански! Не по-армянски, командир, а по-азербайджански!
Старший лейтенант схватил джигита за воротник куртки, и прокричал:
— Ты кто по национальности?!
Ответа не последовало.
— Да, не хрен возиться с ним, командир! Открываем люк и сбрасываем его, к едрене фене!!! — громко прокричал прапорщик и, повернувшись к сержанту, добавил: — Левченко открывай дверь!
— Есть, товарищ прапорщик! — ответил сержант, и повернулся к двери.
— Нет!!! Всё скажу! Всё скажу! — визгливо прокричал джигит.
— Всё ты следователю расскажешь! А нам ответь, — с тобой все азербайджанцы были? — спросил старший лейтенант.
— Да, все.
— Ну, я совсем балдею! — присвистнул прапорщик.
— Объясни, почему ты, азербайджанец, у своих же азербайджанцев дома поджигаешь? — недоуменно спросил старший лейтенант.
— Они не азербайджанцы, — ответил джигит.
— Как так?
— Они не азербайджанцы! — повторил боевик, и добавил: — Они еразы!
— Что значит еразы? — не понял старший лейтенант.