— Спокойно, товарищи, — сказал капитан. — Нея не сообщила главного. Мы можем избежать этого. Но при одном условии: если объект, создающий биополе с ускорением, отправить за борт.
— Это Володю-то! — ахнул кто-то.
— Как, товарищи, устраивает вас этот вариант? — невозмутимо спросил капитан.
Гул возмущения был ответом.
Капитан поднял руку:
— Тише, друзья. Я обязан был предупредить вас о том, что нас ожидает, если Володя останется на корабле. Но другой реакции я и не ожидал. Рад вашему решению и полностью разделяю его.
Будем бороться — отступать некуда. Работы впереди много. Надо подготовить роботов-нянек. Надо подготовить корабль к беспилотной посадке: младенцы Володе будут плохими помощниками.
Звездолетчики в безмолвном порыве молча встали — плечо в плечо.
Запись кончилась. Кибернетик бессильно опустился в кресло.
— ГЭМ, — хрипло спросил он, — твой прогноз в отношении двух месяцев был правильным?
— Нет, — отрезал ГЭМ, — я обманул людей, чтобы они не выбросили тебя за борт.
— Почему?
— Ты мой отец! — торжественно провозгласил ГЭМ.
Когда Вирт вбежал в каюту, Артан сидел за рабочим столом и диктовал:
— Оставленный на длительный срок без нагрузки, ГЭМ занялся самоусовершенствованием. Однако он пошел по неправильному пути. Личность, созданная им, имеет тенденцию к эгоцентризму. В критических ситуациях ГЭМ способен человеку противопоставить свою волю. И то, и другое — опасно. Необходимо…
Увидев мальчика, Артан выключил диктофон.
— Вы обещали рассказать о биологической энтропии, — напомнил Вирт.
— Почему она тебя так интересует?
— Мне это очень важно.
— Ну хорошо. Постараюсь попроще, — Артан встал, прошелся по каюте.
— Древние поэты умели в немногих словах сказать о самых сложных явлениях.
Несколько столетий назад великий Пушкин писал:
«Летят за днями дни, и каждый час уносит частичку бытия»…
Чувствуешь, какая горечь в его словах? Время беспощадно к человеку, и виной тому как раз биологическая энтропия, то есть ухудшение.
В природе все постоянно ухудшается: звезда, камень — любое живое существо. А человек стареет…
Мы — кибернетики — говорим так: везде и всегда идет возрастание энтропии. Но живой организм борется с ней, не дает ей возрастать. Он применяет против нее сильнейшее оружие обмен веществ.
В нашем теле, Вирт, бушует настоящий вихрь самообновления. Он называется «метаболическим». Когда он ослабевает — наступает смерть.
Почему угасает метаболический вихрь, тебе сейчас не понять. Крепко уясни другое — в ваших телах он как бы перевернулся, не в ту сторону, что ли, завертелся. И обычный его ход нарушил я…
— Это ГЭМ проговорился! Предатель он, вот кто! — воскликнул мальчик.
— Не ругай его, Ник. Ты же знаешь, что у хороших детей от родителей нет секретов, а его конструировал я… Кстати, вы поступили хуже ГЭМа, лишив меня важной информации о совещании.
Мальчик смутился и принялся изучать узор пола. Кибернетик подошел к Вирту, ласково обнял за плечи.
— Ладно, конспиратор, я не сержусь. Давай-ка посовещаемся с тобой. Видишь ли, против биополя я нашел отличное средство. И мое тело станет нейтральным. Но мне придется на долгий срок, возможно, до Земли, лечь в анабиоз.
Мальчик насторожился. Вспомнив о чем-то, он подозрительно спросил:
— А что это за средство?
— Трансмутальный каскад а-синхронного поля Бернса с обратной разверткой.
— Что-то не пойму, — вздохнул Вирт. — И это успел забыть, — сказал он виновато.
— Так вот, Вирт, на тебя ляжет вся ответственность и за малышей, и за судьбу экспедиции. Справишься?
— Опять я буду один? — побледнел мальчик.
— Надо, капитан, — сказал Артан.
И тогда малыш вытянулся, чтобы казаться выше ростом, расправил плечи. Еще бы! Ему доверяли корабль…
— А как с посадкой? — озабоченно, как взрослый, спросил Вирт.
— Беспилотный вариант посадки вами предусмотрен, но при моем участии. Я изменил программу. При подходе к земле «Алтай» встретят спасательные буксировщики.
Мальчик кивнул.
— Больше у тебя никаких вопросов нет?