Волчье Солнышко сегодня вел себя тихо, видно, лечил вчерашний укус. А может, отдыхал после госпожи Жанны.
День за окном был серый, небо тужилось, тужилось, но никак не могло разродиться дождем. В такую погоду самое разумное – лечь и вздремнуть. Что Жаккетта и сделала.
Проснулась она оттого, что кто-то яростно тряс ее за плечи. «Опять началось!» – подумала Жаккетта и потянулась за предусмотрительно поставленным рядом подсвечником.
Но это была Жанна.
– Вставай, ведьма! – как последняя прачка, орала она, забыв про все хорошие манеры. – Ты что натворила?!
Жаккетта открыла глаза.
Лицо Жанны было покрыто красной сыпью, нос опух и покраснел.
На взгляд Жаккетты, результат был просто великолепным. Теперь госпожа смело могла рассчитывать на полную потерю интереса к себе со стороны Волчьего Солнышка. Ни один мужчина в здравом уме и твердой памяти не польстился бы на женщину с такой жуткой красной физиономией! А что еще требовалось?
– Чем я вам опять не угодила? – недовольно спросила она.
– Да ты что, с ума сошла? – опять чуть не плакала Жанна, тыча в свое изображение в зеркале. – Я же теперь похожа… похожа…
– А чего вы хотели? – ядовито спросила Жаккетта, злая со сна. – Только так можно отпугнуть от вас Волчье Солнышко. А другого способа не знаю.
– И долго так будет? – с ужасом спросила Жанна, осторожно трогая пальцем щеку.
– Будете регулярно нюхать – достаточно долго.
Жаккетта никак не могла понять, что же так расстраивает госпожу.
– Можно, конечно, еще намазать вас какой-нибудь вонючей гадостью, чтобы вы благоухали, как отхожее место, но виконт хитрый, он вас вымоет. А так – не подкопаешься. Теперь он в вашу сторону и не посмотрит.
– Теперь никто в мою сторону не посмотрит! – воскликнула Жанна ив слезах убежала.
«С таким лицом нельзя ездить на прогулки! – с отчаянием думала она. – Лучше умереть! Ну почему все так отвратительно?»
Жаккетта, глядя вслед убегающей Жанне, недоуменно пожала плечами. У госпожи всегда все так сложно… Она махнула рукой и опять нырнула в россыпь подушек на «восточном» ложе. Уже засыпая, Жаккетта подумала: уметь бы превращаться в птицу, раз – и улетела куда глаза глядят подальше отсюда, от всех этих странных людей.
Заснула Жаккетта одна, а вот проснулась в теплой компании. Под ее одеялом, тесно прижавшись к ней, лежал Волчье Солнышко. Рука, которую он положил Жаккетте на грудь, была перевязана.
«Может, его еще раз укусить?» – подумала Жаккетта. Мало того, что рука виконта припечатала ее грудь, так еще и его тяжелая, густо заросшая жесткими волосами нога бесцеремонно покоилась на ее бедрах, словно другого места найти было нельзя!
Памятуя о его цепких пальцах на своей шее, Жаккетта бесцеремонно пихнула Волчье Солнышко локтем.
– Господин виконт, я боюсь спать рядом с вами, катитесь отсюда!
Волчье Солнышко чуть поднял веки, глаза у него были мутные я добрые.
– Тебе нечего боятся, моя маленькая Нарджис… – пробормотал он. – Ты такая теплая…
И заснул опять.
Жаккетта прикинула и так и этак, получалось, что лежать и напряженно ждать развития событий ей совсем не хочется. Встать и бодрствовать рядом е безмятежно сопящим виконтом тоже обидно: он сейчас выспится всласть, а ночью начнет куролесить. А она мало того, что ночью должна быть начеку, так еще и сейчас спать не моги?! Дудки!
Жаккетта положилась на свою счастливую звезду, решив, что через часок проверит, жива ли еще, скинула с себя ногу виконта, повернулась к нему спиной, поправила обнимающую ее грудь руку и тоже заснула.
Низкие тучи, наконец, прорвало, и они засочились дождем. Дождь серой кисеей прикрыл Шатолу, шумел по крышам, скребся в окна.
«И почему осенний. дождь такой унылый?» – думала, засыпая, Жаккетта.
За стеной смотрела на себя в зеркало и мучилась Жанна.
Проснулась Жаккетта часа через три, вполне живая и еще не придушенная. Проснулась, лежа на животе, придавленная сверху чем-то тяжелым. Повернув голову, Жаккетта посмотрела, что это там с ней. Виконт сладко спал, используя ее пышный зад в качестве подушки. «Ну и ладно!» – подумала Жаккетта. Ведь если Волчье Солнышко пристроил голову на ее зад, то шансы, что он сразу дотянется до ее шеи невелики.
И Жаккетта опять задремала, засунув руки под подушку, туда, где было прохладнее. С одной стороны, дел, конечно, невпроворот: яд сам по себе не сделается; надо бы проверить сундук, в котором спрятаны продукты, вдруг что-то испортилось, да мало ли что еще; а с другой, так сладко подремать в сырую погоду, пусть и в компании с человеком, которого, возможно, придется отравить.
А почему она при этом не чувствует себя великой грешницей, Жаккетта и сама не знала…
Вечером в Шатолу царил переполох.
Не так уж часто в замке появлялись гости, которых и не ждали, и не звали.
Дождь к ночи разошелся и принялся лить как из ведра. И под этим сизым секущим дождем в замок решительно, словно в собственное владение, въехал всадник в сопровождении четырех спутников.
Манеры его были надменны и независимы, одежда богата, оружие достойно и манер, и одежды.
Поскольку вид его был слишком важен, чтобы просто указать ему на дверь, а немногочисленная свита не внушала опасений, что всадник сможет причинить владельцу Шатолу какой-либо вред, незнакомец получил доступ в сердце Волчьего замка.
Поднятый с уютной попы Жаккетты слугой, заспанный виконт велел принять гостей и определить на ночлег. А сам отправился в свои покои переодеваться.
Жаккетта немного повалялась и решила, что пора вставать – ночь уже скоро.
Жанна к этому моменту немного пришла в себя: за день пятна на лице исчезли, прыщи уменьшились до такого размера, когда их можно замазать белилами. И теперь она никак не могла решить, нюхать ей опять гадость, намешанную Жаккеттой, или не нюхать?
Что страшнее, спать с Волчьим Солнышком или видеть в зеркале изменившееся лицо?
Жанна решила, что лучше уж спать…
Волчье Солнышко рассудил так: раз уж гостя впустили, придется кормить при музыкантах и в обществе дам.