— Кого!.. Дурень! Того, что хапнул шинкаря Янкеля.
— А какой его бес хапнул?
— Какой!.. Известно какой-жидовский Хапун! Не знаешь разве, какой у них сегодня день!..
Подсыпка посмотрел на мельника мутным взглядом и спросил:
— А вы на селе, часом, не были?
— Был.
— А в шинок не заходили?
— Заходил.
— А горелки не выпили?
— Тьфу! Вот и говори с дурнем. Горелку я пил у попа, а все-таки своими глазами вот сейчас видел: чертяка на плотине отдыхал вместе с жидом.
— Где?
— Вот тут, на самой середине.
— Ну, и что?
— Ну, и… — мельник свистнул и махнул рукой по воздуху.
Подсыпка посмотрел на плотину, потом, задравши голову, на небо и почесал в чуприне.
— Э, вот это так чудеса! Что ж теперь будет? Как же теперь без жида?
— А на что тебе непременно жид, а?
— Э, не говорите, хозяин: без жида как-то оно не того… без жида не можно и быть…
— Тю!.. Дурень, так дурень и есть!
— Что вы лаетесь? Я и сам не скажу, что умный, а все-таки знаю, что просо, а что гречка; работать иду на мельницу, а водку пить — в шинок. Вот вы и скажите мне, когда вы такой умный: кто ж у нас теперь будет шинковать?
— Кто?
— А таки кто?
— А может и я?
— Вы?
Подсыпка посмотрел на мельника, вылупивши глаза, потом покачал головою, щелкнул языком и сказал:
— Ну, разве что так!
Тут только мельник заметил, что подсыпку плохо держат ноги и что парубки опять подбили ему левый глаз. Харя была у этого подсыпки, сказать правду, такая паскудная, что всякому человеку, при взгляде на нее, хотелось непременно плюнуть. А поди ты: до девчат был самый проворный человек, и не раз-таки парни делали на него облаву и бивали до полусмерти… Что бивали, это, конечно, еще не большое диво, а то чудно, что было-таки за что бить!
«Вот ведь нет на свете такой паскудной хари, — подумал, глядя на него, мельник, — которую бы ни одна девка не полюбила. А то и две, и три, и десять… Тьфу ты пропасть!..»
— Вот что, Гаврилушко, — сказал все-таки мельник ласковым голосом, — поди ляг со мною. Когда человек видел такое, что я видел, так что-то бывает страшно.
— А мне что? То и лягу.
Через минуту какую-нибудь подсыпка начал уже посвистывать носом. А скажу вам, такого свистуна носом, как тот подсыпка, другого и не слыхал. Кто этого не любит, так уж с ним в одной хате не ложись, — всю ночь не уснешь…
— Гаврило, — сказал мельник, — эй, Гаврило!
— А что еще? Чего бы я это и сам не спал, и другому не давал?
— Били тебя опять?
— Ну, так что? — Где?
— Все надо вам знать. На Кодне.
— Уж и на Кодне?.. Зачем тебя туда понесло?
— Зачем… Чего бы я спрашивал, гы-гы-гы!..
— Мало тебе ново-каменских девок!
— Тьфу! Мне на них и смотреть уже на ново-каменских обридло. Ни одной по мне нет.
— А Галя вдовина?
— Галя… А что ж такое Галя?
— А ты к ней ходил?
— Так неужели же нет?