— Итак, Карла, из моего письма вы знаете, что ваше имя упоминается в завещании Томаса Даррелла…
— Естественно, знает! — раздраженно прервал адвоката Билл. — А иначе, зачем бы она примчалась сюда, как «скорая помощь» по срочному вызову? Примчалась, чтобы получить сполна за свой тяжкий труд! Интересно, о чем вы думали, когда ложились с ним в постель? Как смогли не обращать внимания на его более чем почтенный возраст?
Карла была ошеломлена. Она и раньше подозревала, что у Билла зародились мысли а ее любовной связи с его дедом, но она никогда не думала, что он способен вот так запросто заявить о них при постороннем человека.
Девушка поднялась с места. Она почти не осознавала, как отодвинула в сторону кресло, как задрожала всем телом.
— Это неправда! — воскликнула Карла. — Ваш дед и я никогда не были любовниками, чего бы он вам ни наговорил…
— Он нам ничего не наговорил, — последовал жесткий ответ. — Но некоторые вещи говорят сами за себя. Иначе, зачем бы ему понадобилось дарить вам полранчо? Почему он отдал малознакомой особе то, что берег всю жизнь для своей семьи? Что вы ему такое посулили, черт возьми? Не верю, что дело ограничилось только вашим уступчивым телом. Во всем этом кроется, должно быть, что-то еще… Но что? Вы обещали ему родить сына? Так?
— Билл! — суровым голосом перебил разгорячившегося приятеля Эндрю Флипсберг.
Карла была потрясена услышанным. Ее трясло, когда она снова обессилено опустилась в кресло. Перед глазами все плыло: открывшаяся дверь, в которую вошла Маргарита с подносом, заставленным чашками с кофе; адвокат, расчищающий на письменном столе место для подноса; Билл, сурово взирающий на нее… Нет, Том не мог пойти на такое, мелькнуло в затуманенном мозгу Карлы. Не мог завещать ей половину ранчо! Ведь они были едва знакомы. Но даже за неделю их общения у девушки сложилось абсолютно твердое убеждение в том, что для этого человека семья всегда стояла на первом месте. Том Даррелл никогда бы не отнял и дюйма земли у тех, в ком текла его кровь.
— И вы ничего не знали о намерениях покойного? — Адвокат прищурившись наблюдал за Карлой. — Неужели он не делал никаких намеков?
— Никаких! — Ее голос задрожал. — Он мне ничего не говорил, а я никогда…
— О, как вы все умненько обстряпали! — Билл ехидно ухмыльнулся, не обращая никакого внимания на состояние, в котором находилась девушка. — Очень умненько, деликатно даже, а главное — никаких улик. Но вам это не сойдет с рук. Мой дед вложил в ранчо всю свою жизнь, и все, что здесь есть — плоды его труда. Он никогда бы не…
— Билл, позволь мне ознакомить Карлу со всеми касающимися ее пунктами, — вмешался Эндрю. — Томас Даррелл завещал вам, — обратился он к девушке, — ровно половину земельных угодий, скота, а также дома, но при условии, что вы будете проживать на ранчо не менее шести месяцев в году. На Билла возлагается ответственность за принятие любых основополагающих решений, касающихся ранчо. Том назначил вас обоих опекунами девочек-близнецов Энн и Мэри Даррелл.
Адвокат замолчал, и Карла воспользовалась паузой, чтобы спросить:
— Но как он мог составить такое завещание, не посоветовавшись со мной? Как?!
— Неважно как. Составил и все, — жестким тоном прервал ее Билл. — Сообщи ей остальное, Эндрю.
— Таковы вкратце положения, непосредственно касающиеся вас, Карла. Если же вы откажетесь от всех своих прав, оговоренных в завещании, Билл готов выплатить вам единовременную сумму в размере двух миллионов долларов.
В комнате наступила гнетущая тишина, даже вентилятор под потолком, казалось, перестал жужжать, хотя Карла знала, что это не так.
То, что с ней происходило сейчас, казалось просто невероятным. Словно она стала невольной участницей событий, описываемых в каком-то фантастическом романе… Но в том-то и дело, что все было вполне реально, имело свое конкретное выражение. И к своему ужасу, Карла осознавала, что в ней усиливается не только душевная боль, но и гнев, от которого у нее перехватывало дыхание, а весь мир будто начал переворачиваться вверх дном.
В ее воспаленном уме остались лишь две мысли. Первая: почему Том решил завещать ей такое богатство, ведь, по существу, он почти совсем не знал ее? И вторая: как доказать Биллу, что он ошибся, приняв ее за авантюристку и безжалостно унизив? О, она докажет, чего бы это ей ни стоило, пусть даже ценой всей оставшейся жизни.
Карла почувствовала, как волна праведного гнева уносит ее куда-то… и в тот же миг глаза ей застлало красноватым туманом. Не успел туман рассеяться, как она словно со стороны услышала собственный голос:
— Всего два миллиона? За какую дурочку вы меня принимаете? Нет, я остаюсь на ранчо!
И тут же пожалела о сказанном, увидев перед собой серые глаза, сверкающие дикой яростью. Но гордость не позволила ей стушеваться и отступить. У Тома наверняка была какая-то веская причина для такого поступка, успокаивала себя девушка. А если она сбежит, то никогда не узнает об этой причине. Может быть, Биллу Дарреллу и удается заставлять других людей плясать под свою дудку, но с ней этот номер не пройдет. Скоро он убедится, что ни одному мужчине в мире она никогда не позволит диктовать свои условия.
. — Подумайте хорошенько, Карла, — принялся увещевать ее Эндрю Флипсберг. — Два миллиона долларов — это куча денег. С такой суммой можно жить где угодно… Техас же не самое лучшее место под солнцем, и неважно, что наговорил вам Том. К тому же не всякая женщина способна выдержать жизнь на ранчо…
Карла заранее знала, что адвокат Тома будет на стороне Билла, и вот теперь Эндрю подтвердил это. Ее губы упрямо сжались. Неужели они решили, что она набитая дура? Стоимость одной только земли на ранчо превышала пять миллионов долларов. Но это было не столь уж важно. Интересно, как бы они прореагировали, если бы сейчас узнали, что у нее в банке лежит приблизительно столько же только в фунтах стерлингов? Ее так и подмывало сказать им об этом, чтобы насладиться их потрясением, которое наверняка вызвало бы подобное сообщение.
Однако Карла тут же отбросила соблазнительную идею. Уж если Том, знавший о ее финансовом положении, не счел нужным уведомить об этом как своего внука, так и адвоката, то она тем более не станет раскрывать перед ними свои карты. И дело было не только в наследстве. Ведь даже если предположить, что они с Томом были любовниками, он вряд ли оставил бы ей столь щедрое вознаграждение лишь за ее тело. К тому же они расстались тогда в Лондоне не более чем обыкновенными друзьями.
Тогда почему же? Почему он принял такое решение? Был ли он душевно здоров, когда составляя столь странное завещание? Нет, у нее не было оснований подозревать своего американского знакомого в умственном расстройстве, ибо, если бы таковое и в самом деле имело место, Билл Даррелл давно бы воспользовался им как поводом и аннулировал завещание.
По воле Тома она вместе с Биллом становилась опекуном близнецов. Это в определенной степени беспокоило ее больше, чем завещанные земля и скот, потому что такое распоряжение означало, что старик чувствовал: Биллу явно недостает душевного тепла и чуткости, чтобы заменить племянницам погибших родителей. Земля, деньги — от всего этого Карла могла отвернуться, но не от девочек…
А теперь будь искренна, сказала самой себе Карла. Да, она хотела остаться на ранчо не только потому, что близнецы могли заполнить пустоту в ее жизни. Она собиралась доказать Биллу Дарреллу, насколько тот был не прав.
Теперь Карла, по крайней мере, знала, чем объяснялось враждебное отношение к ней со стороны Маргариты да и самого хозяина. Она тоже вряд ли приняла бы с распростертыми объятиями того, кто стал бы покушаться на половину ее владений. Однако это не оправдывало диких предположений Билла относительно ее связи с Томом…
Смерив его изучающим взглядом, девушка спросила:
— Говорил ли вам Том, что мы с ним состояли в интимных отношениях?
— Ему незачем было говорить об этом. — Голос Билла прозвучал так резко, что Карла вздрогнула. — Никакого другого объяснения тому факту, что он оставил вам полранчо, нет, — Неужели? — Она усмехнулась, неожиданно почувствовав к Биллу почти такую же ненависть, какую, вероятно, испытывал он по отношению к ней. — А не думаете ли вы, что Том просто сомневался относительно того, достоин ли его единственный внук унаследовать всю землю?..
На мгновение Билл замер. Затем по его восковым щекам поползла густая краска, а серые глаза налились дикой злобой.
— Вы… Да я вас!..
— Билл, пожалуйста, успокойся! — осадил его Эндрю. — Если Карла настроена всерьез выполнить волю Тома, вам обоим придется жить бок о бок и вы должны будете как-то поладить друг с другом…
— Черт бы тебя побрал, Эндрю! — взорвался Билл. — В конце концов, это тебя не касается! Что, разве я не прав? Тебе-то не придется жить здесь… с ней под одной крышей. Забери ее, пока она жива, а не то я за себя не ручаюсь!
Смерив Билла презрительным взглядом, Карла поднялась и вышла из кабинета с гордо поднятой головой. Эндрю поспешил за ней следом.
— Простите, что так все получилось, — сказал адвокат. — Но Билл, естественно, очень расстроен. Он вложил в ранчо столько сил, столько лет жизни, и вдруг Том отдает половину всех угодий вам, в общем-то, совершенно незнакомой ему женщине… Вы окончательно решили не брать деньги вместо земли?
— Если я возьму деньги, сохранится ли за мной право быть опекуном девочек? — спросила она.
Эндрю на секунду задумался, потом покачал головой и произнес:
— Нет, отказ от земли не сохраняет за вами право на опекунство. Не знаю, с какой целью Том включил в завещание такой пункт, но, по мнению Билла, вы не сможете… оказывать на его племянниц положительного влияния.
— Но почему? Только потому, что я, как он считает, спала с его дедом? — Адвокат смутился и промолчал. А Карла равнодушно пожала плечами: — Впрочем, мне все равно. Я остаюсь на ранчо, и Билл тут уже ничего не сможет поделать, не так ли?
— Вы правы, — ответил Эндрю Флипсберг. — Однако Биллу вполне по силам сделать ваше пребывание здесь весьма неприятным. В его жилах течет мексиканская кровь, а затаить злобу никто так не способен, как мексиканец.
— Эндрю, вы меня предупреждаете или угрожаете мне? — мягким голосом спросила Карла и приветливо улыбнулась ему.