— Откуда ты это все знаешь? — в растерянности спросила я. В моем воображении, это уже скорее был бордель, чем игровой, или, тем более, мужской клуб. Что удивительно, Ивар там бывал довольно часто, но и словом не обмолвился о том, что из себя представляет данное заведение. Да и я не особо интересовалась, если честно. В дела брата я старалась не соваться без дела, разумно предполагая, что Ивар — мужчина давно взрослый и вполне разумный, чтобы отдавать отчет о своих действиях. И вот, пожалуйста!
— От мамы, конечно же. — безразлично пожала она узкими плечами, и наконец удостоила меня совершенно нечитаемым взглядом. — А она от папы.
— Она знает, и все равно отпускает его?
— А почему нет? Во-первых, она ему полностью доверяет. — тут я подумала, что действительно, понаблюдав за свекровью и ее мужем, можно с уверенностью сказать, что брак у них удачный. А уж отчим Клима, по своей супруге и вовсе с ума сходил. Это выражалось во всем. И во взгляде, и в заботливых прикосновениях, и в разговоре. Не удивительно, что свекровь не опасается измены со стороны супруга. — Во-вторых, мама часто бывает там с моим папой. Ее хорошо там знают, потому и не переживает. А ты?
— А что я? — пискнула я, ощущая в груди какое-то неприятное чувство, подозрительно похожее на ревность. Я не могу похвастать тем, что мой супруг души во мне не чает. Я не могу похвалиться абсолютным доверием между нами. И, тем более, обширным списком знакомых, которые там обитают. Скорее, он ограничится моим братом, и самим Венесом. Мысли о брате на мгновение принесли успокоение. Уж он-то точно проследит, чтобы Венес не делал глупости. С другой стороны, брат — как это не очевидно — мужчина. У мужчин другая психология, нормы морали, и взгляды на супружескую верность. Тем более, Ивар, как никто другой знает, что Клим, ровным счетом, мне никто. Брак фиктивный, следовательно, и переживать о нравственности зятя, не стоит так уж рьяно.
Оставалось, конечно, обещание самого Венеса о том, что на время нашего брака он сохранит мне верность. Но насколько я могу ему верить? У меня не большой опыт общения с мужчинами. Всех я невольно ассоциирую с единственным, кого смогла достаточно изучить — с Иваром. Так вот, брат не таясь от меня, всегда прямо говорил, что для мужчины, тем более, половозрелого, близость с женщиной очень важна. Очень хорошо, если эту потребность мужчины может утолить супруга. Если же нет — он ищет эту близость на стороне.
Так вот, что мы имеем? Мой муж может считаться здоровым, половозрелым мужчиной в расцвете сил? Однозначно, да! А вот наша супружеская близость по десятибалльной шкале ровняется нулю. Выводы можно сделать самостоятельно.
Данные мысли логично убедили меня в том, что в данный момент Венес мне изменяет. Если не со всем клубом, то с основной ее частью, точно. Пока не завела себя в мыслях совсем далеко, решила взять себя в руки и не делать поспешных выводов.
— Что? — встрепенулась я, совсем забыв, что разговаривала с Ниной, и, судя по всему, она уже не раз пыталась обратить мое внимание на себя.
— Так что, ни твой брат, ни сам Клим не говорили тебе об этом?
— В дела брата я не лезу. — глухо ответила я, пытаясь скрыть возрастающее раздражение. — Сам Ивар, я полагаю, не видел необходимости говорить о этом клубе, тем более, я никогда подобными местами не интересовалась. А Клим… Наверное, руководствовался теми же выводами. — сжала я кулаки. Не говорить же Нине, что его брат может не сообщать мне о своей жизни вообще ничего. Ничего он мне не должен, помимо того, что прописано в контракте. А отчет о личной жизни Венеса, туда точно не входит.
— Думаю, правильно с его стороны. Незачем заставлять тебя переживать на пустом месте. Еще напридумаешь себе невесть что, тем более, что там часто бывают его… — тут она замолчала, будто опомнившись. Нина удивленно моргнула, будто взболтнула лишнего.
— О чем ты? — сощурилась я. — «Его» кто?
— Агата, не подумай ничего плохого. — удивительно для ее обычного состояния зачастила она. — Просто там часто появляются его бывшие. Но, ты ведь знаешь Клима. — как-то преувеличенно весело хохотнула она, пытаясь разрядить обстановку. — Брат ни за что не изменит если действительно влюблен. — я с трудом кивнула, словно соглашаясь, пребывая в крайней степени бешенства, так как отлично знала, что Венес далеко не влюблен. И уж тем более не в меня! Он говорил только о симпатии ко мне, не больше!
Все, могу себя по праву считать оленихой! Против воли придумала несколько вариантов причесок, которые будут хорошо выглядеть с ветвистыми рогами на голове.
Желание что-то разбить граничило с необходимостью.
Вдруг вспомнилась ветклиника, что была расположена недалеко от моего магазина. А еще, вчера заметила вывеску, где сообщалось об акции, на кастрацию домашних питомцев. Обещали сделать это максимально быстро и безболезненно. Интересно, если прицепить к Венесу ошейник с поводком, он сойдет за таксу? На крайний случай, работникам клиники сообщу, что сильно перекармливаю питомца, если у тех возникнут подозрения. А вот как быть с самим герцогом? Сомневаюсь, что он добровольно согласится расстаться с родным и дорогим каждому мужчине, добровольно тявкая, чтобы не разрушить образ домашнего перекормленного питомца.
Напряжение, возникшее от этого разговора, разрядила маман, сообщая, что ей пора уезжать, если не хочет вернуться домой поздней ночью. Она попросила меня ее проводить до кареты. На автомате согласилась, совершенно забыв, о том, что это же мама, и ничего просто так она не делает.
— А теперь девочка, будь добра, объяснить, что за клоунаду ты устроила? — сурово потребовала маман, когда мы отдалились от посторонних ушей подальше.
— О чем ты? — обомлела я, вмиг забыв, о ветклиниках и оленях, и вспомнив про неустойку, если наш фарс с «молодоженами» раскроется. Кажется, я была очень близка к провалу в своей игре в «молодых и влюбленных». С другой стороны, кого я собиралась провести? Это же маман! Ей только в полиции работать, повышать им раскрываемость. Вот у кого действительно «чуйка» на вранье!
— Зачем было выставлять меня дурой на протяжении последнего полугода?
Тут я совсем растерялась.
— Я не понимаю. — совершенно честно проблеяла я.
— Прекрати этот цирк! — рявкнула маман, с приторной улыбкой, кивнув свекрови, что появилась в оконном поеме. — Я полгода прыгала вокруг тебя, сватая, и каждый раз слышала категоричный отказ. Могла бы сразу сказать, что у тебя есть жених, вместо того, чтобы водить меня за нос. — шипела оскорбленная мама, подхватив меня под локоток, лишая возможности бежать. А желание было непреодолимым, так как ответить на ее логичное возмущение не могла.
— Я просто сама не была уверенна… — мямлила я, пытаясь выкрутиться из пикантной ситуации. — Не хотела сглазить.
— Что за бред ты несешь?! — взорвалась мама. Тут я испугалась, так как, кажется, вывела ее из себя не на шутку. На это указывало то, что мама прекратила играть на публику и показала свои истинные эмоции. Второй раз за неделю — это плохой знак, а я еще жить хочу!
— Но это правда! — попыталась я оправдаться.
— Да что ты говоришь? — язвительно прищурилась родительница. — Скажи ты мне сразу, кто жених, вопрос со свадьбой считался бы решенным.
— Как это? — растерялась я, забыв, что нужно бояться. Это откуда у мамы такие рычаги давления, чтобы заставить герцога на мне женится?
— Вот только не строй из себя дуру. — возмутилась мама. — Я знаю, что, несмотря на показную глупость, эту черту ты не могла унаследовать от своего папаши. — надрывалась мама. А вот то, что она вспомнила моего отца, которого после развода предпочитала даже вслух не упоминать — совсем плохо. На этой стадии лучше со всем соглашаться, что бы не случился конец света созданный одной отдельно взятой женщиной. — Ваш союз и так был решенным вопросом. Требовалось только ваше согласие. Но вы решили нам с Летти мозг вынести. Очень некрасиво с вашей стороны, между прочим, встречаться за нашей спиной, а после воротить нос, когда мы с ней заговаривали о вашей свадьбе.
— Что?! — воскликнула я. — Причем тут моя свекровь?
— Вот не нужно делать такое лицо! — возмущалась мама, уперев одну руку в бок и тыча мне пальцем в лицо. — Я полгода пыталась вытрясти у тебя согласие на свадьбу с герцогом. Летти, точно также выедала мозг сыну. Но вы наотрез отказывались. А теперь, спустя полгода, мы узнаем о вашей тайной свадьбе!
Перед глазами промелькнули визиты маман за последние полгода. Все ее попытки вынести мне мозг очередным женихом, который я благополучно пропускала мимо ушей. Только сейчас рассказы о женихе, стали обретать выразительность. И ее нечастые упоминания как имени, так и титула этого самого жениха. А я ведь еще думала, что имя Клима мне знакомо, когда брат просил помочь ему. Только я решила, что слышала его в редких сплетнях, что доходили до меня, все же он далеко не последний человек в «свете». А оказывается, его так упорно пророчила маман мне в мужья!
Теперь становятся понятны и удивление свекрови, когда она узнала о том, кто является моей матерью, и ее срочное желание переговорить с сыном. Только непонятны игры самого Венеса. Что он хотел доказать этим фарсом? И кому?
То, что меня виртуозно водили за нос, было очевидным, только с какой целью? Он играл со мной все это время. С самого начала знал, кто я такая, отсюда и его заинтересованность мной, все эти месяцы. Ему не я понравилась. Просто он шпионил за потенциальной, нежеланной невестой.
Возмущение и бешенство вперемешку с обидой на себя дуру, заставили меня, оставить мать без ответа и решительно направится в дом за необходимыми ответами.
К горлу подступали предательские слезы, во рту пересохло, а в глазах характерно жгло от непролитых слез обиды. Ураганом ворвалась в гостиную, где свекровь в компании старшей дочери о чем-то разговаривали, с бокалами в руках. Открыла рот, и поняла, что не могу произнести и слова. Мне срочно нужен был хотя бы один глоток воды. Взгляд зацепился за бокал в руке свекрови. Решительно подошло и беспардонно забрала хрусталь из рук опешившей свекрови.
Одним глотком осушила содержимое, слишком поздно поняв, что горло обожгло бренди, а не чаем, который мне поначалу наивно показался. С чего бы свекрови пить чай из хрустального бокала? Увы, умная мысль, пришла так поздно.
Последнее, что я успела сказать, прежде чем отключиться:
— Бегите.
***
Очнулась я с большим трудом и глубокой ненавистью ко всему окружающему миру. Глаза были со мной солидарны и упорно не открывались, в попытке укрыть меня от этого злого и практически ненавистного мира. Ко всему прочему, меня откровенно тошнило, а во рту появился филиал небольшой пустыни. Пару раз почмокала и скривилась. В моей пустыне явно обосновались кошки и исправно там гадили. Фу.
С протяжным стоном я пошевелилась и с прискорбием поняла, что тело меня слушается неохотно. А правую руку я бессовестно отлежала, что сейчас мне аукнулось мерзкими ощущениями в конечности, от долгожданного притока крови.
С трудом приняла сидячее положение и рискнула приоткрыть один глаз. Ну как рискнула… просто второй открываться отказывался. Но мне хватило и одного, чтобы мучительно застонать, прикрыв лицо рукой.
По соседству со мной расположился герцог и, с мерзким видом, мне улыбался, подперев голову рукой.
— Доброе утро. — пропел Венес, а мне жутко захотелось его ударить. Как минимум для того, чтобы его утро стало хоть немного таким же недобрым, как мое.
— Сгинь. — буркнула я, махнув на него рукой, в искренней надежде, что в роду у него затесались черти, и сейчас он исчезнет. Не исчез. Прискорбно.
— Как себя чувствуешь? — заботливо поинтересовались у меня, с ехидным видом.
— Было бы лучше, не будь здесь тебя. — фыркнула я и осмотрелась. Уже двумя глазами. Я делаю успехи.
Мы были в комнате, в доме свекрови. Это хорошо. Комнаты была в относительном порядке. Легкий бедлам в расчет не беру. Главное, что вся мебель целая. Не то, что в прошлый раз. Это вообще отлично. Сам герцог выглядит довольно сносно. Немного помятый, но не более. Значит, до членовредительства я не дошла. Это уже так себе, но поправимо. Так как к муженьку у меня много вопросов. А вот я пребывала в странном виде. Что у меня жуткое похмелье — это отдельный разговор. А вот то, что я почему-то в мужской рубашке — это уже странно. И ладно бы просто в рубашке, так одетой задом — наперед. Судя по ощущениям, застегнута на все пуговицы. Для подобного акробатического трюка, как застегнуть рубашку на спине, я не обладаю достаточной гибкостью. Так что к герцогу у меня добавился еще один вопрос.
— Ничего не хочешь мне рассказать? — сощурилась я.
— Что именно, пьянь ты моя ненаглядная? — заулыбался будущий постоянный клиент стоматолога.
— Для начала, почему на мне мужская рубашка? Причем, одета своеобразным образом.
— О! Если коротко, то я, таким образом, защищал свою честь.
— Твою? — опешила я. — От кого?
— От тебя, естественно. — поощрил Клим мои муки совести. Что ж вчера произошло-то?
— И как? Успешно? — с трудом сглотнула я и зашарила глазами по постели. К своему ужасу, на белой простыне, я заметила красное пятно.
— С переменным успехом. — добил меня Венес.
Из груди вырвался первый, неуверенный всхлип. После уже более громкий. К третьему я почувствовала горячую влагу на своем лице.
Ну, за что? Почему так? Мало того, что я к этому была не готова, так еще кандидатура сомнительная, после вчерашнего открытия. Я даже ничего не помню о своем первом разе! Как так можно вообще? А Венес? Вот ведь поддонок! Воспользовался моим состоянием! Скотина!!!
Так, нужно срочно найти хоть один положительный момент пока я окончательно не скатилась в истерику. О! Зато, если мне и было больно, я этого точно не вспомню. Это ведь хорошо? И вообще, я ведь замужняя девушка. Мне по статусу не положено быть девицей!
Утешение сомнительное, что подтверждалось удвоенной истерикой и рыданиями в голос. Одинокая Баньши посмотрела на меня с уважением.
Клим посмотрел на меня с недоумением, затем с беспокойством в глазах, метнулся ко мне, хватая в охапку и усаживая к себе на колени. Я этим воспользовалась и бессовестно утерла сопливый нос о его рубашку. От маленькой пакости, стало немного легче.
— Агата, что с тобой? Болит что-то? Ты скажи, не утаивай! Хочешь, я врача позову? — затараторил он с неподдельным беспокойством.
Я к себе прислушалась, на мгновение, замерев, но никакого дискомфорта, помимо головной боли, не почувствовала. Сомневаюсь, что при потере девственности, вдруг, начинает болеть голова.
И вообще обидно! Я же совершенно не помню, каков Венес в постели! Вдруг мне не понравилось? Или наоборот понравилось? И от того, что я этого не помню, обиднее вдвойне.
— Не болит. — всхлипнула я, от души шмыгнув носом и вновь замерла. Дети! После супружеской близости, дети очень вероятны! А вдруг я уже беременна? — Зови врача! — воскликнула я, а перед глазами уже всплыл токсикоз, отеки, боль в пояснице, раздутый живот, потом кроватки, подгузники и бессонные ночи.
— Где болит? — встрепенулся Клим, и быстро меня ощупал на предмет повреждений.
— Ничего не болит.
— Тогда зачем врач? — удивился Клим, с озабоченным видом заглядывая мне в глаза. Кажется, он засомневался в моей разумности. Или трезвости.
— Узнать, беременна ли я. — сообщила я, на мой взгляд, очевидную вещь.
— Беременна? — опешил Венес. — Когда ты успела забеременеть?
Вот ведь скотина! Наследил и в кусты! Не удивлюсь, если это Хамло будет отказываться от отцовства.
— Вчера. Или сегодня. Все зависит от того, когда ты меня девственности лишил! — рявкнула я, теряя терпение и угрожающе сверкая глазами.
— Я лишил?! — в ответ завопил Клим.
— А кто? Это ты мне тут расписываешь, как охранял свою честь и достоинство с переменным успехом. — шипела я, и громко шмыгнула носом. Даже слезы высохли.
Вот ведь гад! Еще и выставляет все так, будто это я его изнасиловала, а он еще и сопротивлялся!