Марк, если и раскусил игру девушки, не подал виду.
— Другой такой не найдется.
Говорил он искренне, с серьезным и немного расстроенным выражением лица. Ирине отчаянно захотелось верить каждому его слову. Но врожденная осторожность взяла верх над разбушевавшимся чувствами.
— Вы мне льстите… — произнесла она.
Отвернулась и принялась рассматривать стоящий рядом манекен. Так, словно от него зависела ее жизнь. Но вовсе не костюм-тройка и тем более не пластиковые прелести манекена завладели ее вниманием. Ирине требовалось собраться с мыслями и решить, как действовать дальше.
Марк принял ее поведение за смущение. Едва почувствовав брешь в защите девушки, тут же перешел в нападение.
— Лиза… — Большая сильная ладонь жениха коснулась ее талии. — Посмотри на меня.
Она вздрогнула, но все же выполнила просьбу. Стоило их взглядам пересечься, как все мысли о недоверии и сомнения вылетели у Ирины из головы. В глазах Марка, как в бездонных озерах, плескалась щемящая душу нежность. Еще ни один мужчина не смотрел на нее так.
— Я надеюсь, что ты никогда не покинешь мой дом, — произнес Марк, коснувшись ее щеки тыльной стороной ладони.
— Так и останусь навсегда горничной? — переспросила Ирина.
Она поверить не могла, что все происходит в реальности. Неужели Марк Левин решил признаться в чувствах горничной? Здесь? Сейчас?!
Одна часть души девушки ликовала. Другая же не верила, что все это не розыгрыш.
— Речь не о работе горничной, — улыбнулся Марк. — А о другой, очень ответственной роли. Хозяйка моему дому нужна больше.
Ирина охнула. Приложила ладонь к горлу и слегка сжала, точно запрещая ответным словам пробраться наружу.
Продавцы-консультаты бутика притворились частью экспозиции: кто манекенами, а кто и вовсе слился со стеной, окрашенной в бледно-серый цвет. Только глаза горели любопытством: подобные романтические сцены редко разыгрывались в бутике.
Все, включая Марка, с трепетом ждали ответа Ирины. А она раздумывала, нервно покусывая губы.
— Что же ты молчишь? — не удержалась девушка, застывшая возле витрины с галстуками.
— Тщ-щ! — шикнули на молоденькую сотрудницу другие продавцы.
— Не знала, что у вас на меня такие далеко идущие планы, — отмерла, наконец, Ирина. — Это провокация?
Ирина обвела взглядом бутик, намекая, что Марк выбрал не самое подходящее место для подобных разговоров. А ведь несколько дней назад он утверждал, что дорожит репутацией. Что, если кто-то из продавцов «сольет» произошедшее прессе?
— Ничего подобного! — заявил Марк. Пригладил волосы, одновременно возвращая на лицо привычное спокойное выражение. — Но вы правы, это не лучшее место для разговоров.
— Тогда продолжим покупки? — с видимым облегчением предложила Ирина.
— О, нет! С меня вещей предостаточно, — запротивился Марк. — Давайте лучше подберем вам что-нибудь. Как насчет нового платья? Сумочки?
Что бы он ни говорил, Ирина была уверена, что ее все еще проверяют. Не исключено, что Левин уже приплатил продавцам за молчание. И те искусно сыграли свои роли. Да и других посетителей в бутике, словно по волшебству, не оказалось.
— Припоминаете мне прошлый наряд? — хихикнула Ирина. — Леопардовые лосины претят вашему изящному вкусу, Марк Борисович?
К ее удивлению, он рассмеялся в ответ.
— Вы можете носить что угодно. Обтягивающие вещи удивительно идут вашей стройной фигуре. — Марк склонился к ее уху и шепотом добавил: — Но в белье вы выглядите куда привлекательней. А без него, не сомневаюсь, вообще сногсшибательно.
— Все еще намереваетесь проверить это на практике? — Ирина недоуменно приподняла бровь.
— Непременно, — не стал скрывать Марк. — Так как на счет сумочки и платья?
Он так быстро сменил тему разговора, что Ирина не успела достойно ответить. Оттого лишь сильнее убедилась, что все происходящее — проверка. После истории с Ольгой Марк стал осторожен.
— Я не приму от вас таких дорогих подарков, Марк Борисович, — отказалась Ирина.
— Тогда, может быть, выпьем по чашке кофе? — не стал настаивать Марк. — Это ведь нельзя считать подарком? Назовем... скажем, благодарностью за помощь с выбором одежды?
Ирина не нашла причин для нового отказа. Ей и самой хотелось подольше пообщаться вне стен особняка. В конце концов, ради этого она и затеяла аферу с подменой.
Погрузив пакеты с покупками в машину, Марк привел девушку в небольшое кафе, где столики были отделены друг от друга резными перегородками. Здесь играл джаз, а скатерти казались такими белоснежными, что слепили глаза.
Неторопливо потягивая «латте», Ирина наслаждалась обществом Марка. Он рассказывал интересные случаи из прошлого, много улыбался и совершенно не был похож на грозного и чопорного хозяина особняка.
Он как раз рассуждал о случайностях, способных перевернуть жизнь с ног на голову. И Ирина не удержалась от искушения процитировать фразу из полюбившейся книги:
— «Обычно историю представляют себе очень долгим процессом, а ведь история творится в одночасье».
— «Американская пастораль», Филип Рот, — догадался Марк. — Я как раз читаю эту книгу.
— Знаю, я видела ее в вашей спальне, когда убиралась, — кивнула Ирина.
Марк сделал небольшой глоток «американо» и, все еще держа чашку в руках, поинтересовался как бы между прочим:
— Надеюсь, вы не встретили в моей спальне ничего предосудительного? Или любопытного?
— Еще там была записная книжка, — Ирина выдала правду.
— Ваша честность выше всяких похвал. Я рад, что в особняке есть человек, которому можно доверять. Прошлые горничные не упускали случая заглянуть в мои личные вещи.
— Почему вы решили, что я этого не сделала?
— Если бы вы прочли, что там написано, то даже не упомянули бы о том, что видели записную книжку. Это мой личный метод избавиться от любопытствующих — не самый гуманный, но вполне рабочий.
Ирина понимающе кивнула и смутилась. Некстати вспомнила еще одну цитату из книги Рота: «Сначала он сам предпочел быть инкогнито, но прошло время, и инкогнито сделалось его сутью».
Она угодила в собственную ловушку. Марк решил, что ей можно доверять, не зная, какая отъявленная лгунья сидит с ним за одним столиком.
Глава 16
Во время фотосессии не только Лиза чувствовала себя так, будто Марина приставлена присматривать за ней, а вовсе не за Варей. Няня, она же детский психолог, замечала каждый шаг, анализировала — часто вслух.
— Почему вы выбрали красный цвет? — недовольно прокомментировала она выбор платья модели.
— Потому что он яркий, — скрывая раздражение, отозвалась Лиза.
Это был, наверное, тысячный раз, когда ей захотелось отказаться от затеи. Марина делала все, чтобы фотосессия превратилась в допрос.
— Красный — цвет агрессии, — нахмурилась няня. — Он побуждает к необдуманным поступкам, вызывает раздражение.
— Только не для меня, — возразила Лиза. — Для меня красный — символ величия. Вы знаете, что в Византии только императрица могла носить красные сапожки, тогда как ее подданным приходилось довольствоваться другими цветами? А в Китае об искреннем, откровенном человеке говорят, что у него «красное сердце».
— Все ясно, — фыркнула Марина, — кое-кто возомнил себя императрицей. Может быть, я хуже вас знаю историю, зато заметила, что красный цвет носят исключительно особы эгоистичные, склонные к флирту.
Дался же ей этот цвет! Обычно спокойная, рассудительная Лиза на этот раз готова была сорваться. Сначала Марина упрекала ее за то, что она попыталась нанести макияж Варе. И тот факт, что девочка впервые позволила постороннему человек прикоснуться к ее лицу, не вызвал у няни положительных эмоций. А еще психолог. Неужели безопасная детская косметика причинит Варе вреда больше, чем отказ от макияжа?
— Хорошо, я надену фиолетовый брючный костюм, — сдалась Лиза.
Только желание угодить девочке сдерживало ее от ссоры с Мариной.
Все то время, что Лиза пыталась понравиться няне, Варя готовила реквизит: расставляла мебель в кукольном домике, выкладывала пластиковую еду на фарфоровые тарелочки. Даже подкатила к дому розовый игрушечный автомобиль и золоченую карету.
Детская, где проходила фотосессия, словно была отдельным миром — кукольным миром Барби. С непривычки у Лизы зарябило в глазах от обилия розового цвета. Но Варе, похоже, нравился этот яркий, праздничный уголок. Куклы улыбались ей с полок, махали руками. Им не было дела до внешности маленькой хозяйки. Пластиковые подружки заменили девочке настоящих.
Но что больше всего смутило Лизу — в детской не оказалось зеркал. Ни одного.
— Фиолетовый — опасный цвет, — вновь разбурчалась Марина. — Он давит на психику, вызывает апатичное состояние.
Лиза вздохнула и закатила глаза. Мысленно сосчитала до трех, не позволяя себе сказать что-нибудь резкое. Няня возненавидела ее с первого взгляда и всячески стремилась очернить. Напрасно Большой Босс захотел, чтобы эта женщина присутствовала на фотосессии. Она скорее вредила, чем помогала.
— Вы могли бы выбрать, как я, зеленый, — милостиво разрешила Марина. — Он успокаивает. Или розовый.
— Тогда я просто сольюсь со стеной, — охнула Лиза. Глянула на няню и решилась задать вопрос, который не давал ей покоя: — Неужели цвет моей одежды настолько важен? Вы действительно полагаете, что он как-то навредит Варе?
Сама Марина этим утром вырядилась в длинную юбку изумрудного цвета и блузку оттенка горчицы. Но даже со вкусом подобранные вещи не могли изменить чопорного, какого-то кислого выражения лица. Женина ничем не напоминала Мэри Поппинс, истории о которой так обожала Лиза в детстве. Ее представление об идеальной няне рассыпалось в труху при жестоком столкновении с реальностью.
— Я полагаю, что вы вредите девочке одним своим присутствием, — рассердившись, Марина выдала правду. — Решив устроить фотосессию, вы вздумали потешить собственное эго.
— Неправда! — не сдержалась Лиза.
Притопнула, чем вызвала мстительно-самодовольную усмешку няни. Теперь у нее появилось доказательство, насколько Ирина Максимова несдержанная и вспыльчивая. Будет о чем рассказать Большому Боссу. О том, что она, Марина, сама довела девушку чуть ли не до белого каления, разумеется, никто сообщать не станет.
— Это я попросила Ирину, — вступилась Варя. — Пожалуйста, не прогоняйте ее. Она моя первая настоящая подруга…
Девочка посмотрела на Лизу с таким восхищением, что Марина вздрогнула, будто получила пощечину. Так долго она добивалась того, чтобы добиться от девочки хоть какого-то отклика. Сначала дарила подарки, предлагала вместе поиграть в куклы или прогуляться. Но все тщетно. Марина не нравилась Варе. Как многие дети, девочка интуитивно чувствовала, кто как к ней относится, и не принимала притворство за чистую монету.
Это дико злило Марину. Настолько, что та стала забывать о профессиональных навыках и из опытного психолога превратилась в настоящую мегеру. Из-за того, что не смогла добиться ни расположения Вари, ни ее отца, впала в крайность. Хотя и продолжала играть роль няни, все чаще ее поступки и поведение не нравились Большому Боссу.
Умный, бескрайне преданный дочери, он не мог не заметить, что няня не справляется со своей ролью. И уже не впервые подумывал о том, чтобы подыскать ей замену.
Вот и сегодня, быстро расправившись с делами, он вернулся на виллу, чтобы понаблюдать за фотосессией, устроенной дочерью. Никакие контракты и бизнес-планы не могли остановить его, когда речь заходила о Варе. В его спальне, смежной с комнатой дочери, имелось небольшое смотровое окно. Через него было отлично видно, что творится в детской.
— Лиза — подруга Павла, твоего дяди, — терпеливым, любезным тоном сообщила Марина девочке. — Она здесь временно. Скоро ее отдых подойдет к концу, и ей придется уехать.
— Расстояние не помеха для друзей, — возразила Лиза.
— Вы скоро выйдете замуж, у вас появятся свои дети, — все тем же учительским тоном произнесла Марина. Ее тонкие губы растянулись в улыбке, но она не коснулась холодных, жестоких глаз. — Пойми, Варвара, Ирина уедет, бросит тебя. Ты ведь не хочешь расстраиваться из-за этого?
— Нет… — всхлипнула девочка.
Спрятала лицо в ладонях и расплакалась. Наверняка нарочно Марина намекнула девочке на то, что новая знакомая бросит ее, как когда-то это сделала мать.
Для Лизы подобное поведение стало верхом нахальства. Она схватила няню за руку, дернула, разворачивая лицом к себе:
— Как вы можете? Разве можно такое говорить ребенку?
Оставив Марину злорадствовать, она обняла Варю. Пригладила ее волосы, принялась шептать что-то утешающее.
— Признайтесь, вы же делаете все это не ради девочки, — обратилась Марина к Лизе надменным тоном. — Я вижу, какими коровьими глазами вы смотрите на ее отца. Решили развлечься перед свадьбой? Не смейте вмешивать в это ребенка.
Она попыталась высвободить Варю из объятий Лизы и настроить ее против:
— Иди ко мне, Варвара, мы с тобой настоящие подруги. Ты же знаешь, я никогда тебя не обижу и не предам. Хочешь, я стану твоей моделью для фотосессии? Ну же, оставь эту глупую девку, что ты в нее вцепилась как в родную?
Как только Влад услышал намек Марины о матери Вари, он тут же метнулся к детской. Наблюдать и молчать дальше он попросту не мог. Подтвердились худшие подозрения: Марина, лучший специалист в своем деле, оказалась отличной притворщицей и знатной стервой. И почему ему так везет на притворщиц?
— Марина, оставьте мою дочь в покое! — скомандовал он, влетев в детскую. — И немедленно покиньте виллу, вы уволены!
— Да вы что?! — наигранно охнула та. — Я так долго работаю у вас, так хорошо лажу с девочкой. Почему вы выгоняете меня? Стоило появиться в доме этой Ирине, как все словно потеряли разум. Опомнитесь, пока не поздно, мне вы можете доверять. В отличие от Ирины Максимовой. Клянусь, она совсем не та, за кого себя выдает!
Сердце Лизы дрогнуло и рухнуло в пятки. Такого жгучего стыда и болезненного, глубокого страха она не испытывала еще никогда. Неужели Марина раскрыла ее тайну? Как, кто мог рассказать ей? И что сделает Влад, когда узнает правду?
— Мне кажется, дело обстоит иначе, — возразил Влад. — Это вы, Марина Анатольевна, забыли обо всех тонкостях детской психики. И поставили под сомнение свою квалификацию. После того, что я только что услышал, вас невозможно считать профессионалом.
— Но!.. — попыталась оправдаться Марина.
Большой Босс не дал ей такой возможности. Мягкий и терпеливый с близкими, он мог быть жестким по отношению к посторонним. Своими словами Марина переполнила чашу его терпения. Он и слышать не хотел объяснений, тем более не желал терпеть то, как бывшая няня пытается очернить Лизу. Эта девушка за несколько дней добилась того, чего не смогли специалисты в области психологии.
— Я разрываю с вами контракт. Собирайте вещи и покиньте мой дом, — приказал Влад Марине. — Немедленно.
В его голосе слышалась угроза. Большой Босс не привык бросать слов на ветер. Он мог не только вышвырнуть с виллы зарвавшуюся няню, но и сделать так, чтобы ее не приняли больше ни в одном доме.
Сейчас он корил себя за то, что закрывал глаза на ее поведение, считая профессионалом. Как это часто бывает, купился на положительные отзывы и дипломы. На деле же Марина оказалась волчицей в овечьей шкурке. Ни дипломы, ни ум не помогли ей сойтись с Варей. Все потому, что любовь к ребенку невозможно разыграть. А без нее заслужить доверие не получится.
— Как скажете, — вежливо, но холодно обронила Марина. — Но, прежде чем уйти, я все же скажу: не доверяйте этой девушке, — она указала на Лизу, — не подпускайте ее к девочке.
— Я сам решу, кому позволять дружить с моей дочерью! — рассердился Большой Босс. — И тоже дам вам совет: смените род деятельности, дети — это не ваше, вы не умеете с ними ладить.
— До Варвары у меня все получалось, — фыркнула Марина. С намеком на то, что с девочкой весьма трудно работать. — И получилось бы сейчас, если бы не вмешательство посторонних в процесс реабилитации. Но вы правы, это ваша дочь. Вы ответственны за ее будущее.
Сказав это, Марина вышла, громко хлопнув дверью детской.