— И ты меня прости, — он берет мою руку и целует. Это неожиданно… — Нужно было тебя покормить, а я совсем забыл, что приготовил тебе завтрак.
Я в полном шоке хлопаю глазами. Извинения…Завтрак…
Артур наклоняется к заднему сиденью и подаёт мне в руки одноразовый контейнер с вилкой. Внутри него — сырники.
— Спасибо… — качаю головой, открываю крышку и вдыхаю сладкий запах ванильного творога. Рот наполняется слюной.
— Тебе придётся покушать по дороге. В двенадцать у меня назначена встреча, продлится она достаточно долго. Ты успеешь выспаться. А вечером поможешь мне собрать вещи, — Артур общается со мной уже машинально, выезжая с парковки.
— Конечно помогу, — я накалываю кусочек сырника и отправляю в рот. Жую и… чувствую… Курагу… Тихо сплевываю содержимое рта в бумажный платок и накрываю коробку шарфом.
Да, ты забыл Артур, но не покормить меня… А то, что на абрикосы у меня аллергия…
О вкусах… спорят
Дарья.
Мандариновый гель для душа всегда поднимает мне настроение. Щедро наливаю его на губку, захлопываю крышку тюбика и, повинуясь хорошему настроению, пою первую пришедшую на ум песенку из рекламы. Вообще, пою я действительно хорошо. И, наверно, могу спеть песню на любую букву алфавита. Но Артур считает это сомнительным бонусом для жены и советует освободить кэш своей памяти для чего-то более полезного. Включаю напоследок только холодную воду, чтобы взбодриться, и с визгом вылетаю из душевой кабины, клацая зубами. Полотенце. Осматриваю крючки и понимаю, что в ванне на полотенцешутиле висит только полотенце Артура. Зелёное. Его любимое. Обдумываю пару секунд стоит ли идти через всю квартиру за своим, оставляя мокрые следы на паркете, и решаю, что будет вполне нормальным воспользоваться полотенцем жениха. Он в конце концов и не узнает. Оборачиваюсь в пушистый зелёный хлопок и включаю фен. Волосы я никогда не досушиваю. Люблю оставлять чуть влажными концы, чтобы не секлись.
Выхожу из душевой и слышу, что Артур уже вернулся. На кухне гремит посуда, шумит вода и явно готовится ужин. Осторожно на носочках крадусь по коридору и захожу в столовую. Мой жених стоит лицом к плите и что-то жарит. Наверняка, опять свой «жутко полезный белковый недосыр». В небольших количествах я тоже люблю тофу, но не каждый же день!
— Привет… — обнимаю его со спины и трусь щекой.
— Ты снова спала на кровати, не сходив в душ, — сердито констатирует Артур, — Сколько раз можно говорить, что твоя больница — это рассадник инфекции!
— Я не снимала покрывало… — включаю виноватый голос, — Ну не сердись… Я так устала, что была мысль лечь в коридоре.
— В следующий раз так и сделай, — отрезает, не смягчая тона, и переворачивает деревянной лопаткой сыр на сковороде.
— Ну это же абсурд, милый. Если я что-то подхвачу, то мытьё меня не спасёт, — я висну на его руке, включаю игривый тон и шепчу в ухо, — Я твоя за-ра-за. Но ты же меня все равно любишь?
— Люблю… — он тяжело вздыхает, включает газ и перекладывает сыр на тарелку.
Поворачивается ко мне, и я пытаюсь поймать его губы в поцелуй.
— Дарья! — его возмущённый тон меня останавливает. Пытаюсь прикинуть, что снова сделала не так, но на ум ничего не приходит. Я отступаю на шаг от Артура и стою, переминаясь с ноги на ногу. Кафель на кухне не тёплый.
— Ты в моем полотенце…
Вот черт! Как я могла забыть.
— Ты и моих микробов боишься? — я прищуриваюсь, — Тогда мой мне рот с мылом прежде чем целовать.
Разворачиваюсь и ухожу в спальню. Артур идёт следом.
— Неужели так сложно просто постирать, — я сдергиваю с кровати покрывало и, психуя, сминаю его в комок.
— Неужели так сложно просто мыться! — кричит мне вслед жених, пока я отношу покрывало в ванную, засовываю в стиральную машину и возвращаюсь назад.
— Все! Проблема решена! — гордо прохожу мимо мужчины и скидываю к ногам полотенце.
Решаю предпринять последнюю попытку спасти сегодняшний вечер. Становлюсь коленками на кровать и, как кошка подползаю к жениху.
— Ну хочешь, — трусь щекой об его ладошку, — Накажи меня, — прогинаюсь вперёд, открывая ему вид на попку, — Мурррр.
Чувствую, что сама завожусь от своей игры. Мне очень хочется, чтобы хоть раз Артур перестал быть серьёзным и поддержал мой порыв. Чтобы просто взял. Грубо, по-мужски там, где захотел. Без антибактериальных салфеток, без стеснения, да даже без чертовой кровати!
— Я люблю людей, Даша, а не кошек.
Мне становится обидно, но я все равно встаю на ноги и, виляя бедрами, подхожу к Артуру.
— Тогда давай, как люди, — впиваюсь губами в его рот, пытаюсь углубить поцелуй и обнимаю за шею, — Я так соскучилась…
— Я хотел поужинать, — он мягко отстраняется, убирает мои руки и целует в щеку, — И ещё не был в душе.
— Мне это неважно, — я веду рукой по его члену в штанах, — В отличие от тебя, — говорю обижено, — Он, — чуть сжимаю головку, — Меня хочет. Дай его мне и можешь не участвовать, — расстёгиваю ремень и ширинку. Хочу запустить пальчики в штаны, но рука Артура меня останавливает.
— Давай не сейчас, милая, у меня пока в голове ещё идут прения между полушариями, — теперь он целует меня в нос, — И если сыр остынет, то станет совсем невкусным.
— Давай, — киваю ему в ответ.
Отхожу к шкафу, достаю сарафан и надеваю его на голое тело.
— А белье? — Артур провожает меня взглядом.
— Думай о том, что его на мне нет, — из последних сил, стараясь не расплакаться, подмигиваю ему и иду на кухню.
Сажусь на стул и хмуро наблюдаю, как на столе появляются тушенные в мультиварке овощи и жареный сыр. Желудок урчит. Придётся есть то, что дали. Беру солонку и щедро засыпаю цветную капусту и брокколи.
Артур провожает мою руку взглядом, но на этот раз от комментариев воздерживается. Накалывает кусочек сыра, отправляет его в рот и кривится.
— Дарья!
— Что? — вторю его тону и откладываю вилку в сторону. От греха подальше.
— Ты снова ставила открытый йогурт рядом с сыром! Ты же знаешь, как он впитывает запахи. Теперь у меня во рту вкус клубники! — мечет на меня сердитый взгляд жених, а меня не трогают его нотации. Все, передоз. Хорошо, что он завтра уезжает.
— Представь, что это десерт, — выпиваю свой стакан томатного сока и встаю из-за стола, — Приятного аппетита, любимый.
Забота
Егор.
Телефон вибрирует уже раз пятый. Не открывая глаз, нащупываю его на кровати и засовываю под соседнюю подушку. Черт! А башка то болит. Ещё спать на спине нельзя, и в виски долбит. Стоп! С трудом разлепляю веки и понимаю, что это не виски, а кто-то тарабанит в дверь. Кого принесло с утра пораньше?
Надеваю шорты на голое тело и иду в коридор. Резко распахиваю дверь, даже не посмотрев в глазок. На пороге стоит Альбина. С чемоданом.
— Не понял? — я приваливаюсь к стене и тру глаза в надежде, что это — мираж, и она сейчас исчезнет.
— Может, пустишь? — она сердито поджимает губы.
— Входи… — делаю шаг вглубь квартиры, и девушка проходит мимо меня, демонстративно задевая плечом.
— Тебя Фадеев выгнал все-таки? — ухмыляясь, смотрю как Альбина скидывает с ног красные туфли.
— Ну ты и нахал, Морозов! — она фыркает, — Я все утро тебе звонила. Решила заехать по дороге в аэропорт. А ты… Неблагодарный! Вот кто ты.
— Аль, я не пойму, — морщусь от головной боли, — Пошли на кухню, я таблетку выпью.
Аля садится за барную стойку и выжидающе провожает меня взглядом, пока я открываю холодильник, достаю бутылку воды и сначала прикладываю ее ко лбу. Так холодно, круто, даааа… Потом откручиваю крышку и выпиваю сразу три таблетки разного обезболивающего.
— Не пойму, — продолжаю свою мысль, — Чего ты волновалась? А вдруг я был просто не один? — почему-то меня бесит ее настойчивость, и я провоцирую «эмоциональную точку» в наших отношениях со стороны Али.
— Офигеть, Егор! — я поворачиваюсь на голос девушки, и по направлению ее взгляда понимаю, что она видела мой затылок, — Нехило так! Ты у врача был? — она подходит ко мне ближе и касается щеки.
— Был… — убираю со щеки ее руку и неожиданно ловлю на запястье знакомый запах духов. И ассоциируется он у меня нихрена не с Альбиной. Сердце начинает колотиться, кровь разгоняется, и я только бешеной силой воли подавляю в себе желание уткнуться в кожу носом. Чтобы вдохнуть запах глубже.
— У тебя новые духи? — я выдавливаю из себя и делаю вид, что мне нужно срочно помыть кружку.
— Новые… — она с сомнением качает головой, — Видать сильно тебя шандарахнули. Ты два месяца назад не заметил, что я стрижку сделала, а тут — духи… — она разводит руками, — Если бы я своим глазами не видела, как вы вчера вагон в метро разнесли, я бы подумала, что у тебя другая женщина.
— В смысле видела? — я резко разворачиваюсь, — Где?
— Морозов! Да вы — звезды, — она облокачивается попой, затянутой в узкое чёрное мини, на столешницу, — Менты вчера столько видосов месилова насобирали, что теперь ваши морды вместо обоев у них висят. Ты об этом ещё не в курсе?
— Черт! Да откуда? — я с грохотом ставлю чашку рядом с мойкой, — Ты меня из постели вытащила.
— Уже полдень, Егор! А с утра кто-то из шишек ментовских моему Фадееву звонил, просил записи камер.
— А он?
— Даст, конечно! Как отказать? Они ж все из одной кормушки едят. Рано или поздно все в разработке будете… — она делает паузу и подходит ко мне вплотную, — Теперь понимаешь, почему я без приглашения? Я волновалась, Егор, — прижимается губами к моей щеке и кладёт руки на плечи, — Это вы мужчины быстро нас забываете, а мы так не умеем… — интонация становятся мурлыкающей.
Мои лёгкие наполняются запахом ее духов, и я поступаю, как последняя сволочь. В тот момент, когда губы Али касаются моих, закрываю глаза и представляю другую женщину. Меня сразу коротит. В пах простреливает острым утренним желанием. И тут же кружат ее образы. Русые волосы, нежные пальчики, белый халатик… Так, блять, нельзя…
— Аля… — я крепко сжимаю ее талию и отстраняю от себя, — Остановись. Мы вчера все решили, и мне позвонить надо!
— Ну Егооор, — она умело ластится к моей груди и царапает ногтями соски, — Мы последний раз.
Ее руки ныряют под резинку моих шорт.
— Ммм… Какой ты горячий, — губы скользят по моей шее, — И такой твёрдый, — пальчики в кольцах обхватывают член и проходятся по нему вниз, а потом вверх.
Сознание плывёт. Я хочу безумно. Но только не Альбину. Это же абсурд?
— Ну чего ты тормозишь? — Аля возвращается поцелуем к моим губам, — Трахни меня, Егор, — шепчет горячо в самые губы, — Не расстраивай девушку. Я уже вся мокрая.
Да блять! Злость закипает в крови, смешиваясь с возбуждением. Отрываю Альбину от себя.
— Руки на стол, — говорю с ней жестко. Она кидается исполнять мое желание, поскуливая в предвкушении. Задираю ее платье вверх и давлю на поясницу, заставляя прогнуться.
— Ммм, — она ведёт бедрами и трется попой об мой член через шорты.
В голове проскакивает мысль, почему бы и нет? Но… Это ж, блять, уже ананизм. Трахать одну и думать о другой. Альбина не секс — девайс, но сегодня им для неё буду я.
Припечатываю ладонью несколько звонких шлепков по ее заднице. Аля захлёбывается стоном восторга на каждый. Вид сзади охренительный. Чёрное жесткое кружево, пояс, чулки, идеальная, чуть порозовевшая от ударов упругая попа, но… Не вставляет мне! Сдвигаю перешеек стринг в сторону, провожу между влажных, набухших губок и вхожу в девушку пальцами.
— Сволоч… — шипит Альбина, но сама, бесстыдно постанывая, насаживается на них. Сейчас она уже перевозбуждена до предела, и ей совершенно все равно, как я дам ей разрядку. Рука Али скользит со столешницы вниз и тянется к трусикам.
— Руки верни на место, — начинаю трахать ее быстрее, и она падает грудью на стол.
— Егор, пожалуйста, — начинает сбиваться с дыхания на стоны. Я вижу, как обмякают ее колени, как дрожь проходит по бёдрам и поднимается к позвоночнику. Аля прикрывает глаза и цепляется пальцами в столешницу.
— Мммм, — она выгибает спину и сокращается на моих пальцах, — Ты просто Бог, Морозов, — расслаблено падает на стол, пока возвращаю на место ее трусики и платье, — Кому ж ты достанешься?
— Я свой собственный, ты же знаешь, — отхожу от неё к раковине и включаю воду, — И очень плохо трахаюсь в неволе, — мою руки с мылом, понимая, что это — точно все.
— Кремень! — Аля ухмыляется и поправляет платье, — Сказал нет, значит — нет.
— Давай, Аль, ещё разок, как хорошие знакомые разойтись попробуем, — я выключаю воду, вытираю руки бумажным полотенцем и смотрю ей в глаза. Хорошо, что у меня нет надобности щадить ее чувства, — И чтобы ты себе ничего не надумала. Я очень высоко оценил твое беспокойство о моем здоровье.
— Я почувствовала…
Из комнаты доносится слабый звук вибрации, и я, пользуясь этим шансом, чтобы сбежать от разговора по душам, сбегаю в комнату.
Забота 2
Егор.
Падаю животом на кровать, шарю рукой под подушкой и достаю телефон. Черт! Пятнадцать пропущенных и последний от матери. Надо срочно посмотреть, что из вчерашнего беспредела попало в сеть. Вряд ли мать, конечно, звонила по этому поводу. Она кроме своих сценариев, репетиций и нарядов ничего не замечает. Но все-таки… Экран телефона снова загорается. Надо отвечать.
— Да, мам!
— Здравствуй сын, — голос расстроенный. Неужели кто-то показал? Ощущаю беспокойство. У матери больное сердце — нельзя волноваться, — Я так огорчена, — дальше следует многозначительная театральная пауза. И я, как внимательный зритель, жду продолжения. Ибо расстроить мать, как и обрадовать, может что угодно… — Сегодня всему театру велено прийти серьезными. Я надела белую блузку. Ну ту, ты помнишь, с жабо… — облегченно выдыхаю. Сегодня блузка. Окей… — Ты помнишь ее, Егор? — голос становится требовательным.
— Помню, конечно, мам, — здесь нужно соглашаться.
— Хорошо, — благодушно продолжает мать, — И представляешь, я нигде не могу найти свою камею. А без неё наряд выглядит незаконченным!
— Мамуль, ну она обязательно найдётся! Мне кажется, что янтарные бусы, те что дарил отец, вполне подойдут, — я уже настраиваюсь на окончание диалога, но следующая фраза матери меня настораживает.
— Их я тоже не могу найти. Мне кажется, это все началось после булгаковской вычитки, — растеряно вздыхает, — Ну просто мистика…
— Попроси поискать Макса. Должна ж от него быть хоть какая-то польза, — добавляю я чуть тише.
С младшим братом у меня особенные отношения. Я открыто говорю ему о том, что пора заканчивать посиделки на материнской шее. Но, кажется, у них с матерью это взаимно. Она упорно повожает его бесполезность.
— Ой что ты! Максимка такой расстроенный последние пару дней. Ничего не рассказывает, но мне кажется, что снова у него с работой не вышло, — мать продолжает жалеть младшенького, я почти перестаю ее слушать, потому что в коридор выходит Аля и жестами показывает, что ей пора ехать. Мне нужно поговорить с ней и узнать подробности про тот звонок ее мужу. Поэтому я машинально соглашаюсь на все, о чем просит меня мать.
— Да, мама, хорошо.
— Егор, только ты не говори Максиму, что я просила, просто сам предложи.
— Подожди! — я включаюсь в разговор, — Что предложить?
— Ну ты же только что мне пообещал взять брата на работу к себе в автосервис, — уже напряжённо повторяет мать.
Вот черт! Я прохожусь пятерней по волосам и задеваю рану на затылке! Да чтоб тебя!
Аля показывает на часы и обувается.
— Ладно, мам, пусть завтра приходит, — избегая дальнейших препираний, скидываю звонок.
— Подожди ещё пять минут, — прошу Алю, — Я оденусь и отвезу тебя.
— Ого, Морозов! Это не слишком ли для бывшей любовницы? — ехидничает девушка.
— Я поговорить хотел… — делаю глубокий вдох, сдерживая раздражение. Сегодня слишком много женщин на мою голову.