— Давай собирайся тоже домой, — мужчина поднимается с кресла, — А это, — салютует мне стаканом, — С собой заберу, — выходит в коридор.
— Спасибо! — кричу ему в след и перевожу взгляд на часы. Ого! Уже восемь вечера. Клею красный стикер на последний отработанный снимок, переодеваюсь, собираю вещи и смываюсь из больницы, пока никто не перехватил.
На улице глубоко вдыхаю ночной весенний воздух. Тепло. Стягиваю тонкую шапку с головы и прячу ее в карман. Где-то терпко пахнет черёмуха, и я пытаюсь поймать в легкие как можно больше этого аромата.
Кажется, дерево растёт во дворе за стоянкой. Точно, его видно из окон со второго этажа хирургии. Если я отломлю себе одну маленькую веточку, это же не вандализм? Ну что поделать, если люблю я мимозу, черёмуху, сирень, а у Артура от них голова болит. Никогда не дарит и, конечно, пытается перевоспитать мой «несовершенный вкус».
На это восьмое марта подарил мне розы в напольной вазе с меня ростом. Я его искренне поблагодарила. Пол дня водила вокруг керамической дурины хороводы, а потом мне надоело. Выволокла ее на почетное балконное хранение, а цветам подрезала стебли и поставила в обычную вазу на столе. МДА… Надо ли говорить, как весь праздничный вечер мой расстроенный жених вещал о ценности длинны стебля. Я серьезно! Ну что такого в палке с колючками, когда вся красота цветка в нежности лепестков, цвете, оттенках аромата…
Оооо! Вспоминаю, что телефон стоит на беззвучном режиме. Артур звонил, когда прилетел, но у меня был пациент, и я кинула смс, что перезвоню позже. Блин, блин, блин. Он теперь очень злится. Роясь в сумочке, заворачиваю в арку. Достаю телефон. Прикладываю палец, чтобы разблокировать экран и неожиданно вижу перед собой две мужские тени. Мне становится не по себе, по спине пробегается озноб, и я замедляю шаг.
— Серый, глянь-ка — дальше следует противный пьяный смешок, — Какая птичка к нам залетела.
— Оставь ее, Горыныч, — слышу второй пьяный голос, только постарше, — У неё даже куртка белая. Проблем не оберёшься.
— А у меня носки белые, даже не воняют, — молодой парень противно ржёт и начинает надвигаться на меня. Между нами всего шагов десять, если побегу, может ударить в спину, поэтому, я просто медленно отступаю в свет фонарей. Теперь я вижу его худое, припухшее от алкоголя лицо. Одет не как бомж, но видно, что одежда грязная.
— Слыш, детка, а дай мобилу. Позвонить надо, — скалится и шарит по мне липким взглядом заплывших глаз.
Я замираю, не зная, как лучше поступить. В телефоне полно важной информации. Отдать его — значит лишится кучи паролей и важных номеров.
— Может быть, — мой голос вибрирует, коленки трясутся, но я не забываю продолжать отступать, — Я вам просто денег дам? Зачем вам телефон? — выезд из двора фиксируют камеры клиники, главное — дойти до поворота.
— А я и от нала не откажусь. Чего там у тебя ещё имеется? — я замечаю, что у него на ладони, под резинкой рукава поблескивает нож, и внутренне сжимаюсь от ужаса.
— Помогите! — с моих губ срывается крик, — Пожар! — да, кажется так надо кричать.
— Ах ты, сука! — парень делает резкий рывок ко мне, я оглушительно кричу, роняю сумку под ноги и закрываю лицо… Как вдруг оказываюсь за чьей-то широкой спиной.
— А ну на хер газуйте отсюда, — я слышу злой мужской голос и узнаю в нем Егора.
О, Господи!
— У них нож, — цепляюсь в спину парня.
— Я понял, — он говорит, не оборачиваясь, — Уходи, Даша и жди меня возле машины.
— А ты?
— Уходи, я сказал! — рычит и ведёт плечами.
— Вали отсюда, парень, — оскаливается на Егора тот, что постарше, — Тебе надо больше всех?
Я подбираю сумку и отбегаю за угол дома, но дальше уйти просто не могу. В голове крутится мысль, что у Егора сотрясение. Ему сейчас совсем нельзя драться. Что делать? Полиция приехать не успеет.
— Ты, гнида пьяна, мою девушку напугал. Как думаешь, что я с тобой сделаю? — я вижу, что Егор натягивает рукава толстовки на костяшки пальцев. Собрался бить первым? Как он здесь вообще оказался? Драться с пьяными — это себе дороже.
Неожиданно в голову приходит шальная мысль. Быстро ищу в музыкальном приложении звук милицейской сирены, который стоит на звонке отца. Нажимаю плей, но дорожка не проигрывается. Слабый интернет. Да чтоб тебя!
— Ты чего, борзОй, — я слышу, что молодой парень начинает язвить, — По-нормальному мы с ней, позвонить попросили, — резво надвигается на Егора.
Он поднимает кулаки к лицу, готовясь защищаться, когда телефон в моих руках начинает вопить сиреной, так громко, что я сама вздрагиваю от неожиданности.
Мои обидчики воровато дергаются и втягивают головы в воротники, оглядываясь по сторонам.
— Мусорской, сука, — сплёвывает старший, подхватывает за шкирку молодого, матерящегося приятеля и резво затаскивает его в темноту арки.
Егор молча провожает их взглядом. Поворачивается спиной только после того, как нетрезвая парочка скрывается в глубине двора.
Отключаю мелодию. Повинуясь благодарному порыву, кидаюсь навстречу к своему спасителю и тут же резко торможу в шаге от него, понимая, что обнять его — это как-то слишком лично.
— Спасибо, — обхватываю себя руками, смотрю мужчине в глаза и прикусываю зубами нижнюю губу, — Большое..
— А ты-оригиналка, — он усмехается и часто дышит, — Молодец. Я первые пару секунд подумал, что правда менты. Ты чего по подворотням лазишь? — хмурится. Я чувствую от него мощные подачи адреналина.
— Я… — мне становится стыдно за свою глупость, — Там во дворе черёмуха растёт… — добавляю тихо.
— Тебе что? — на лице парня появляется замешательство, — Никто цветов не дарит, что ты сама добыть решила?
— Таких никто…
— Да ладно? Тогда поехали, — его интонация теплеет и становится уверенной, — Буду дарить тебе цветы.
— Спасибо… — от мысли, что придётся снова сесть рядом с ним в машину, меня моментально кидает в жар, — Но… — что «но», Даша? Что? Спрашиваю сама себя. Он только что спас тебя!
— Я тебя не отпущу теперь, пока до дома не провожу, — Егор внимательно всматривается в мое лицо, — Мы в ответе за тех, кого спасли. Помнишь?
— Приручили… — машинально поправляю его.
— И до этого доберёмся — уверенно берет меня за руку и тянет, — Пойдём. Ну же, Даш… Я не обижу…
Его руки сухие и тёплые. Бережные, уверенные. Мне очень хочется пойти с ним. Я пытаюсь вспомнить хоть одну причину, почему не могу сейчас этого сделать. И мозг отказывается выдавать адекватный диалог.
— Хорошо, — расслабляясь, выдыхаю и иду следом за Егором.
Мои пальцы все ещё нервно подрагивают. Я чувствую, что парень легко поглаживает их успокаивая.
— Прошу, — открывает передо мной дверь Шевроле.
Пока он обходит машину, пристёгиваюсь сама. На всякий случай.
Егор, заметив мой манёвр, хмыкает.
— Какая ты хорошая ученица. Так и парковаться научишься, — поворачивает ключ в зажигании. Машина заводится с мягким урчанием.
— Мне кажется, что она сейчас заговорит, — хихикаю я, вспоминая фильм про трансформеров, и тут же смущаюсь, — Тебе, наверно, это все говорят…
— Ну… — улыбается Егор, — Я же знал, что беру «Бамблби». Приходится отдавать дань славе. Выкупил тачку у предыдущего владельца, когда он приехал ко мне в сервис резину с зимы на лето перекидывать. Мужик не ожидал такого количества проблем в обслуживании, и был до безумия рад избавиться. Пол года машину продать не мог.
— Ты работаешь в автосервисе?
— Ну… В основном автосервис на меня. Но было время, когда сам, конечно.
— Поняла… — я смущаюсь. Мне первый раз в жизни попадается мужчина — автослесарь. Я просто не знаю, о чем с ним говорить. Да и Егор совсем не вписывается в образ автомеханика.
— Ты голодна? — он внимательно следит за дорогой, плавно разгоняясь, — Можем где-то перекусить.
Я с восторгом ловлю ощущение скорости — когда спина, будто приклеивается к креслу, а урчание мотора отзывается вибрациями внизу живота.
— Даш?
— А куда мы едем? — я подскакиваю, понимая, что не сказала парню домашний адрес.
— Я же обещал цветы… — пожимает плечами, — Свое слово я всегда держу.
— Что-то воровать черёмуху мне больше не хочется сегодня, — меня запоздало передёргивает от воспоминаний ситуации, из которой удалось выбраться без потерь только благодаря Егору, — Слушай. А откуда ты появился там в арке?
— Тебя ждал, — парень на секунду поворачивает лицо ко мне, — Запала ты мне, Да-ша.
От его простого признания «в лоб» сердце тяжело ухает и замирает. Боясь выдать свою бурную реакцию, отворачиваюсь к окну и улыбаюсь.
— Эй, — слышу смеющийся голос, — В стекле все видно. Лучше просто улыбайся.
Блин! Чувствую, как начинают пылать мои щёки.
Мы останавливаемся возле станции метро.
— Посиди немного одна, — он подмигивает, — Не испугаешься?
— Нет, — отвечаю ему с улыбкой, которую больше не могу скрывать.
— Я быстро, — выходит из машины, а я слежу за ним в лобовое стекло.
Егор подбегает к бабулькам с большими ведрами цветов. Старые женщины млеют от его внимания, что-то бурно отвечают и начинают суетиться.
Сумочка вздрагивает на моих коленях. Телефон… Эта вибрация, как милицейская сирена, топит меня в реальность. В какой-то панике достаю мобильный и смотрю на экран. Конечно, это — Артур. Что мне ему сказать? Разговор не получится сделать коротким, а в самый разгар в машину сядет Егор и подарит цветы? Оооо… Мне до слез противна ситуация. И самое плохое в ней то, что я ХОЧУ остаться в этой машине, ХОЧУ дождаться свои цветы, но пальцы сами нащупывают ручку двери. Я вылезаю из желтой Шевроле и, как всегда делаю то, что правильно — не скидываю вызов, а позорно сбегаю в противоположную от входа в метро сторону, боясь даже обернуться. Перехожу дорогу и перезваниваю Артуру.
— Ну наконец-то, — слышу в трубке сердитый голос жениха, — Это просто бессовестно, Дарья. Я уже успел позвонить родителям. Молись, чтобы отец не начал нервничать.
— Привет, — ловлю себя на мысли, что мне все равно. Оправдываться нет сил, — Извини, я забыла тебе перезвонить. Заработалась, — на параллельной линии пищит звонок от мамы.
— Хм… Я волновался, родная. Больше так не делай, пожалуйста, — слышу на фоне щелчки клавиатуры. Правильно, читать мне морали можно не отрываясь от важного, — На самом деле хотел напомнить тебе, что мы приглашены на день рождения Бориса Викторовича.
— А мы там зачем? — от упоминания вежливых посиделок становится окончательно тошно, — Пусть наши родители поздравят его сами.
— Родная, его гости-мои потенциальные клиенты. К тому же, ты вроде неплохо ладишь с Альбиной.
— Она просто там самая молодая- бурчу в трубку, — Хорошо, Артур, задача ясна. Как прошёл твой день? — задаю вопрос, который всегда позволяет свести общение с Кирсановым в монолог. Теперь минут десять можно даже не вникать. Очень похоже на ритуал. Моему жениху важно напомнить мне степень своей охренительности, а я просто привыкла.
Про динамо
Егор.
Уже подходя к машине, понимаю, что что-то не так. Злость внутри меня неконтролируемо закипает, заставляя замедлить шаг, и тут же рассыпается ознобом по спине. В моих руках огромный пахучий веник, и больше всего мне сейчас хочется приложиться им об крыло тачки. Истрепать его в клочья, потому что в салоне пусто. Пусто! Да ну нахер! С психом луплю ногой по колесу и оглядываюсь по сторонам. Куда ты делась, девочка? Твои наглые пухлые губы улыбались мне всего пять минут назад. И я готов был съесть их, наброситься, пока ты охренительно краснела в отражении стекла. Но почему-то оставил на потом, хотел чтобы это было, как последний аккорд. Чтобы потом всю ночь ты бессовестно думала обо мне, потому что я точно буду думать о тебе!
Плюхаюсь на сиденье, швыряю будет на ее место. Нафига ты так, Даш? Что не так то? Даже по всем вашим бабским дебильным заморочкам я не косячил! И номера ее у меня нет. А если бы был? Позвонил бы узнать, какого хрена она слиняла, пока я ей цветы покупал? Зараза! Достаю из пачки сигарету, подкуриваю и глубоко затягиваюсь. Это просто капец! Телефон вибрирует на приборной панели. Павел. Я обещал приехать в клуб, чтобы обсудить завтрашнюю стрелку, я помню. Но пока меня колбасит, лучше к алкоголю не приближаться.
Откидываю сиденье и съезжаю по спинке ниже. Кручу в руке телефон. Что я знаю о тебе, девочка? Разблокирую экран и захожу в социальные сети. Романова Дарья… Сочетание популярное, но ее страница выпадает третьей по счету. Закрыта. Доступно только фото на аватарке. Увеличиваю картинку, палец скользит по глубокому вырезу декольте. Даша в вечернем платье в пол, стоит на какой-то парадной лестнице. Губы растянуты в ехидной и немного пьяной улыбке. Волосы небрежно спускаются кудрями по плечам. Прикрываю глаза. В пах бьет горячим разрядом. Это, блять, паранойя. Не хватало ещё на фотку подрочить! Скачиваю ее аватарку себе на телефон. Когда у неё следующая смена? Если сегодня работать не должна была, кстати, почему работала? То завтра? Утро или вечер? Телефон снова вибрирует.
— Да? — напряжённо отвечаю, делаю последнюю тягу и выбрасываю окурок в окно.
— Ну ты где, я не понял? — Павел пытается перекричать клубный гул.
— Буду ща! — говорю в динамик, больше он все равно не услышит.
— Что??? — переспрашивает друг. Я отключаю звонок.
Поднимаю сиденье и скидываю парням смс, что сейчас приеду. Тянусь к букету, чтобы вышвырнуть его на асфальт, но в самый последний момент торможу. Не поднимается рука. Пальцы проходятся по нежным лепесткам. Как ее кожа. Я должен выяснить в чем прикол. Может? Ее кто-то обидел из мужчин? Догадка приходится током по нервам и меня передёргивает. Поэтому ты теперь морозишься, Даш? Нет, предположений мне мало. Хочу, чтобы сама сказала. Завожу тачку и выезжаю на дорогу. Машин сейчас значительно меньше, чем днём, и я, наглея, разгоняюсь до сотки.
До клуба долетаю минут за двадцать. Небольшой тематический крафтовый бар. Для своих. Место популярное, но пускают не всех.
— Здорова, Егор! — охранник тянет руку, — Твои все собрались.
— Привет! — пожимаю в ответ, — Я знаю, — киваю и прохожу контроль без очереди.
В зале многолюдно, на сцене громко и матерно колбасится какая-то рок группа. Толпа мужиков взрывается одобрительным гулом, когда по бокам барной стойки появляются телочки из стрипа. Хорошо, что жена Юрыча не знает, что он взял девчонок на работу. Киваю бармену и захожу в служебный коридор. Здесь потише. Прохожу до конца и толкаю дверь.
— Оооо, — раздаётся из разных углов сквозь кальянный кумар.
— Ты охренел, Егор, — Павел тянется за стаканом с вискарем, — Все на кипише вторые сутки, а ты опаздываешь.
— По какому поводу кипишь? — опускаюсь на кресло и оглядываю стол. Две пустых бутылки «Вильям Лоусонс» и третья выпита наполовину. Прилично накидались, — Так, притормозите пока с алкашней.
— Да вот, — Павел допивает свой стакан, — Юрыч настаивает, что сливать завтрашнюю стрелу надо.
— Ну вы, блять, как хотите, — Юра напрягается, встаёт с места и начинает мерять шагами комнату, — А у меня нет желания присесть. Анька мне башню оторвёт.
— Да ты запарил истерить, — Павел ловит его за локоть и швыряет на диван, — Сядь, расслабься. Если жена свалит от тебя, то точно не поэтому, раз уже пять лет терпит. Егор, — он кивает мне, — Чего там тебе «птичка перелётная» нащебетала?
— Пока никакого криминала вроде нет. Официальная версия запроса ментов на камеры — повышение мер безопасности. Главное — не чудить на секторах. Иначе путь на стадионы нам заказан будет.
— Сука… — лупит себя кулаком по коленке Матвей, — И это, блять, нормально, Егор?
— Морды наши у ментов, камеры стадионов пасут. Юрыч прав, сливаться надо.
— Мы этот замес месяц готовили, пацаны! — Павел повышает голос, — Следующий, хрен знает когда, замутить сможем. Место неожиданное, свои патрули поставим. Нормас все будет.