Я кивнула, зная, как для мамы важна ее должность шеф-повара и как долго она добивалась повышения. Чмокнула родителей в щеки, обняла крепко-крепко и пожелала хорошего пути.
Резко развернулась на пятках и не поверила своим глазам. Моргнула — и видение исчезло. Неужели, я только что видела призрак Мари Финис? Вот так вот среди бела дня? Или не зря все эти слухи по академии ходят, что ее душа не найдет покоя, пока не отыщет убийц?
Стало страшно и зябко. Поежилась, поправила пиджак и практически побежала в сторону ведьминского общежития. Не надо было так много говорить о мертвых — не зря говорят. Душу можно призвать долгими разговорами!
Издалека увидела, как одна из ведьмочек взлетает на тонкой изящной метле с голубыми прутиками и подумала: «Интересно, а где же мое бревно?» Надеюсь, не на штраф-стоянке ректора, если такая вообще существует?
Тут раздался звон разбитого стекла, женский визг и из-за поворота выскочило мое бревно. Встало практически горизонтально, словно от радости при виде здоровой хозяйки, и на всех парах понеслось мне на встречу.
Говорила же, день еще не закончился…
ГЛАВА 8
Когда на тебя летит бревно и гремит зачарованными цепями, высекает искры и волочит подпрыгивающие звенья по дороге — начинаешь думать со скоростью молнии. Куда отскочить, как спастись и главное — как остановить летающий агрегат. Попробовать старым проверенным:
— Стоять! — завопила, не жалея голоса. И сработало!
Бревно начало тормозить, цепи взлетели вверх по петле, и я не успела среагировать — металлические кольца с размаху ударили по лицу. Лихо так, до звездочек в голове и слез из глаз!
Бревно будто почуяло за собой вину и стояло, не шелохнувшись, зачарованные цепи уныло повисли по бокам — весь вид раскаявшейся собачки. Может, и правда, в бревне обитает магический дух и надо вызывать укротителя? Только не Алана Кертиса! Не один же талант во всей академии!
А то так до конца первого курса не доживу!
Щека горела огнем и слегка припухла, до скулы — не дотронуться. Больно!
— Кто же на тебя цепи повесил? И как это снять? — дотронулась до магического штыря, воткнутого в древо, и тот развалился на глазах — чары спали. Удивленно покосилась на бревно: — Это ты?
Бревно мотнуло одним концом, туда-сюда, будто отрицая причастность. Я схожу с ума — болтаю с деревом!
— Уверли! — подняла голову на запыхавшийся окрик профессора Либирдона. Живот мешал мужчине быстро двигаться, но преподаватель не обращал внимания — бежал, останавливался, чтобы отдышаться, и опять рвался быстрее достичь цели:
— Держите его!
— Держу, профессор, — покосилась на бревно, что спокойно зависло в воздухе, довольное и освобожденное от цепей. Конечно, знать степень довольства дерева я точно не могла, но кажется, чувствовала с ним особую связь, и относится как к бездушной деревяшке, больше не могла.
— Как оно освободилось от цепей? — профессор поднял металлическую змейку, повертел в руках и озадаченно покачал головой: — Чары разрушены… Адептка Уверли, я настоятельно рекомендую консультацию укротителя!
Да что же нам с бревном все: укротители да укротители! Может, хотим быть такими, как есть — строптивыми и свободными? Носители крови оборотня, вообще, давления не переносят, ведьмы — те еще сноровистые барышни, гремучая смесь выходит! И вердикт один — дрессуре не поддается! И пусть у меня бревно тоже независимое будет, тем более — меня-то слушается! Значит — умное. А с теми, кто дружит с разумом, я общий язык всегда найду.
— Я дотронулась, и штифт развалился, — ответила, так как профессор застыл в ожидании и не собирался менять тему разговора. Цепкий взгляд не давал и шанса уйти в сторону от правды.
— Вы… что? Дотронулись? И оно вот так просто развалилось? — Либирдон обескуражено осмотрел меня с головы до ног, почесал лысеющую голову, а потом спросил: — И никого рядом не было?
— Никого.
— Вы что-то произнесли тот момент, когда держались за цепь? — профессор нагнулся над бревном, рассматривая место крепления магического штифта, но дотронуться так и не решился. Потом поднял задумчивый взгляд и поторопил с ответом: — Сказали же что-то?
Задумалась, мысленно отмотала время назад и примерно пересказала:
— Спросила, кто повесил и как это снять… Что-то в этом роде.
— У кого спросили? Здесь был кто-то еще? Кто? — тут же оживился и немного успокоился профессор. Перестал смотреть на меня, как на чудо природы.
— У бревна, — было стыдно признаваться, но не выдумывать же. Тем более, профессор дотошный — не отстанет.
Либирдон разом вернулся в прежний настрой: любопытный и настороженный. Добрые глаза излучали интерес и долю… страха. Да, пожалуй, так. И мне не нравилось, что меня опасается такой авторитет академии. Очень не нравится. Все- таки ученый ум, и если мои способности кажутся преподавателю настолько странными, то лично мне это ничего хорошего не сулит.
— Я поговорю об этом с ректором, Вы не против? — тактично спросил профессор, спустя секунд десять напряженного молчания.
— Нет. Но подскажите хотя бы, что подозреваете? И насколько это плохо… Хоть намекните, если со мной не все в порядке!
— Госпожа Уверли… — профессор сложил руки под животом, скрепив в замок, словно приобнял круглое пузо. — Это не плохо. И не хорошо.
Пауза, во время которой смотрел на бревно, потом на цепи, что уже лежали на земле, и в завершении — на меня, казалось мучительно долгой. А потом профессор сказал:
— Это ненормально. Вы — аномалия. Так не должно быть, не может быть! И, если моя догадка верна, то и в бревне нет никакой живности — только ваша сила. Тогда это, дражайшая адептка, либо будущий крах академии, либо сенсация века и невероятная сила. Впрочем, я склоняюсь к первому…
— Но я же еще не обучена. Ничего не знаю, а как научусь — смогу контролировать силу!
— Откровенно говоря, Уверли, дело в том, что я не знаю, кто может Вас учить. И как это осуществить. Если на первом же подборе метлы оживляете целое дерево одним словом, а не заклинанием, то что говорить о уроках зельеварения? А о приворотных снадобьях? Боюсь, если Вас подпустить к котелку — половина академии повесится от неразделенной любви, а вторая — будет штурмовать окна предметов обожания. А только представьте, если все они выберут объектом обожания исключительно Вас? Что тогда делать? Не знаю ни одного ведьмака или ведьму, способного снять такой массовый приворот!
— Может, вы преувеличиваете. Раз нет того, кто снимет, значит, нет того, кто нашлет!
— До сегодняшнего дня я думал, что нет такой ведьмы, которая бревно по одному желанию летать заставит, и зачарованную реликвию голыми руками сорвет. Поэтому, Уверли, с Вашего позволения, я пойду к директору поднимать вопрос о вашем обучении.
— Меня отчислят? — вот так, не успела толком поучиться — и уже вылечу? А как же потом? Да меня с такой историей не в одно учебное заведение больше не примут!
— Нельзя отчислять с прорывом силы. Нельзя, — Либирдон говорил это уже уходя. Он опустил голову вниз и смотрел на землю, словно искал там ответ — что же делать с таким ведьминским катаклизмом, как я.
Учить! Надо учить! — так и хотелось крикнуть вслед, но я сдержалась. Решительно сжала кулаки и посмотрела на бревно:
— Выстоим! И силой овладеем! И да — академию не разнесем!
— Бесстыжая, с кем ты там разговариваешь?
По дороге размашистой походкой шагал Алан Кертис. Руки в карманах брюк, независимый вид, а сам слегка потрепан: две алых царапины на щеке и прическа не так идеальна, как всегда — волосок к волоску не лежит.
— Не хочешь поинтересоваться моим здоровьем? — укротитель остановился совсем рядом, так, что я чувствовала его дыхание на волосах. Как же не хотелось поднимать глаза — на их дне колыхалось чувство вины. А показывать слабость такому хищнику нельзя, только дать лишний повод — съест и не подавится!
— А ты моим? — все же меня, как-никак, дракон утащил! Это вам не с кикиморой обниматься!
— А я интересовался, и не один раз. Отец в курсе держал, пока с меня подарки снимали.
— Подарки? — переспросила, а только потом поняла и прикусила язык. Но поздно — вопрос улетел, словно птичка.
Алан шагнул ближе, вплотную, так, что мои глаза не видели ничего кроме расстегнутого до середины камзола, красного оттиска ткани на черном фоне, и белой рубашки. Слишком близко! Раздражающе рядом! Между нами недопустимо тесно и нечем дышать: его запах тела — моря и перца, всплыли в мозгу ассоциациями свободы и опасности, острой близости. Я вскинула голову вверх, чтобы вдохнуть другого воздуха, чистого, не пропитанного им насквозь, и встретилась с янтарными глазами, в которых колыхалось демоническое пламя. Ясно видела чарующие всполохи, но в один миг искорки погасли — мимика стала каменной, Кертис схватил меня за подбородок и приподнял мое лицо вверх.
— Кто это сделал? — чуть не рычал Алан.
— Подарки? Если насчет украшений кикиморы… — пыталась убрать его руку, или расслабить хватку, но не получалось.
— Я насчет этого синяка! — Алан оборвал меня на полуслове и осторожно дотронулся пальцем до скулы.
— Ай! — схватилась за больное место рефлекторно. Синяк?! Только этого не хватало!
— Кто? — Кертис так стиснул мой подборок, что я вскрикнула, вырвалась и отстранилась на шаг.
— Что тут происходит? — этот голос узнала сразу. Собеседник тролля, чей разговор тогда невольно подслушала — обладатель низкого и слегка осипшего голоса.
Тогда предположила, что таинственный мужчина относится к трансформаторам, а теперь увидела своим глазами и только уверилась в догадках. Высокий, массивный, матерый, словно хозяин не только академии, но и всего мира, он широки шагами приближался к нам, отчего-то злой, как разбуженный среди спячки медведь. Перевела взгляд на Алана, который пребывал в таком же недоумении, что и я. Зачем-то сделала еще один шаг назад, в сторону бревна, что тут же с готовностью прижалось к ноге — верная подмога на экстренный случай. Что происходит-то? В чем сыр-бор?
Мужчина остановился в двух шагах от бревна, массивная челюсть дернулась, ноздри расширились, глаза сузились, в шоке уставился на меня, потом перевел взгляд вниз, осмотрел до мысков балеток, а потом резко — на Кертиса.
— Ах ты, гад! — сказал и одновременно врезал кулаком Алану в челюсть.
Я вскрикнула от неожиданности, бревно встало на дыбы, а два представителя сильного пола скрутились в клубок, за пределы которого на миг вылетали то руки, то ноги. Вскакивали на ноги и опять бросались друг на друга, казалось, мужчины получают извращенное удовольствие от процесса, выпускают пар в драке и даже специально провоцируют друг друга на удары помощнее.
— Бревнышко, это что же тут делается? — я чувствовала себя одновременно и участницей, и лишней. И не уйти, и не вмешаться, чтобы прервать побоище — эти двое слишком увлеклись процессом. Рвалась ткань, летели клоки и пуговицы, и я всерьез стала бояться, что скоро в ход пойдут куски плоти.
В панике начала оглядываться по сторонам, но как назло никого не было — полет бревна ранее испугал всех зевак, а судьбу укротителя никто не желал повторять. Поэтому обратиться было не к кому.
Увидела в стороне огромную бочку с дождевой водой, а рядом — кем-то любовно посаженную клумбу. Похоже, здесь неподалеку жили врачеватели, чья эльфийская кровь была неравнодушна к цветочкам лютикам, во и позаботились о поливе.
— Вот бы эту бочку опрокинуть на них! — прошептала я. И на глазах бочка оторвалась от земли, расплескала часть воды и приподнялась в воздух, медленно полетела в направлении дерущихся, оставляя за собой мокрую дорожку. Зависла над мужчинами и медленно, словно давала шанс одуматься и заметить угрозу, стала опрокидываться на бок.
Вода вылилась на парочку огромным потоком и разогнала драчунов в один миг, словно свору дворовых кошек.
— Что за…? — взъерошил мокрые волосы Алан, нашел меня глазами, потом посмотрел на бочку и возмущенно цокнул языком: — Второй раз за день…
Мужчина, второй участник драки, отряхнул прилипшую в мокрым штанам пыль, но размазал ее по ткани, сделав только хуже. Мужчины выпрямились, посмотрели с вызовом в глаза противнику и приблизились. Лица опухшие от ударов, губы — разбиты в кровь, ссадины, синяки, растекшиеся гематомы — вся красота сходила с их кожи на глазах — хвала регенерации. Да-а-а, пожалуй, так можно несколько раз на дню драться и выглядеть на все сто!
Подождите! А почему на них заживает все, как на собаке, а мне до сих пор до щеки дотронуться больно? Как же вся эта невероятная сила, о которой говорил профессор Либирдон? Или у ведьм регенерации нет? Несправедливость какая-то!
— Я тебя убью, — тихо пообещал мужчина, которого про себя окрестила трансформатором.
— Убей, — спокойно согласился Алан, только одна бровь поползла вверх, словно в немом вопросе: «А сможешь?». — Только скажи сначала причину. Не каждый день на меня кураторы трансформаторов набрасываются.
— Да я тебя пополам сломаю, за то, что позволил себе руки распустить! Думаешь, сынок ректора — и все сойдет с рук? — мужчина покосился на меня, но тут же перевел взгляд на Кертиса.
Стоп! Так это они из-за меня дрались?! Куратор подумал, что синяк поставил Алан?
— Ты про ее синяк? — Алан повернулся всем корпусом ко мне и недовольно сложил руки на груди. — Пока ты нас не прервал, я как раз выяснял, кто же ведьме такой синяк поставил!
Больше укротитель даже не смотрел на трансформатора, только на меня, отчего я поежилась и зашла за летающее бревно. Так спокойней!
— Это не ты? Но я же слышал, как она вскрикнула! — куратор трансформаторов подошел ближе и встал на одной линии с Кертисом, и теперь оба требовали пояснений с о-о-очень нехорошим выражениями лиц.
— Подраться больше не получится, — сказала я. Придется пустить энергию в другое русло, а то смотрю: опять грудные клетки вздулись, плечи расправились, ноздри затрепетали! — Это мне зачарованная цепь попала по лицу!
Я мыском ноги поддела железные звенья, и те виновато звякнули.
О! Надо было видеть выражения лиц драчунов, когда они лицезрели «врага»! Смятение, подозрение, растерянность и неудобство настолько явно сменяли друг друга на еще побитых на вид физиономиях, что было больно смотреть. И жутко неудобно. А еще я совсем не понимала, кто такой этот трансформатор и почему так рьяно вступился за мою честь. Хотя, вполне мог идти мимо, услышать крик и придти деве на помощь. Этакий рыцарь и защитник!
Я втихаря рассмотрела его: крупный нос, глубоко посаженные глаза, густые брови. Хм… наверное, лев во второй ипостаси! Хотя волосы темные… Но мама у меня белая тигрица, тогда почему бы ему не быть черным львом? Под образ очень подходит! Этакий царь зверей. Не магических, конечно…
— Но почему ваши синяки прямо на глазах исчезают, а мой — нет? — я переводила взгляд с одного мужчины на другого. Первым среагировал трансформатор: подошел ближе, прошел буквально в сантиметре от моих ног и взял цепь в руки.
— Так я и думал — реликвия академии. Зачарованные еще предками с сильной кровью. такие вещи могут нанести сильный вред, никакая регенерация не поможет.
— Зачем их вытащили? — Кертис тут же оказался рядом, стрельнул в спину куратору трансформаторов убийственным взглядом и вырвал у того цепь из рук. Скрутил, подобрал остальные с земли, и на ходу подвинул меня подальше от куратора, будто я мешала цепи собирать. — Закрою их на складе. Как они вообще у тебя оказались?
— Мое бревно усмиряли, наверное. А оно сорвалось, когда меня услышало. Следом за ним профессор Либирдон прибежал, думаю, он цепи и применил, — я погладила любя летательный предмет — похоже, привыкаю к верной лошадке: — Не слушалось ты профессора, да?
Бревно завибрировало, соглашаясь — так обычно кошки урчат от удовольствия. Зато контакт налаживается! Хоть в чем-то позитив!
Я подняла глаза и столкнулась с двумя удивленными лицами. Похоже, никто из мужчин подобного зрелища ранее не наблюдал, а я почувствовала себя артистом с дрессированным бревном. Мда, невеселые перспективы, надо учиться!