У меня не было ответа на этот вопрос, и Альгидрас, поняв это, усмехнулся и решительно направился к колодцу.
Я поплелась следом, понимая, что моя голова идет кругом от новой информации. Мысль о том, что, возможно, он ревнует к Миролюбу, уже не так грела душу. Все заслонило понимание того, что он вот-вот уедет, а останусь одна. И что мне тогда делать? Никому не доверять и беречь себя и Радима? Это как вообще? Я прибавила шагу, намереваясь воспользоваться по полной тем, что мы одни в закрытом дворе. Одни… В закрытом дворе. Стоило мне об этом подумать, как что-то смутное всколыхнулось в памяти. Одни в закрытом дворе.
— Постой, — окликнула я.
Альгидрас едва не поперхнулся очередным глотком, выплеснул на голову оставшуюся в кружке воду и нехотя повернулся ко мне.
— Кто тебя сюда прислал сегодня?
Он чуть сощурился, и я не была уверена, что причиной было яркое солнце. Я почувствовала укол тревоги. Инстинкт самосохранения вдруг проснулся и настойчиво потребовал сменить тему, но я твердо произнесла:
— Ответь!
Его взгляд неуловимо изменился, а я не смогла побороть подступившую тревогу, как тогда ночью, когда я смотрела на его лицо, точно сотканное из лунного света. С ним что-то сегодня было не так. Умнее было бы просто уйти и запереться в доме, но что-то не позволило мне оставить ситуацию неразрешенной. Я твердо проговорила:
— Ты каждый раз говоришь, что Радим будет против того, что мы вдвоем. Да еще в закрытом дворе. Мол, вопросы будут. Но вчера ты был здесь. Сегодня тоже.
Альгидрас коротко улыбнулся и вдруг медленно направился ко мне. Он словно перетекал, не касаясь земли, и мне стало жутко. Он не шел — крался. Как крадется хищник перед прыжком. А точно ли Злата ушла? Я видела ее в доме, а потом наткнулась на него. Злата со мной не прощалась. Сам Альгидрас был сегодня непривычно взбудораженным. Я невольно отступила на шаг, рассчитывая расстояние до будки Серого. Пес сможет меня защитить? Мне пришло в голову, что он явно предан Альгидрасу, а я для него всего лишь недавняя знакомая, которая иногда его кормит. Нервно сглотнув, я все же сделала еще один шаг к будке.
— Стой, где стоишь! — прозвучал тихий приказ, и я невольно замерла, потому что в эту минуту мне стало очень страшно не только за себя, но и за Радима. Да и за всю Свирь, чего уж греха таить.
Я вглядывалась в знакомые черты и не узнавала их. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, но взгляд… Взгляд был страшным. И в нем я видела свой смертный приговор. Свиток! Все дело в этом чертовом свитке. О нем ведь не знает никто, кроме меня. Черт меня дернул за язык. Неужели все закончится вот так? Как далека в эту минуту я была от своих нелепых мыслей о любви! Альгидрас приблизился ко мне, и я увидела в его руке нож. Момент, когда он достал нож, прошел для меня незамеченным, хотя я не спускала глаз с хванца. В этом я могла поклясться.
— Ты слишком умная, — медленно проговорил Альгидрас, остановившись на расстоянии шага. — Понимаешь много. Подмечаешь.
Он говорил это совершенно спокойно, словно и не держал нож в опущенной руке. То, что эта рука пока не находилась у моего горла, меня не особенно радовало. Я не испытывала иллюзий насчет того, кто здесь сильней.
— Чего ты хочешь на самом деле? — мой голос даже не дрогнул, чему я, признаться, сильно удивилась.
Альгидрас несколько секунд разглядывал меня, а потом усмехнулся и неуловимым движением убрал нож куда-то за спину. Во двор вернулись звуки: я услышала, как пыхтит Серый, как щебечут птицы в высоких ветвях дуба, как шелестит листва.
Я глотнула горячего воздуха, едва не задохнувшись, и почувствовала, что меня трясет. Что это было? Шутка? Широко раскрыв глаза, я смотрела на Альгидраса и искала хищника, который был здесь секунду назад. Однако хванец выглядел таким же как до этого чудовищного представления. Я была до того потрясена, что даже не стала сопротивляться, когда он взял меня за плечи и подтолкнул к поленнице, рядом с которой стоял пенек. На нем кололи дрова. Альгидрас легко выдернул топор, который я вчера так и не смогла вытащить, отбросил его прочь и усадил меня на пенек.
— Испугалась? — надо же, в его голосе даже послышалось подобие участия.
— Ты так пошутил? — уточнила я, чувствуя, как мои зубы отбивают дробь.
Альгидрас, нахмурившись, помассировал мои плечи, словно пытался заставить расслабиться. Получилось у него это из рук вон плохо, потому что я не могла стереть из памяти картинку с хищником за секунду до нападения. Он наконец оставил в покое мои плечи и глубоко вздохнул.
— Я показал тебе, что никому нельзя верить. Я могу тебя убить. Очень легко. Если будет нужно, любой здесь это сможет. Пойми наконец! То, что к будке стала отходить, — молодец. Серый сможет убить почти любого.
— А тебя? — я вскинула голову, сощурившись от солнца и посмотрела на хванца.
— Меня нет, — признался он.
— Я так и думала. А кто тебя сможет? Мне надо на будущее, — нервно рассмеялась я, все еще не отойдя от шока.
— Теперь уже не знаю, — вполне серьезно ответил Альгидрас.
— Ты что, волшебный? Кощей бессмертный, да? Смерть в кольце, кольцо в яйце, яйцо в утке…
Меня понесло. Альгидрас, нахмурившись, несколько секунд смотрел на меня, а потом резко встряхнул:
— Успокойся.
— Шутишь? Дай мне минуту. Только отойди. Ты меня испугал. У тебя лицо изменилось. И ты так двигался… А я еще Миролюбу не верила. А ты ведь можешь убить!
Меня так потрясло это открытие, что я обхватила себя за плечи, пытаясь унять дрожь.
— Ты очень упряма, — произнес Альгидрас, отходя на пару шагов. — Кто-то должен был показать тебе, что ты в опасности. Раз уж тебя не испугали убийцы за воротами, то я должен был.
— Ладно. Я поняла. Если что, буду прятаться в будке Серого, — рассмеялась я, хотя самой хотелось заплакать.
— Или рядом с Радимом.
— Радим не может быть при мне круглые сутки! — с раздражением откликнулась я. — Это он прислал тебя?
— Да.
Наши взгляды встретились. Я несколько секунд смотрела на него снизу верх.
— Ты врал, — констатировала я. — Ты врал, когда говорил, что Радим будет против. Так?
— И да, и нет. Радим был против.
— А сейчас?
— Сейчас нет, — нехотя признался он.
— Почему же ты это повторял, как попугай?
— Были причины.
— Вот я знала, что ты так ответишь! — разозлилась я.
Даже дрожь прошла.
— Тогда не стоило спрашивать, — пожал плечами он.
Я хотела было высказать все, что думаю по этому поводу, но тут за забором послышался конский топот, как будто мимо проносилась армия.
Впрочем, не мимо. Звуки у ворот изменили характер, будто армия решила топтаться за воротами, а не двигаться дальше. Я вскочила с пенька и инстинктивно прижалась спиной к дровянице. Альгидрас нахмурился и коротко приказал:
— Стой здесь.
Одновременно с его словами в ворота громко постучали.
Глава 19
Мне порою так страшно, что, кажется, нечем дышать.
Я не знаю, кому можно верить, кто враг, а кто друг.
Я, как будто Алиса, — мне нужно быстрей бежать,
Чтоб остаться на месте. И мой заколдованный круг
Все сужается, душит, и чудятся в нем враги.
Все сильнее сжимает мне сердце колючий страх.
А потом я случайно касаюсь твоей руки,
И весь мир исчезает, как в глупых слезливых стихах.
Пальцы колет, а сердце несется, срываясь в спурт,
Или, может быть, в штопор, рискуя к ногам упасть.
В заколдованном круге теперь правит бал абсурд:
Не-любовь, не-влюбленность и даже, пожалуй, не-страсть.
Я не верю тебе, ты лишь в шаге от метки “враги”.
Я не верю тебе, я ищу подтверждения снам.
Но потом я случайно касаюсь твоей руки,
И взрывается мир, осыпаясь к моим ногам.
Серый зашелся лаем. Альгидрас скользнул по двору. Двигался он снова так же, как и несколько минут назад, когда решил меня попугать: точно перетек от поленницы к воротам. Лязгнул засов, послышалось негромкое:
— Место!
Лай сменился утробным рыком, а я стояла ни жива ни мертва и понятия не имела, что там случилось.
— Всемила, — раздался голос Альгидраса, и я удивленно моргнула, потому что он впервые назвал меня этим именем.
На непослушных ногах я двинулась на зов. Не успела я додумать мысль, что там, за воротами, уже война началась, как мне навстречу вышел Миролюб. Он широко улыбнулся мне, опасливо покосился в сторону Серого, которого Альгидрас держал за ошейник, и на всякий случай отошел подальше от будки.
— Ты уж его удержи, хванец. Ладно? Здравствуй, ясно солнышко! — произнес Миролюб, протягивая мне ромашку.
Я улыбнулась в ответ и заткнула подаренный цветок за ухо. Он деловито его поправил. От будки Серого громыхнуло цепью, и мимо нас проскользнул Альгидрас.
— Я буду за домом, ‒ сообщил он.
— Не уходи, хванец, — сказал ему в спину Миролюб. — Негоже нам одним оставаться.
Миролюб повернулся ко мне и снова улыбнулся, и в его взгляде было столько веселого азарта, что я невольно подумала о том, что, возможно, мне и вправду придется выйти за него замуж. Я слабо улыбнулась в ответ, окинула Миролюба взглядом с ног до головы и только тут заметила, что под синим плащом виднеется кольчуга. Все дурацкие мысли тут же вылетели из головы.
— Ты почему в…
Я запнулась, не зная, как правильно это здесь называется. Улыбка слетела с его лица.
— На Красно Дворище еду. Там нынче неспокойно.
Альгидрас, вняв просьбе Миролюба, расположился в тени дуба. Прислонившись к стволу, он достал кинжал и принялся флегматично обстругивать какой-то прутик. При взгляде на кинжал я невольно поежилась и повернулась к Миролюбу.
— Береги себя, — искренне сказала я.
— Не тужи, ясно солнышко! Вернусь. Не знаю, когда — на то княжья воля. Но постараюсь вскоре.
Я кивнула и глубоко вздохнула, не зная, что сказать, потому что вчера и так наговорила больше, чем нужно. Мне было за это стыдно. А еще я остро чувствовала присутствие Альгидраса, хотя тот стоял метрах в трех от нас и усиленно делал вид, что его здесь нет. Миролюб опустил взгляд, потом на миг покосился на Альгидраса и умудрился одновременно усмехнуться и нахмуриться. Похоже, он уже жалел, что попросил того остаться. Был бы хванец за домом, не было бы никому сейчас так неловко. Миролюб, словно решившись, наклонился и быстро поцеловал меня в губы, а я вдруг вспомнила утреннюю тревогу и то, как стремилась его найти во что бы то ни стало, поэтому поднялась на цыпочки и положила руки ему на плечи, отвечая на поцелуй. Я изо всех сил старалась расслабиться и думать в эту минуту только о Миролюбе. О том, что он пришел попрощаться, хотя, судя по реакции Златы, совсем не должен был: он — княжич, а так возится с какой-то девчонкой, пусть и невестой. Я уже поняла здешнюю цену мужскому вниманию: мало кто мог похвастаться искренними ухаживаниями со стороны суженого, и мне было лестно. Кроме этого, он был очень красивым и умным мужчиной, который мог вскружить голову любой девушке. Вот только голова у меня не кружилась даже сейчас, когда он осторожно целовал меня, прижимая к себе так, что я чувствовала нагретый металл на его груди. Что со мной было не так? Почему, стоило мне коснуться его плеч, как на ум сразу пришла мысль о хванце, стоявшем в нескольких метрах от нас и вынужденно наблюдавшем за этой демонстрацией нежных отношений. И отчего-то больше всего на свете мне сейчас хотелось узнать, что тот чувствует. Однако с его стороны я не улавливала ни одной эмоции.
Миролюб оторвался от моих губ и улыбнулся, а я вернулась в реальность, почувствовав, что пальцы затекли — так сильно я впилась в его плечи, покрытые жесткими звеньями кольчуги под ярко-синей тканью плаща. Он легко коснулся моих волос и заправил прядь мне за ухо.
— Пора мне, — вздохнул Миролюб. — Еще с хванцем переговорить надобно.
Я кивнула и отступила на шаг, позволив рукам соскользнуть с его плеч.
— Я у Серого буду, — объявила я и отправилась к псу, который все это время настороженно стоял, приблизившись к нам, насколько позволяла цепь.
Не дойдя до пса пары шагов, я замерла в нерешительности, потому что Серый выглядел в эту минуту страшно. Он стоял, не шевелясь, но у него были совершенно дикие глаза. Однако я чувствовала спиной взгляды Миролюба и Альгидраса, и понимала, что останавливаться глупо. К тому же я очень надеялась на то, что Альгидрас владеет ситуацией и он что-нибудь сделал бы, если бы считал, что мне грозит опасность со стороны Серого. Вероятно, я была безнадежно глупа, потому что все равно ему доверяла. Приблизившись к псу, я коснулась рукой вздыбленной холки. Серый словно сбросил оцепенение, встряхнулся, мотнул головой и лизнул мои пальцы. Я зарылась в густую шерсть, с облегчением осознав, что Серый признал меня настолько, что вправду защитит в случае необходимости.
Стоило мне зайти за загородку у будки, как пес попятился за мной, не отрывая взгляда от Миролюба. Миролюб оглянулся с опаской, но, видимо, оценив прочности цепи, все же рискнул повернуться спиной к будке и лицом к Альгидрасу.
— Разговор есть, хванец, — негромко произнес он.
Я уже заметила, что люди, привыкшие отдавать приказы в бою, отличались тем, что совершенно не умели говорить тихо. Вот и Миролюб сейчас понизил голос, но я прекрасно слышала каждое его слово. Подобравшись вплотную к высокой загородке, я прижалась к доскам и заглянула в щель. Мужчины не могли меня видеть. Серый пыхтел у моих ног и позвякивал цепью, а я рассеянно гладила пса и что-то бормотала, чтобы со стороны казалось, будто мы с ним увлечены общением. Я не видела лица Миролюба, но отлично слышала его преувеличенно-расслабленный голос, отсюда я сделала вывод, что сам Миролюб напряжен, и с удивлением поняла, что успела его неплохо изучить за каких-то пару дней.
Альгидрас оторвался от своего занятия, отбросил прутик в сторону и демонстративно медленно поднял голову, взглянув на Миролюба. Я прижалась к доскам сильнее и почувствовала, как сучок больно впился в лоб, пришлось отстраниться и потереть пострадавшее место, с досадой думая, что уж Альгидрас-то тихо разговаривать умеет, а, значит, я вполне могу не услышать половины разговора.
— Что за разговор? — откликнулся Альгидрас, и я с облегчением поняла, что говорит он так же, как и Миролюб. Вроде потише, но все слышно. Интересно, он специально, чтобы я услышала, или так получилось нечаянно?
Миролюб повертел головой, будто разминая шею. Ножны звякнули о кольчугу.
— Ты вчера складно наплел про книги да плащ. Златка, верно, слезами умылась. Да только я не Златка и не Радим. Мне тебе верить не с чего. Что под плащом было, кроме книг?
Я застыла от неожиданного вопроса. Мой взгляд метнулся к Альгидрасу. Сколько в нем еще сюрпризов? Я ожидала, что он выразит удивление, но он смотрел спокойно, чуть прищурившись, словно изучал собеседника.
— С чего ты взял, что там было что-то еще?
— У меня нет времени играть, хванец. Что там было?
— А не скажу?
— Скажи добром, — Миролюб склонил голову на бок.
Нож Альгидраса крутанулся в руке и, окончив свое движение, застыл, нацеленный на Миролюба. Альгидрас не поднял руки, но мне вдруг стало ясно, что от удара ножом Миролюба отделяет лишь миг. А еще то, как привычно лежал нож в с виду расслабленной руке, выглядело пугающе. Они оба не шутили. Альгидрас вправду умел с ним обращаться.
— Не стоит, хванец, — спокойно сказал Миролюб. — Я в кольчуге. Не успеешь. А коль успеешь, так за воротами моя дружина. Живым не уйдешь.
— Тебе уже от того проку не будет, — Альгидрас несколько мгновений неотрывно смотрел в лицо Миролюбу, а потом коротко взмахнул рукой, и мое сердце едва не остановилось.
Миролюб не дрогнул, когда тяжелый нож вошел в землю по самую рукоять в паре шагов от них обоих. Спустя миг его рука опустилась, и я только сейчас поняла, что он был готов выхватить меч.
— Свитки там были, княжич. Я писал за море. Торговцы ответы привезли. Не хотел, чтобы в Свири о том говорили.