В ту ночь сначала Богдан раздобыл второй мотоциклетный шлем, а потом катал меня по ночному городу, заставляя обмирать от страха и восторга. Потом долго гуляли по парку. Я осторожно переступала по бортику фонтана, а Богдан держал меня за руку, болтая обо всём на свете. Лёгкий ветер постоянно относил брызги в сторону, и они оседали на лице и волосах, как капли росы.
— Ты промокнешь. Слезай, — скомандовал Богдан.
Он снял меня с фонтана, сжав так, что пришлось обвить его ногами за торс. Несколько шагов в сторону — и мы уже сидели на лавочке, страстно целуясь. Богдан усадил меня сверху на себя и крепко стиснул талию. Потом его руки сползли ниже. Парень придвинул меня к себе.
— Чувствуешь? — спросил он севшим голосом и качнул бёдрами. — Я тебя хочу. А до рассвета у нас в запасе есть ещё пара часов. Поехали ко мне?
Обжигающее томление было разлито по всему телу, вплоть до самых кончиков пальцев. Я понимала, чего хочется ему, так же как интуитивно знала, что мне самой хочется близости с ним. Богдан был старше меня почти на шесть лет. Возможно, для него это было очень просто и вполне привычно — закончить знакомство в постели. Но я торопливо встала и поправила на себе одежду.
— Я не девушка на одну ночь. Мне неприятно, что ты думаешь так обо мне.
— Ты прослушала ту часть, в которой я говорю, что ты — моя девушка? — поинтересовался Богдан. — Ты тоже хочешь меня. Всё просто.
— Только не для меня. И если ты каждую называешь своей девушкой только для того, чтобы затащить в постель, я не хочу, чтобы ты меня так называл. Отвези меня домой, пожалуйста. Обычно отец уже просыпается к этому времени и может проверить, дома ли я. Я не хочу неприятностей…
— Забавная, крошка. Ты мне сильно понравилась.
Кажется, Богдан ничуть не расстроился моему резкому отказу. Склонил голову на бок, послав мне поцелуй губами. Парень легко поднялся и отвёз меня домой. На этот раз прощание было быстрым и как будто неловким. Но напоследок парень самоуверенно заявил:
— Ты всё равно станешь моей. Моей девочкой.
27. Марьяна (прошлое)
Я успела вернуться вовремя. Едва нырнула под одеяло, как раздались шаги отца по коридору. Тяжёлые, заплетающиеся. Потом стук в дверь. Настойчивый. Я выждала немного и только потом подошла к двери, спросив:
— Папа? Всё в порядке?
— Ты у себя?
— Конечно. В чём дело?
— Ни в чём. Значит, показалось. Спокойной ночи, — отозвался отец.
На следующий день я часто поглядывала на телефон. Постоянно держала его возле себя, чтобы не пропустить звонок или сообщение от Богдана. Но парень словно в воду канул. Не объявился он и на следующий день. Я едва не рыдала. Не думала, что влюблюсь в этого циника и наглеца, но постоянно думала о нём и вспоминала каждую минуту, проведённую вместе.
Потом позвонила Аня и предложила встретиться. Я вздохнула, посмотрев на календарь — совсем скоро Марину должны были выписать. Свободе конец!
— Эй, ты где витаешь? — спросила Аня. — Гулять пойдёшь? Мы должны наверстать упущенное!
— Надеюсь, не на пустырь? — уточнила я.
— Нет. Говорят, там неделю лучше не появляться. Пока менты дежурят. Было жарко, да?
— Очень. Еле удрали…
— Жека говорил, что не успел к тебе. С кем двинула прочь? — спросила Аня.
— Да так, подвернулся один, — как можно более небрежно сказала я, стараясь не думать о Богдане.
— Тогда сегодня пойдём на вечеринку. Должно быть весело… Ты же со мной?
Я согласилась, мысленно поставив крест на Богдане. Поздно ночью мы с Аней встретились на привычном месте и приехали в снятый домик. Было шумно и весело. Внезапно я почувствовала, что телефон вибрирует в кармане джинсов. Достала его и обмерла — звонил Богдан. На эмоциях я удалила его номер из телефонной книжки, но номер запомнила наизусть.
— Кто звонит? — поинтересовалась Аня, заглянув через плечо.
— Не знаю. Неизвестный номер, — равнодушно ответила я и перевела телефон на беззвучный режим.
— Вот это правильно. Я тоже поставила телефон на беззвучный. Теперь, даже если мелочь опять нашкодит, пусть выпутываются сами! — заявила Аня.
Моя сестра лавировала между гостями и постоянно искала кого-то глазами.
— Сейчас вернусь. Только спрошу…
Аня отошла и вернулась немного расстроенной.
— Кого-то ищешь? — спросила я.
— Нет, просто надеялась встретить здесь одного парня. Увидела в клубе, пересеклись в одной компании… Так, ничего серьёзного.
— На гонки мы тоже ради него пошли? — уточнила я. — Чем он тебя так зацепил.
— Навряд ли бы ты оценила его. Не твоё… — безобидно заявила Аня. — Тебе лучше к Жеке присмотреться. Не зря он около тебя отирается и ест глазами…
— Ты всё выдумываешь! — закатила я глаза. — Жека возле нас отирается по другой причине.
Аня насмешливо фыркнула, заявив, что у неё другая цель, птица более высокого полёта. На все мои попытки разузнать что-нибудь о таинственном парне, Аня отнекивалась, но пообещала, что покажет его, как только познакомится с ним.
— Пойду спрошу у знакомых, видели ли его… — шепнула Аня и упорхнула.
Я увидела среди толпы Алину, с которой познакомилась на гонках. Подошла поговорить с ней. Девушка довольно тепло приветствовала меня. Мы разговорились, я присоединилась к компании.
— Пива будешь? — рядом материализовался Жека.
Я не успела отказаться от предложенного, как услышала резкий голос Богдана:
— Не будет. Моя девочка не пьёт пива…
Голос Богдана прозвучал громко и решительно. На миг повисла тишина. Все притихли.
— Подвинься!
Богдан бесцеремонно вклинился рядом со мной, оттеснив Жеку на другой конец дивана. Жека лишь рассмеялся. Я была уверена, он относится ко мне по-дружески.
— Почему не отвечала на мой звонок, вредина? — выдохнул Богдан на ухо.
Через мгновение он обхватил ладонью лицо и повернул к себе, целуя. При всех. Как будто заявляя права. В лёгких почти сразу же закончился кислород. Под напором его поцелуя я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Почти задыхающейся, не умеющей ни отодвинуться, ни разорвать сладкий поцелуй. Богдан отстранился. Его дыхание тоже сбилось, а глаза начали сверкать сильнее прежнего.
— Марьяна? — послышался голос Ани.
Я повернула голову на звук её голоса. Сестра как-то странно посмотрела на меня, потом улыбнулась:
— Не знала, что у тебя есть парень!
— Теперь знаешь, — ответил за меня Богдан и встал, протягивая мне ладонь. — Поехали. Я обещал тебе долгую и интересную прогулку.
Я улыбнулась ему. Смотрела заворожённо в его глаза и не могла противиться их зову. Потом словно очнулась и посмотрела на сестру.
— Скажи хоть, с кем отправляешься гулять, — попросила сестра. — В случае чего все шишки полетят в меня!
— Это Богдан, — представила я парня Ане.
— Очень приятно. Аня, сестра и лучшая подруга Марьяны, — сама представилась Аня.
— Ага, — кивнул Богдан. — Приятно. Мы торопимся, извини.
— Как насчёт того, чтобы погулять два на два? — предложила Аня и быстро пробежалась взглядом по знакомым. — Жека-а-а! — позвала она.
— Притормози, подруга. Свидание только для двоих, — отшил Аню Богдан. — Я тебе приглашение не выписывал.
— Я тебя совсем не знаю! — ощетинилась Аня. — Предпочитаю быть в курсе, где и с кем гуляет сестра. Она непривычная к таким компаниям…
— Марьяна — уже взрослая девочка. И что самое главное, моя. За своей девочкой я пригляжу, как следует. А ты расслабься, тебе не помешает! — посоветовал Богдан и потянул меня за собой.
Я торопливо поцеловала Аню, успев услышать, чтобы я была осторожнее с этим нахалом. Только оказавшись на свежем воздухе, я словно очнулась от наваждения.
— Было бы здорово, если бы ты спросил моего мнения, прежде чем объявлять меня своей девушкой при всех.
— Ты их знаешь? Они твои близкие друзья? — уточнил Богдан.
— Нет, но…
— Тогда тебе не о чем переживать. Им плевать. Почешут языками минут пять и переключатся на другое. Скажи, ты сама этого хочешь? — спросил парень. — Быть со мной? Я хочу.
— Это странно. Мне о тебе говорили другое. И я не понимаю, почему ты так… рьяно добиваешься меня, — решилась высказать вслух сомнения.
— Ты мне понравилась. Кажешься другой, случайно залетевшей на громкую тусовку и не имеющей понятия, как себя вести, — пальцы Богдана легли на мою шею, поглаживая её. — Пахнешь сладким запретом. А я люблю всё запретное. Кажется, ты тоже хочешь попробовать свободу на вкус, верно?
Магнетический взгляд Богдана пробирал до мурашек. Рядом с ним я чувствовала себя по-особенному. Совершенно иначе. Никогда ранее я не испытывала подобных чувств.
— Хочу… — ответила я и пропала, потому что Богдан не любил тормозить и всегда брал то, что хочет. Получив моё согласие, он словно присвоил меня себе. Целиком.
Так бывает? Уйти с головой под лёд в студёную воду и, даже понимая, что задыхаешься, не желать выплывать. Именно так я себя чувствовала и была готова рисковать всем, выбираясь тайком ночью или встречаясь днём, когда у Богдана было свободное время.
Первая любовь всегда кажется чем-то особенным. В ней творится волшебство и магия притяжения, когда весь остальной мир перестаёт иметь значение. Я с головой окунулась в чувства. Крала каждую свободную минутку и использовала любую возможность, чтобы увидеться с Богданом.
Мы сблизились очень быстро. Переспали уже на третьем свидании…
Если закрыть глаза и позволить себе плыть по волне памяти, можно даже почувствовать те же самые эмоции, как в первый раз…
Предвкушение с затаённой долей страха перед неизвестным, желание, разрушающее малейшие сомнения, жаркое дыхание Богдана и его осторожные, но напористые толчки. Металлические заклёпки, впивающиеся в кожу спины — Богдан раздевался наспех и бросил куртку на постель. А через пару минут там оказались мы вдвоём. Обжигающий холод пряжки ремня, мазнувший по внутренней стороне бедра. Рваные поцелуи, томление в каждой клеточке тела и желание быть ближе…
Даже возвращение Марины из больницы не могло удержать меня от желания встречаться с этим парнем. Он вскружил мне голову, а запрет придавал остроты нашим встречам.
Наверняка старая грымза подозревала, что иногда я уходила из дома тайком. Однажды она засекла, как я возвращаюсь. Выжидала, пока я лягу в кровать с бешено колотящимся сердцем. Потом дверь моей комнаты тихонько отворилась. Мне нельзя было запираться на ночь, когда Марина была дома. Я слышала её осторожные, вкрадчивые шаги. Марина склонилась надо мной.
— Спишь? — спросила она еле слышно.
Я почувствовала запах её духов — марципан и терпкая вишня. Я на всю оставшуюся жизнь возненавидела этот аромат, он всегда напоминал мне о ней.
— Спишь… — утвердительно сказала Марина.
Я решила, что мне удалось ускользнуть от наказания, вспоминала, плотно ли прикрыла дверь с чёрного входа. Внезапно в следующее мгновение лицо обожгло хлёстким ударом ремня. Удар пришёлся на губу. Её словно полоснули острым ножом, а потом хлынуло горячим.
Я закричала и попыталась увернуться, но Марина вцепилась в мои волосы пальцами.
— Дрянь! Потаскуха! Я из тебя человека выращиваю, а ты как сука бегаешь на тайные свидания с кобелём!
Кажется, тогда я была парализована страхом и только кричала. На шум прибежал отец. В ту ночь он был не пьян — только вышел из очередного запоя. Он с трудом отцепил от меня собственную мать. Но стерва так сильно держалась за мои пряди, что вырвала клок волос. Отец вызвал Марине скорую — у неё из-за скандала сильно скакнуло давление. Сначала он занялся ей, своей матерью, и только потом вернулся ко мне. Сказал, что я расцарапала старой грымзе руки до локтей.
Тогда я впервые подумала, что обязательно покину этот дом, стены которого ненавидела всей душой. Мечтала облить бензином всю дорогую мебель и аксессуары, ценные книги и роскошные детали дизайнерского интерьера. Пусть бы всё сгорело!
— Покажи, что с лицом! — потребовал отец.
Осмотрев меня, он нахмурился и вышел, потом вернулся с пакетом льда и мазью от синяков.
— Я думал, что мне кажется, будто ты сбегаешь из дома. Но теперь вижу, что так кажется не только мне. Марина желает тебе добра… Я тоже, — скупо сказал он. — Я не хочу, чтобы ты загубила свою жизнь из-за идиотского влечения непонятно к кому. С этого дня ты будешь сидеть под домашним арестом.
— С этим мне лучше не показываться на улицу, да? — едва сказала я. Губа сильно опухла, я еле-еле шевелила ей.
— Больше этого не повторится.
— Чего?
— Марина перешла границу. Я не позволю ей распускать руки. Но и твои тайные побеги нужно прекратить. Мы нашли тебе хорошего, перспективного парня в мужья…
— Не хочу!
— Марьяна, — угрожающе произнёс отец. — Забудь про того парня, с кем ты видишься тайком. Если не хочешь лишиться даже дневных прогулок!
— Ты не знаешь Богдана. Он хороший…
— Не начинай. Или придётся отправить тебя в закрытое учебное заведение!
28. Марьяна (прошлое)
Некоторое время мне пришлось сидеть дома и быть пай-девочкой, оставшись даже без телефона. Отец забрал его и запер в сейф, туда же спрятал мои документы. Я с содроганием смотрела на себя в зеркало. Сначала лицо было опухшее, потом опухоль спала, и на коже расцвёл огромный синяк.
Теперь я выбиралась только днём, пользовалась Аней, как прикрытием. Всё равно находила возможность встретиться с Богданом. Однажды не удалось вовремя спрятаться — отец проследил за мной. Это был странный период в нашей семье, когда отец почти перестал употреблять спиртное. Он словно очнулся и понял, что жизнь ускользает, решил наверстать упущенное. Но наверстать решил не тем путём.
Отец настиг нас в кафе, подошёл к нашему столику, где мы обедали и сел, как ни в чём не бывало.
Богдан сразу не понравился отцу. Его сбитые костяшки, татуировки, видневшиеся на руках, чёрные разводы от моторного масла, въевшиеся в пальцы, — всё настраивало отца против. Он поздоровался предельно холодным тоном и сразу поинтересовался, чем занимается Богдан.
Отец слушал Богдана с брезгливым выражением лица и принялся перечислять, к чему привыкла я — к дорогой одежде и обуви, к удобному и красиво обставленному дому, к правильной, вкусной еде. Зачем-то назвал стоимость обучения и планируемой стажировки за границей.
Всё это было правдой — я жила в обеспеченной семье. Когда Богдан рассказывал о детдоме, мне становилось жутко. Я понятия не имела, что значит испытывать чувство голода или донашивать чужие вещи. Та квартира, которую снимал Богдан вместе с приятелем, казалась мне очень обветшалой. Полы были скрипучие, с облупившейся красно-коричневой краской. Санузел хотелось забыть, как страшный сон. На кухне постоянно пахло горелым. По словам Богдана, здесь был пожар полгода назад, но запах въелся и не выветривался. В единственной комнате стоял старый диван с пружинами, впивающимися в попу. Сидя на нём, я чувствовала себя принцессой на горошине. Богдан замечал это и подтрунивал над моим чистоплюйством.
Но разве это имело значение? Ведь я любила парня не за количество купюр в его бумажнике. У Богдана и бумажника не было — все деньги он рассовывал по карманам куртки и джинсов.
— Скажи, что я неправ? — спросил отец у меня. — Или это не та жизнь, к которой ты привыкла?
— Прав, но…
— Очевидно, что ты не сможешь содержать мою дочку, лимита! — бросил отец Богдану.
— Очевидно, ты мнишь себя чересчур крутым? — не спасовал Богдан и резко двинулся вперёд.
Отец успел вскочить из-за стола и вышел. Через несколько минут в кафе ворвались полицейские и увели Богдана, под предлогом того, что его видели в компании тех, кто занимается скупкой краденого. Меня ждало ещё одно длительное разбирательство дома. На этот раз с чтением нотаций, с перечислением того, как должна вести себя девочка из хорошей, состоятельной семьи.
Отец даже заявил, что Богдана вообще выгнали из города. Я знала, что он лжёт. Одновременно с этим Аня начала чаще появляться в доме Марины. Марина косилась на неё с недовольством. Но когда она начала пытать Аню расспросами, та только плечами пожала, сказав, что я гуляла отдельно от неё и неизвестно где познакомилась с Богданом.